Свобода Либерти

Он как будто только в тот момент понял, что ставит меня в неловкое положение.

– Я просто хочу помочь. По-соседски. Ты помогла мне. Я помогу тебе. В этом нет ничего такого.

– Ты женат. Это неправильно.

– Во-первых, эта истеричка мне не жена. И если будет себя вести так, как ведет, никогда ей не станет. Во-вторых, я тебе не секс предлагаю. Не драматизируй.

Я подняла руки в знак того, что сдаюсь.

– Ладно-ладно. Если у тебя из-за этого не будет проблем.

Но на следующий день он не пришел. Я не расстроилась, хоть и ждала целый вечер. Их ссор больше не было слышно. Зато было слышно бурное примирение. Как оказалось, они жили прямо надо мной.

Хэнк пришел через три дня. В пятницу. С ящиком инструментов, упаковкой пива и синяком под глазом.

– Училки пьют пиво, если завтра им не на работу?

– Пьют, – с глупой улыбкой ответила я.

Я была рада видеть его. Не знаю, почему. Тогда не могла понять. И сейчас не могу.

– Что с глазом?

– Домашнее насилие, – бросил он, вытаскивая корзину с чистящими средствами из-под мойки. – Подумал, что этой женщине следовало бы обратиться к психиатру, а она мне треснула сковородкой. Оказалось, я сказал это вслух.

Мне было неприятно слушать про его женщину. Особенно было неприятно, что он говорит про нее гадости. Но Хэнк продолжал:

– Ирония в том, что сковородки она использует для чего угодно, но не для готовки.

– Зачем ты мне это говоришь?

Он выглянул из-под раковины и пожал плечами.

– Думал, тебе любопытно.

– С чего это?

– Ну, ты ведь любопытная. Иначе зачем ты пришла на наш этаж, когда мы ссорились? И зачем принесла мне плед? И позвала в гости?

– Оставляю за собой право не отвечать на глупые вопросы, – сказала я и выпила залпом полбутылки пива.

Он молча починил раковину, дверцу в кухонном шкафу, ножку дивана, на котором я сидела. Изрядно захмелев, я все же осмелилась спросить.

– Зачем жить с человеком, которого не выносишь?

– Разные причины могут быть.

– Мне интересны твои.

– Хочешь, чтобы я расстался с ней?

Я фыркнула.

– Мне-то какое дело.

Хэнк подошел ко мне и присел на корточки перед диваном. Посмотрел на меня снизу.

– Когда-то нас связали обстоятельства. А теперь просто живем по инерции. Пока я не могу от нее уйти.

– Пф-ф-ф-ф-ф, – я закатила глаза. – «Мы живем просто по инерции! Я не могу уйти! Мне жаль ее! Она мне как сестра». Эта песня стара как мир. Даже еще старее. Кто-то еще ведется на эту чушь?

– Чаще, чем ты можешь себе представить.

– Так это ложь?

– Нет. Но, мне показалось, что тебе нет до этого дела.

– Именно.

– Как только появится возможность, я сразу съеду. Думаешь, мне нравится выслушивать истерики, получать по роже и ночевать в коридоре?

Я пожала плечами.

– Она всегда такой была?

– Раньше она хорошо пряталась.

– Может, ты все этого заслуживаешь?

Он ухмыльнулся и легонько дернул меня за мизинец.

– Скорее всего, заслуживаю. Но всё же я был бы рад, если бы что-то изменилось.

– Так измени. Если просто сложить лапки и ждать, что случится что-то хорошее, то само по себе ничего не изменится.

– Этому ты учишь детей?

– В том числе.

– Так ты и поступила? Взяла все в свои руки и свалила подальше от бывшего мужа?

– Кажется, я уже говорила, что не хочу это обсуждать.

Он поставил локоть на диван и положил на ладонь подбородок. Мило улыбнулся.

– Ты мне понравилась.

– А твоей жене?

Хэнк уронил голову и резко поднялся.

– Зануда. Я все починил. Квиты. В следующий раз не утруждайся своими добрыми замашками, ладно? Не люблю быть до́лжным.

– О, б этом можешь не волноваться.

Дверь с грохотом закрылась раньше, чем я закончила фразу.

