Страница 8 из 143
Ничто не приходит в мир без крови и боли. Даже если потомки проклянут его имя, он не изменит пути. Иногда ради торжества истиной веры приходиться идти на преступления. Но это его грех, его вина. И он ответит за нее перед Пресветлым, когда придет время.
Пути Пресветлого неисповедимы. Зло сегодня может обернуться благом завтра.
За его спиной выросла бесшумная тень предвестника. Высокий широкоплечий карающий клинок церкви горой возвышался над братом Анато, но был послушен словно преданный пес. Годы обучения, ритуалов и эликсиров делали свое дело, создавая из наиболее перспективных одаренных воинов, которые способны на равных биться с мастерами империи и тварями, порожденными извращенной фантазией касты Призывающих Великих домов Астшана.
— Сообщение! — голос предвестника был тих и гулок. На плечо Анато лег свиток. Развернув его, белый жрец некоторое время вчитывался в сухие строчки послания. А затем кивнул чему-то своему.
— Начинайте подготовку, — не поворачивая головы, холодно приказал он предвестнику.
Сколько новых грехов на его и так проклятую даром магии душу. Но Пресветлый милостив. Он простит. А если нет… то нет.
Пусть его душа падет в бездну! Главное — это торжество света. Единого и всеблагого!
— Только ради вящей славы Твоей. Ради воли Твоей. Ради всеобщего блага и торжества вечного света беру на себя этот тяжкий грех, — в неистовом исступлении прошептал брат Анато, заканчивая молитву.
— Уже лучше, — констатировала Сейлан, внимательно изучая состояние отравленного сына.
На слова матери Харус только болезненно скривился. И не потому что ему было действительно больно. Потерявшее слишком много веса тело стало слишком слабым и легким. Чужим. Но боль тела можно перетерпеть. Чем он хуже своего старшего брата? Просто вся эта история ему не нравилась.
Он никогда не рвался к власти. Она была ему просто неинтересна. А теперь вынужден обманывать, хитрить и предавать.
Открывшаяся правда о событиях мятежа Первой императрицы и роли его матери сделали из Харуса еще одного игрока в борьбе за ненужную лично ему корону.
Точно он не знал, но подозревал, что в этом и состоял план его матери. Именно поэтому она столько лет таилась, не оспаривая долгое заточение в стенах Оранжевого двора. Потакала всем его далеким от борьбы за власть увлечениям.
И ждала…
Ждала того момента, когда нелицеприятная правда поставит его перед выбором — мать или верность сводному старшему брату. Хотя, какой тут может быть выбор?
— Неприятно осознавать, что все мои страдания были зря, — признался он в приливе не свойственного откровения.
Смерть императора затмила все, сделав спектакль с отравлением не нужным. Даже лишним. Но переигрывать было поздно, а потому умирающему от яда Второму принцу пришлось быстро выздоравливать и восстанавливаться.
Сейлан попыталась погладить сына по голове, но Харус отстранился. Даже сделав выбор в пользу матери, он не мог ее вот так просто простить. Понять — возможно, но не простить!
И все же, где-то в глубине души Харус, сам того толком не осознавая, восхищался хитростью и изворотливостью матери. Ведь и Тар не подозревал Вторую императрицу. Все его внимание сфокусировалось на отце, Лиаре и Медее. Нет, Третья и Четвертая императрицы виновны, но про участие Второй первый принц даже не догадывается.
Зря многие забыли, что императрица Сейлан до замужества носила фамилию Адрас. Ох, зря!
Род этот не был особо известен. Да и силой не отличался… на первый взгляд. Обычные лары — их в империи не счесть. И мало кто знал, что богатствам рода Адрас мог позавидовать иной клан. Да и с силой не все так однозначно. Острова Китов, которыми многочисленные ветви рода Адрас правил практически самовластно, ни разу небыли завоеваны. Многие пытались, но род Адрас всегда славился своими одаренными школы воды. И имел небольшой, но довольно сильный и зубастый флот.
При желании род давно мог стать двухцветным кланом, войдя в правящую элиту империи. Но зачем? Оставаясь вроде бы в стороне, он и так держал руку на пульсе империи.
— Я вот думаю, а так ли случайно ты оказалась в свите Первой императрицы? — поинтересовался Харус, смерив мать задумчивым взглядом. Про постель императора он добавлять не стал. Если первое не было случайностью, то и второе — тонкий расчет с заделом на будущее.
Этот самый «задел» он каждый день видит в зеркале.
— Ты наконец-то вырос и начал задавать правильные вопросы, — довольно холодно заметила Сейлан. — Но зачем спрашивать, если тебе известен ответ?
Уже на выходе, проводив задумчивым взглядом проскользнувшую в покои сына Нею, вернейшую наперсницу и любовницу Харуса, Сейлан только довольно улыбнулась.
В одном ее сын не прав. План был хороший. А со смертью Гехана стал и вовсе замечательным.
Она добилась главного — Харус стряхнул с себя сонливость сибаритства и возни с бесконечными рунными цепочками, магемами и печатями. Стал действовать, в том числе и против нее. Можно подумать она не знает по чьему приказу Нея с таким старанием выискивает всю доступную информацию по последним действиям рода Адрас. Но море умеет хранить тайны, пряча их в глубине под толщей вод.
Ее сын наконец-то постепенно становился тем, кем и должен стать. Император, это не просто титул — это судьба!
А его гнев и даже ненависть… пусть ненавидит, лишь бы правил.
— Надеюсь, ты понимаешь, какая ответственность возложена на каждого члена нашей семьи. Любая мелочь может повлиять на выбор Палат Власти. Поэтому твое поведение в эти дни должно быть идеальным. Забудь про свои шумные пьянки, гулящих девок и…
Нудная нотация продолжалась добрые полчаса, заставив Тибера порядком заскучать. Чего-то подобного следовало ожидать. Поэтому он и не особо обрадовался очередному вызову от матери. Хотя втайне все же надеялся…
На что? Наивный глупец! Она никогда тебя не примет. Ты для нее пустое место, фактор вечного раздражения, напоминание о неудаче. Хорошее твое поведение или плохое, здоров ты или подыхаешь — ей все равно, главное чтобы это не вредило ее любимому Лорсу и планам Красного двора.
Тибер отлично это знал и давно уже смирился. И сам не понимал, почему в нем все еще живет эта глупая надежда.
— Свободен!
Величественный взмах руки и его словно слугу отсылают прочь.
Для разнообразия в этот раз он сдержался. Не стал хлопать дверью или демонстративно оскорблять кого-то из ранних посетителей матери.