Страница 36 из 55
Сев на краешек свободного стола, я обстоятельно рассказала Алене обо всем, что говорила Шурзиной, что она мне отвечала. Петровиченко внимательно слушала, кивала, а когда я закончила, то удрученно вздохнула, разбив разом все мои надежды. Что-то было не так.
— Все это хорошо, Василиса, — произнесла она. – Но есть проблема. Ты не сталкивалась ни разу с жертвой, и это видно. Я не видела ни одной, кто после подобного разговора, сразу пошла что-то менять. Она не будет разводиться до последнего. Она просто не сможет, потому что крайне зависима. От мужа, от своих иллюзий. Алия уверена, что сможет его изменить, что спасет его и спасет себя от насилия. Для этого ему достаточно сделать вид, что он пошел ей на уступки, и она забудет обо всем, о чем с тобой говорила до следующего инцидента. Любой повод сойдет, и все вернется обратно.
— Но она признала, что ей плохо. Что нужно что-то менять.
— Все они признают, что им плохо. А потом все начинается заново. Это зависимость. Такая же, как у наркоманов или алкоголиков. С ней можно бороться, но для избавления нужна решительность. А вот с ней у жертв всегда проблемы. Еще нужно желание пройти через ломку, боль, трудности.
Слова Алены звучали как приговор, но подвергать их сомнениям мне даже в голову не пришло. Нет, конечно, оставалась крохотная искра на задворках сознания, что вот на этот раз повезет, и все получится сразу, как по мановению волшебной палочки. И все же воодушевления резко убавилось, когда сквозь скепсис и опыт проступила реальность.
— И что нам делать? Времени крайне мало. До того самого дня осталось всего ничего.
— Девять дней. Осталось девять дней вместе с сегодняшним.
— Но что-то же нужно делать?
— Искать рычаги влияния. Связывать точки в пространстве, которые могут изменить ее Путь. Ты все поймешь совсем скоро. Идем к Бурову. На планерку.
Да-да. Я уже знала, что почти каждое утро Михаил занимался тем, что проводил нечто вроде собрания, на котором общался с сотрудниками. О них самих, о рабочих делах, о клиентах. Это было время, когда бюро строило планы и подводило итоги, коллеги лучше узнавали друг друга. Начинание вполне благое, мне оно даже нравилось.
Начальство нашлось в холле-приемной. Михаил сидел на диванчике и пил свежий кофе, от которого шел аромат на весь офис. Он пил его из небольшой чашечки, выглядевшей в его крепких руках едва ли не миниатюрной и кукольной. И слушал Ирину. Наша бухгалтер излишне громко на первый взгляд, с энтузиазмом делилась впечатлениями о проведенной субботе. Невольно пришлось переключиться от мыслей об Алие, (еще бы не переключиться!), когда наблюдаешь, как молодая и красивая женщина пытается… Нет, может, мне показалось?
— Выглядишь посвежевшей, Ирина, — Буров сделал комплимент с несколько лукавой улыбкой. – Не зря получила отгул. Нужно почаще давать бухгалтерам отдых.
— Несколько часов можно и потерпеть в самолете ради таких выходных, — вдохновенно говорила она. – Три дня в Париже пролетели как в сказке. Ммм…
Ах вот почему ее не было в пятницу! Ирина Мелких провела выходные в другой стране. Надо же. Значит, зарплата бухгалтера вполне позволяет летать на уик-энд за рубеж. Открытие не могло не порадовать. Высокая оплата труда хорошим специалистам, интересная работа, да это место может исполнить мечты!
— Париж, должно быть, чудесный город, я был там раньше проездом, — заметил Буров. – А вот посмотреть его до сих пор не случилось.
— В следующий раз можем поехать вместе, — воодушевилась Ирина. — Сходим на Эйфелеву башню, по Елисейским полям погуляем. Дорогу я туда знаю. И неплохую гостиницу там.
Что?! Она клеит шефа в открытую и нисколько не стесняется этого? А, может, они и так… Мой взгляд невольно устремился к Алене, и я увидела, что она поражена не меньше меня. Нет. Не показалось. Боевое настроение Мелких читалось в ее глазах. Кажется, она не совсем верно интерпретировала внимание шефа, который проявлял к ней лояльность и разговаривал непринужденно, как общаются давнишние друзья?
— В следующий раз нужно брать с собой мужа, Ирина, — парировал Михаил. – Ему-то ты как объяснила свой внезапный отъезд? Надо было ему предложить съездить с тобой в путешествие.
