Что ты сделал

— Пожалуй, я тоже пойду спать, — объявила Джоди. — Малыш пинается, как футболист.

— Пойти с тобой, Джодс? — спросил Каллум.

Мне показалось, слишком поспешно. Так, словно он не ожидал иного ответа, кроме как: «Нет-нет, оставайся. Я очень быстро усну».

— Мне не надо кофе, — подала голос Карен. — Я наслаждаюсь алкоголем. Как будто мы снова в университете.

Ее босые ноги лежали на краешке кресла, в котором сидел Билл, невольно задевая его бедро.

— Не уходи, Эли, — попросил Майк. — Бенджи сам может лечь, все-таки ему уже десять.

— Мне надо убедиться, что он почистит зубы, — возразила я.

На самом деле я хотела начать убирать посуду, поскольку помнила об утреннем похмелье.

— Я тоже пойду, мам, — поднялась с места Кэсси. — Посмотрю еще сериал немножко.

— А ты, Джейки? — осведомилась я самым милым тоном.

Я понимала, каково быть тем, о ком все время забывают, да еще прыщавым и стеснительным.

— Пойду в палатку, — ответил он.

— Милый, мы помешаем тебе спать, — сказала Карен. — Мы будем еще очень долго сидеть, правда, ребята?

Было почти одиннадцать.

— А почему бы тебе не покайфовать малость у Майка в кабинете, пока твоя мама не решит пойти спать? — предложила я, заранее зная, что при слове «покайфовать» Кэсси закатит глаза. — Ты же не возражаешь, Карен?

— О, конечно нет! Отличная идея, Эли, — одобрила Карен.

Я проводила Кэсс на кухню, заметив, что Майк бросил свой джемпер «Хьюго Босс» за двести долларов на крыльце. Я было наклонилась, чтобы поднять его, но передумала. Ну почему бы джемперу не поваляться, а времени отхода ко сну не сдвинуться? Надо отключиться. Я не в состоянии одновременно работать, держать дом в идеальном порядке и делать своих детей счастливыми. Просто не могу, и все.

Бенджи уже послушно поднимался по лестнице, и Кэсси пошла за ним.

— Все хорошо, дорогая? — окликнула я ее.

Интересно, отчего она не захотела посидеть с Джейком еще?

Кэсси ответила, сжимая телефон и не глядя на меня:

— Все нормально, просто утомили истории про Оксфорд.

Наверное, она не ушла бы сейчас, если бы собиралась поступать в университет. Ей приходится тяжелее, чем я думала.

— Понимаю. Ты была очень терпеливой. Спокойной ночи, милая.

Она пошла наверх, ничего не ответив. Я начала устало складывать посуду в машину и мыть кастрюли. Майк ворчал, когда я ставила их в посудомойку, но при этом никогда не помогал. Я набросила полотенца на столешницы и спрятала полупустые бутылки. И почему люди открывают новую, еще не опорожнив предыдущую? Взяв белое вино, я плеснула его в чистый бокал.

Мне очень нравились эти бокалы. Я нашла их в антикварной лавке и всегда с удовольствием рассказывала об этом, если меня спрашивали, где я такие купила. Меня восхищали их ножки из зеленого стекла и то, что благодаря маленьким пузырькам в стенках любой напиток в них выглядел как шампанское. Я медленно отхлебнула глоток, глядя в окно. Четверо друзей сидели за столом при свечах. Границы между ними таяли под влиянием выпивки, темноты и ностальгии. Мне почудилась в этом какая-то опасность.

— Нужна помощь?

От неожиданности я чуть не подскочила. Билл вошел так тихо, что я не заметила.

— Нет, спасибо, я уже все. Остальное уберу завтра.

— Вернешься в сад? — спросил он и взял бутылку красного. — Можно?

— Конечно. Нет, я ускользну в спальню. Устала очень сегодня. Да и прохладно становится. — Собственные доводы показались мне не очень убедительными.

Билл подошел и вдруг оказался слишком близко. Я почувствовала его дыхание, и волоски на моей коже встали дыбом.

— Может, посидим в доме? Выпьем в гостиной? Мы сто лет не разговаривали.

— Я знаю, — ответила я и запнулась. Если бы я начала говорить все, что хотела ему сказать, то, наверное, не смогла бы остановиться.

