Умеренность. Путь к свободе, мудрости и величию

Серия, стартовавшая в «ревущие двадцатые», продолжавшаяся во время Великой депрессии и достигшая пика в Мировой серии 1938 года, закончилась так же печально, как и началась. Какой-то новичок получил шанс на первой базе, что стало полной неожиданностью для Дальгрена, дублера Лу. Это занятое чужое место было для него чересчур велико. «Удачи», – только и смог произнести Гериг.

Зачитывавший через громкоговоритель стартовый состав в Детройте диктор был ошеломлен так же, как и все 12 тысяч человек на трибунах. Имя Герига не прозвучало впервые за 2130 игр. Но диктор нашелся: «Как насчет аплодисментов для Лу Герига, который сыграл 2130 игр подряд, прежде чем сегодня оказался среди запасных?» Зрители (среди них и приехавший в город по делам друг Герига – неповторимый Уолли Пипп, которого Лу заменил 14 лет назад) изо всех сил пытались понять, что все это значит. А через мгновение толпа разразилась продолжительными аплодисментами.

Гериг помахал рукой и ушел на скамейку запасных. Команда увидела, как Железный Конь разрыдался.

Пока есть шанс, вы должны успеть сделать все возможное. Жизнь коротка. Вы никогда не знаете, когда у вас заберут игру, заберут тело. Не тратьте время зря!

В последний раз Гериг вышел на арену Yankee Stadium 4 июля 1939 года. В этот день он в последний раз надел свою форму. Лу лишился мышц, которые служили долго. Все, что ему осталось, – он сам как человек, мужество и самообладание. В каком-то смысле старая битва с организмом продолжилась: битва с усталостью, битва за то, чтобы заставить себя. Он пытался смолчать, но толпа скандировала: «Лу, мы хотим тебя услышать! Лу, мы хотим тебя услышать!»

И слова, которые он сдерживал, но все-таки произнес, оказались сходны с теми, какие через много лет скажет Мухаммед Али: овладевая низшим «я», мы поднимаемся на более высокий уровень. «За последние две недели вы узнали плохие новости, – сказал Гериг, пытаясь держать себя в руках. – И все же сегодня я считаю себя самым счастливым человеком на земле».

Однако счастье изменило ему, как это происходит со всеми.

Газета New York Times в 1941 году написала: «Смерть пришла к бывшему Железному Человеку в 10:10. Книга рекордов изобилует его подвигами на бейсбольном поле». И все же его наследие по-настоящему отражено вовсе не в спортивных справочниках или где-то еще.

Церемония прощания длилась всего восемь минут. Священник, оглядев друзей Герига и его товарищей по команде, не стал произносить скорбную надгробную речь. «Это излишне, – сказал проповедник, – потому что вы все знали его». Никакой специальной дани уважения не требовалось: жизнь Лу, его пример говорили сами за себя.

Как и Лу Гериг, каждый из нас сражается со своей физической формой. Во-первых, нужно овладеть телом и раскрыть весь его потенциал. Во-вторых, когда мы стареем или заболеваем, требуется остановить ухудшение состояния – буквально отвоевать жизнь, пока мы можем. Вы должны понимать, что тело – это метафора. Это тренировочная площадка, полигон для испытания ума и души.

С чем вы готовы мириться?

Без чего можете обойтись?

Через что заставите себя пройти?

Что вы можете сделать с помощью организма?

Вы говорите, что любите то, чем занимаетесь. Где доказательства? Какую серию вы должны выдать для этого?

У большинства из нас нет миллионов поклонников. Нет стимулирующих миллионов долларов. Нет тренера, который следит за ежедневным прогрессом. В нашей профессии нет боевого веса. На самом деле это усложняет нашу работу, нашу жизнь, потому что нам приходится быть тренерами и хозяевами самим себе. Мы несем ответственность за свое физическое состояние. Мы должны следить за тем, что к нам поступает, и определять собственные стандарты.

Добро.

По-настоящему целеустремленный человек относится к себе строже, чем любой посторонний. Умеренность – не особо сексуальное слово и вряд ли самое веселое понятие, но она может привести к величию.

Умеренность – как закаленный меч. Простота и скромность. Стойкость и самоконтроль во всем – кроме нашей решимости и твердости.

Мы в долгу перед собой, перед нашими целями, перед игрой, перед движением вперед. Продолжать движение. Сохранять чистоту. Не сдаваться.

Победить наши тела, прежде чем они победят нас.

Атакуйте на рассвете

Тони Моррисон[34] всегда просыпалась рано. Она бесшумно двигалась в темноте, готовя первую чашку кофе. Садилась за письменный стол в своей маленькой квартирке и, когда разум прояснялся, когда вставало солнце и свет наполнял комнату, начинала писать. Она поступала так многие годы, используя тот же вечный ритуал, к которому во все времена обращались не только писатели, но и бесчисленные занятые и целеустремленные люди.

«Все писатели придумывают способы приблизиться к тому месту, где они ожидают установить контакт, – размышляла позже Тони, – где они станут проводниками или будут участвовать в этом таинственном процессе. Для меня свет – это сигнал при таком переходе. Он не в свете, он существует еще до того. В каком-то смысле он позволяет мне действовать».

Но, конечно, это связано не только с высокими материями, но и с практичностью, ведь в начале своей карьеры Моррисон была работающей разведенной женщиной с двумя маленькими сыновьями. Работа редактором в издательстве Random House забирала дни, дети занимали все остальное время, и к позднему вечеру она выматывалась и слишком уставала, чтобы думать. Писать она могла только в драгоценные ранние утренние часы – между растворяющейся тьмой и рассветом, до того, как мальчики произнесут слово «мама», куча рукописей на работе потребует внимания, до поездки в офис, телефонных звонков, до того, как потребуют внимания счета и понадобится мыть посуду.

Раньше она была свободна. Трезво мыслила, была полна энергии и уверенности в себе. Жизненные обязательства существовали только в теории, а не в реальности. Все, что имело значение, все, что там было, – это история, вдохновение и искусство.

Вот она в 1965 году, приступила к своему первому роману. Она 34-летняя, только что разведенная женщина. Она испытывала трудности и была одной из немногих чернокожих женщин в невероятно белой мужской индустрии. Но Тони считала то время пиком жизни.

Она уже не была ребенком, и, несмотря на множество обязанностей, все представлялось ей довольно несложным: детям требовалось, чтобы она была взрослой. И требовался ее незаконченный роман.

Просыпайся.

Преодолевай.

Присутствуй.

Отдай все, что у тебя есть.

Именно это Моррисон и делала. Даже после того, как вышедший в 1970 году роман «Самые голубые глаза» получил восторженные отзывы. Она написала еще 10 романов, 9 нехудожественных работ, 5 детских книг, 2 пьесы и рассказы. Получила премию Национального круга книжных критиков, Нобелевскую премию и Президентскую медаль Свободы. Но, несмотря на все похвалы и рукоплескания, она, должно быть, больше всего гордилась тем, что сделала это, будучи прекрасной матерью – прекрасной работающей матерью.

Конечно, вставать на рассвете – не самое приятное дело. Даже люди, всю жизнь извлекавшие из этого пользу, испытывают трудности с ранним пробуждением. Вы уверены, что вы не жаворонок? Никто не является жаворонком

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «