Страница 24 из 93
Потом призванная мной стихия Света ужарила пластину для Пламен, и я, наконец, принялся за себя. Если с другими мне приходилось полагаться на внешние проявления силы камня изменения, то в случае с собой я мог позволить себе практически связать кончики стали и всполохи энергии знака Гатс. Не время для экспериментов, но уж больно просто это было сделать, и мне требовались зрители, чтобы оценить эффект.
И они были поражены. Лысый с остальными подземными жителями следили за моими действиями, открыв рты. Сначала, когда я обрезал пластины для Пламен и Боруки, с возмущением, потом, когда пришла моя очередь, уже с противоположным чувством.
— Эти щиты, — голос лысого вожака дрогнул. — Раньше их носили наши друзья, но неделю назад охотники сумели зажать их, и пластины стали единственным, что от них осталось. Продавшие разум камню не могут видеть их. Только свободные или же те, кто несет под сердцем оригинал, а не жалкую пыль.
— Значит, и вы свободные, — один из спутников лысого вожака не выдержал и тоже подал голос. Кстати, это тот, который в самом начале вместе с Бархусом не был готов умирать ради этой самой свободы. Иронично, что именно он сейчас говорит о ней громче всех. Впрочем, интересны ли мне такие мелочи?
— Свободным среди нас можно было бы назвать только его, — я опять не стал ничего скрывать и указал на Боруку. — У нас же с Пламен целые камни.
Почему я так откровенен? Честные разговоры дают гораздо больше информации. Меньше воды, а главное, ты получаешь не только информацию о фактах, но еще и о чувствах. Что думают те, с кем ты общаешься… О тебе, о твоих поступках, о твоей силе. Если тебе не наплевать на них, то отказываться от подобной информации глупо.
И мой подход уже принес плоды. Так сначала я узнал, что среди охотников этого мира есть один с настоящим камнем. Лидер, который и поддерживает местные порядки. Охоту, жертвы, и все ради сомнительной эффективности способа защиты от змей. Возможно, когда-то вначале по-другому было и нельзя, но сейчас… Мне кажется, что власть, его власть — это единственное, что волнует главу охотников. Не буду, конечно, навешивать на него ярлыки, но на случай встречи не буду питать и лишних иллюзий.
Что же касается открытий, еще одно я сделал только что и теперь мог показать его всем. Рука скользнула по груди. Стихии на мгновение сделали мое тело прозрачным, продемонстрировав, как рядом с обычным сердцем бьется еще одно. Каменное. И вместе с ним синхронно сокращается и тонкий слой стали у меня на груди: то, что осталось от поглощенной и улучшенной золотой пластины.
— Это… — голос единственной девушки в отряде лысого дрогнул, а потом она продолжила, сказав то, чего я совсем не ожидал. — Очень красиво.
На мгновение я вспомнил Зашам. С этого же, с красоты, начался наш союз. Ящерица, наследник крови одного из бывших демиургов, хранитель моего мира. Она лишилась силы во время сражения с первым циклопом, ушла в грань, попыталась раствориться в ней, но… Вряд ли у нее получится. Пока я помню ее, она не сможет исчезнуть.
— Неужели ты настолько тонко чувствуешь камень, что смог соединить его и защиту? — в голосе лысого вожака, когда он уставился на меня, чувствовался подвох.
Я скользнул в его мысли. Еще недавно он мечтал поскорее уйти, разобраться в тишине со всем новым, принять решение, как жить дальше… Сейчас всего этого не было. Вместо этого он думал о силе, о том, что уже тысячи лет люди только вспоминали, как могли подобное раньше, но ни у кого не получалось повторить.
Я пристально посмотрел на лысого вожака, и он понял меня правильно.
— Это было давно, — его голос звучал низко и хрипло. — Когда только первые змеи начали ползать в наш мир за мясом. Тогда в небе раздался свист, а потом мы получили свой камень изменения. Его нашел первый охотник, который построил горные города и научил людей защищать свою жизнь и свободу. Именно их. Потомки охотника забыли про часть единого наследия, спасая только жизни. Свободой же пришлось заниматься самим тем, кому она осталась на самом деле важна.
— Я понимаю, — кивнул я. — Это история разделения на охотников и хариев.
— Это одна часть истории, — кивнул лысый. — Есть еще вторая. Мы, харии, считаем, что, отказавшись от свободы, наш народ лишился части силы камня. Первый мог чувствовать и управлять им, как ты. Его глаза сверкали изумрудами, ярче, чем у змей. А сейчас… Охотники могут вспыхнуть зеленым лишь на жалкие секунды и платят за это частью своей души!
Вожак подземных замолчал. Я же считал с поверхности его разума то, что он не стал говорить. Те же охотники верили, что все было по-другому. Что сила оставила их из-за предательства хариев, что вместе с пылью камня изменения они утащили и часть его способностей. Они верили в это и искренне мечтали убить или захватить всех подземных не только чтобы создать из них новые тела циклопов, но и чтобы вернуть полную силу своего знака.
— Понимаю, — я ответил, а заодно вернул лысому все, что считал из его разума. Пусть запомнит, что нет смысла врать мне. Эффекта никакого, только время тратить.
Вот только я прочитал в нем не смущение, а радость.
— А я ведь спрятал эти мысли за золотой щит, — его глаза блеснули. — Ты понимаешь, чужак? Я лично спрятал мысли в самое сердце, прикрытое металлом, что создал еще первый охотник. А ты все равно смог их увидеть, ты же понимаешь, что это означает?
— О чем он? — Пламен с Борукой, наконец, отвлеклись друг от друга и оба уставились на меня.
Пожалуй, можно будет и сказать.
— Я понял это, когда нагрудники подземных спрятали от меня часть мыслей, — начал я. Заодно проговорю все вслух и еще раз проверю, не упускаю ли чего. — Если то, что защищает от силы камней, мешает читать мысли, то, получается, именно ее я и использую, чтобы проникать в чужой разум.
— Твой знак поглощает силу… — задумалась Пламен. — Значит, ты можешь с его же помощью поглощать и мысли? Как какой-нибудь пожиратель мозгов, не очень приятно.
— Лично я не заметил разницы между тем, как работал с сознанием раньше и после получения камня, — я пожал плечами. — Более того, после того как понял, что пластины мешают, я начал пытаться обходить и воздействие, и у меня получилось.
— Конечно! — на этот раз не выдержал лысый вожак. — Они защищают от красного знака, ты же погрузился в эту силу гораздо глубже.