— Эли, я…

И между нами повисло молчание. Оно все длилось и длилось. Билл взял мою руку повыше локтя, как будто хотел удержать, чтобы о чем-то рассказать, но по-прежнему молчал.

На секунду я заглянула в его темные глаза. Потом наклонилась, чтобы вытереть несколько капель красного вина.

— Пожелаешь всем за меня спокойной ночи? Если я выйду, то застряну еще на час. А кто-то ведь должен утром встать и приготовить завтрак. — Я бросила тряпку и пошла в спальню, говоря себе, что это разумный поступок. Лечь спать, пока не случилось ничего плохого.

Но я не знала, что уже слишком поздно для разумных поступков…

Позже я не могла вспомнить, почему проснулась. То ли меня разбудил шум, то ли шестое чувство. Что-то произошло. Я уже поняла, что у меня похмелье, во рту пересохло. Будильник с функцией освещения, который Майк купил для себя, показывал три тридцать ночи. Экран так и не горел с тех пор, как я сама его отключила, значит, муж еще не ложился. Аккуратно сложенная пижама лежала у него под подушкой. Я встала с постели. Половицы деревянного пола, которым я так гордилась, чуть слышно заскрипели, когда я босиком пошла налить себе воды.

Дверь в комнату Бенджи была закрыта. Там спал Билл. Так странно: он находился совсем рядом со мной, за стенкой. Билл, которого я так долго не видела. Я снова испытала досаду: ну почему Майк в очередной раз все прослушал и перепутал комнаты! Теперь оставалось только надеяться, что Карен не обидится на нас за ночлег над гаражом.

Следующая по коридору — комната Кэсси. Сквозь полуоткрытую дверь я разглядела крепко спящего Бенджи.

Гостевая комната пустовала. Ни Джоди, ни Каллума там не было.

Повсюду, в коридоре, гостиной, кухне, горел свет. Либо гости не спали, либо им было плевать на наши счета за электричество.

Джоди стояла посреди кухни в удивительно грязном халате поверх пижамы и с кофеваркой в руках. Я заметила, что она вытряхнула старую заварку прямо в раковину и по той разбежались маленькие коричневые крупинки, похожие на муравьев. Неужели не подумала, что слив забьется?

— Ничего, что я вышла в халате Каллума? — спросила Джоди. — Халат не очень-то чистый.

— А где Каллум?

Она осторожно и плавно подняла чайник. Все ее движения были такими выверенными, словно она держала в руках горку свежих яиц.

— Отключился на твоем диване в гостиной. Я его там увидела, когда спустилась за водой.

Нужно было поставить ей графин и стакан возле кровати. Обычно я так и делала, а теперь забыла. Видимо, из-за всей этой суеты.

— Не станем его будить? — спросила я.

Не знаю, что она ответила бы, поскольку именно в этот момент я услышала стон, скрип кухонной двери и звук заплетающихся шагов. Карен… Она пришла босиком, из волос торчали травинки, а некоторые прилипли к лицу. Глаза у нее были вытаращены, а на щеке алел кровоподтек. А потом она сказала то, что сказала, и все на свете перевернулось с ног на голову.

— Он меня изнасиловал. Он изнасиловал меня.

И Джоди задала тот вопрос, который не смогла бы задать я:

— Кто, Карен?

А та ответила:

— Майк. Это Майк… — И упала на колени.

В целом он не жалел, что приехал. Хотя, когда летел на мотоцикле, потея под кожаной курткой, сомневался, что поступает верно. Ему не нравились подобные снобские городки, состоявшие по большей части из роскошных магазинов для скучающих богатых домохозяек. Здесь и пригород выглядел иначе: зеленый, аккуратный и компактный. В Швеции же все было словно разрублено на неравные куски, но величественно. Он и забыл, как тесна Южная Англия. Было странно разговаривать по-английски на автозаправке, слышать кентский акцент, даже ощущать во рту знакомые слова.

Не таким он ожидал увидеть дом Эли. Она всегда говорила о Париже, Нью-Йорке, Берлине, но не о Кенте с его деревушками, как с открытки, и сонными городками, где дома стоят не меньше полумиллиона. Подобное место было пределом мечтаний Майка. Эли, конечно, последовала за ним, потянулась, как хвост за кометой. Это разочаровало, но не удивило Билла. Он сказал себе, что по-другому и быть не могло.