— Да что ему объяснять? Я ж ему не объяснялка какая-то. Муж пусть сидит дома, все равно он не любит летать. Ему нравятся только друзья и рыбалка.
— Тогда, конечно, — неожиданно поддержал Буров Ирину, но в его глазах заплясали веселые искорки. — Что толку брать его с собой. Все равно не оценит.
— Вот я и не взяла. А путешествие с тобой совсем другое дело.
— Со мной нельзя, — тон Бурова вдруг изменился, стал жестче и много прохладнее. — Я не встречаюсь с замужними женщинами. Ты себе что-то придумала.
Упс. Круглое светлое лицо Ирины вдруг покрылось розоватыми пятнами, когда она вдруг поняла, как просчиталась. Это что она себе такое придумала, раз решила пойти на абордаж, не стесняясь коллег? К своему стыду, я даже испытала нечто похожее на злорадство, но реакция меня испугала, вдруг приоткрыв нечто темное, ставшее неприятным открытием. Какая-то гаденькая часть меня вдруг порадовалась чужому несчастью. Это что же со мной такое? Я на миг отвернулась, пытаясь справиться с чувствами.
Помимо меня озорной смешок от всех спрятал Глеб, который в этот момент стоял за креслом Андреевны. Ехидно улыбалась Андреевна, даже не скрывая насмешки. Вот это обмен интересами! Но еще более ценным в моих наблюдениях оказался взгляд начальства, под которым мы все оказались. Он, как лезвием, скользнул им по нам всем, оценивая наши реакции. Это что же? Преднамеренная провокация? Ведь Михаил мог и по-другому ответить, щадя чувства Иры. Зачем он так резко и прямо, да еще перед всеми?
— Но я ничего такого и не имела ввиду! – попыталась отступиться Ирина, смеясь. – Что такого дружеская поездка? С нами может кто угодно поехать. Вот Настя тоже хотела. И Глеб. И, может, даже Василиса захочет. Василиса, ты в Париже была?
— Нет. Но когда-нибудь побываю, — произнесла я и решила спасти ситуацию, хоть немного ее разрядить. – С шефом или без. Как получится. И цыганский табор захватим.
Да, это тот еще юмор, но эти мысли были первыми, что пришли в голову. Импровизация.
— С цыганским табором я точно никуда не поеду. Только если вдвоем, — ответил мне Буров и засмеялся.
Ирина совсем пошла пятнами. Шутливый ответ Михаила и смех ей не понравились даже больше отказа. Буров и так проводит со мной все последние дни, решая проблему Шурзиной. Ох… Не шутил бы он так со своей бухгалтерией. Как бы чего не удумала Мелких в порыве растрепанных чувств. Насколько же шеф самоуверен и, наверное, разбирается в цифрах, раз ничего не боится.
Разбор полетов и скрытые мотивы, ч.2
Михаил повернулся к Насте, которая, надо отдать ей должное, все это время сидела в кресле с невозмутимым лицом. Ничто не выдавало ее эмоций, никакой реакции, или… я могла их не заметить. Настя будто чего-то ждала отрешенная и наблюдающая.
— Что с Петей? Решили проблему?
— Все отлично, — ответила Настя. — Мы довели обоих Филин до Перекрестка. Теперь все должно измениться. Для мальчишки так точно.
— Я видел. Вероятность увеличилась, но пока недостаточно, — Буров стал крайне серьезным. — Отличная работа, Настя. Теперь проследите за тем, чтобы директор школы выполнила обязательства, вызвала родителей и провела нужную беседу с ними и их детьми.
— Как скажешь. Сегодня же этим займусь.
— И передай Максу, чтобы проследил за Шурзиным Тимуром. Сегодня. Нужно узнать, чем он занимается вне работы. Отчет мне на стол. Теперь жду подробностей субботы.
Буров слушал обстоятельный рассказ Кошкиной, я же пыталась понять, что со мной произошло. Чтобы не привлекать к себе внимание, пошла на кухоньку, залила чайный пакетик с бергамотом кипятком в любимой чашке, задумалась.
Как так получилось, что я вдруг испытала злорадство, а следом за ним чувство стыда? Я казалась себе гадкой, никчемной. Эмоции отравляли, лишали внутренней гармонии, постоянства счастья, что требовало во всем разобраться. Тут же. Прямо сейчас.