Это меня разозлило. Я вскочила и подошла к окну, вглядываясь в дорогу и дом напротив. Теребила почти пустую бутылку в руках и думала о том, что заставило меня бежать из родного города. О том, какие слова оставили самые глубокие раны. О том, что Хэнк, который тоже мне понравился, сейчас делал то же самое, что и мой бывший муж. Меня это бесило. До скрипа зубов бесило. Еще больше бесило то, что злость на соседа не была сильнее зародившейся нерациональной симпатии. Глупая ссора, при помощи которой я хотела оградиться от обаяния Хэнка, сработала обратно.

Я разревелась от жалости к себе. Оставшись одна, я еще больше укрепила свое одиночество, приехав сюда. Я ожидала, что переезд все изменит. Но пока было только хуже. Мне нужно было выговориться, нужно было услышать, что я все делаю правильно. Услышать подтверждение надежде, что раз сейчас тяжело, то выбранный путь – правильный. Но рядом не было никого. Я стола посреди многомиллионного города, но была совсем одна.

Полторы недели спустя я вела урок. Дети слушали внимательно, но в какой-то момент я заметила, что их что-то привлекло в той стороне, где находилась дверь класса. Я повернула голову и оторопела от удивления. Через стеклянную вставку мне улыбался Хэнк.

Я таращилась на него с минуту, пока одна девочка звонко не спросила:

– Это ваш бойфренд?

Я вздрогнула от этих слов и обернулась к ученикам.

– Мисси, лучше почитай пока вслух восемнадцатую главу. А я выйду на секунду.

Я вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Хэнк потупил взгляд. Он снова был небрит, поверх мятой футболки была надета потертая кожаная куртка. Синяк под глазом сошел, но ниже виска красовался другой.

– Что ты тут делаешь? – зашипела я.

– Хотел извиниться. Повел себя как придурок.

– И это не могло подождать до вечера? Я же работаю.

– Я просто проходил мимо школы и понял, что не хочу с тобой ссориться. Простишь меня? Обещаю больше не лезть не в свое дело.

Он протянул мизинец в знак примирения. Я нервно облизнула губы. Мне не хотелось снова испытывать внутреннюю борьбу. Успокоила себя его же словами: «Я ведь не секс предлагаю. Не драматизируй». Я решила, что напрасно усложняю, ведь ничто не мешает нам быть просто друзьями.

Я протянула в ответ свой мизинец. Мы с Хэнком улыбнулись друг другу.

– Во сколько ты освобождаешься?

– Около четырех.

– Может, сходим куда-нибудь? Поболтаем, перекусим. Ты, наверное, еще толком не видела город. Покажу что-нибудь интересное.

– Почему нет.

Окончания уроков я ждала еще сильнее, чем ученики. Постоянно ерзала на месте, то и дело бросала взгляд на часы. Когда наконец прозвенел последний звонок, я долго сидела в учительской и бездумно листала работы. Выходить было страшно. Мне казалось, что если я сейчас встречусь с Хэнком, то дружеским ланчем дело не кончится.

Собственно, так и вышло. В тот день мы действительно провели время как друзья, он показывал мне город, угощал кофе и даже выиграл в парке смешную плюшевую гиену. Он был щедр, непринужден в общении, внимателен. Расспрашивал о моей жизни и работе, но плавно объезжал тему неудачного замужества. Подходя к дому, мы столкнулись с миссис Геллер, той самой старушкой, и помогли ей донести пакеты с продуктами.

На площадке своего этажа я благодарно чмокнула Хэнка в щеку.

– Мне этого не хватало. Спасибо.

Вечером в квартире сверху снова была ссора. Сначала кричала только женщина, срываясь на противный визг. Затем Хэнк взревел, как раненый бизон. Слов было не разобрать. Затем он замолчал, а его жена, или кто она там ему была, беспрестанно орала еще часа два, периодически переходя на рыдания и битье посуды.

К полуночи все смолкло. Я ворочалась в кровати, будучи свидетелем собственного внутреннего спора. Одна моя сторона хотела подняться и пригласить Хэнка переночевать в моей квартире. Другая требовала выбросить эту чушь из головы и спать. Я всегда была жертвой своей импульсивности. Всегда поддавалась чувствам.

В коридоре Хэнка не было. Зато я увидела его на общем балконе этажа. Он обернулся с сигаретой в руке, когда скрипнула дверь. Оглядел меня с ног до головы. Молча развел руками и отвернулся к перилам.