Страница 49 из 57
О да, разбираться было в чем! Кэсси вернулась домой из больницы, но отказывалась выходить и с кем-либо встречаться. Моего мужа через несколько дней ждет трансплантация, Джейк все-таки согласился отдать ему часть своей печени, и теперь у того есть смягчающее обстоятельство; и если Майк очухается, я увижу их с Карен в суде. Где мне придется сказать, что мой муж изнасиловал мою лучшую подругу, пока я спала…
Я скажу, что он признался мне, — ведь такую цену я уплатила за его жизнь. Ничего остановить или изменить уже невозможно, почти все мои прежние потуги только ухудшали положение дел. Наконец настало время сдаться. Надеюсь, о моей безумной попытке свалить все на Аарона Карен не узнает. Последняя отчаянная мера. Но результаты теста ДНК заставляли меня взглянуть правде в глаза.
Когда мать пошла на кухню, чтобы приготовить чаи, там зазвонил телефон, и я услышала, как она ответила: «Дом Моррисов». В тот же миг во мне шевельнулось чувство признательности. Я подумала, что мы, вероятно, еще сумеем спасти наши отношения. И если подобные надежды означают, что прежняя Эли не умерла, — возможно, это тоже неплохо.
Мать с обеспокоенным лицом появилась в дверях, прижимая к груди телефонную трубку:
— Это медсестра.
— Что-то с Майком?! — вскочила я.
— Нет, из Лондона. Насчет родов миссис Макинтош.
Конечно, лучше, чем переживать за других, мне следовало бы заниматься собственной семьей. Но я помчалась в Лондон, ведь теперь, когда Карен возненавидела меня, моей самой близкой подругой являлась Джоди. Кроме того, дома оставалась моя мать, которая проследит, чтобы Бенджи вовремя ел и делал домашние задания, и не поверит Кэсси, если та скажет, что не голодна.
Через два часа я уже сделала пересадку с «Лондон Бридж» на «Ватерлоо» и поехала в больницу Святого Фомы.
Первый раз я соврала полиции в двадцать один год, через два дня после ужасной смерти Марты. Да, мы не дружили с ней, но принять, что молодая веселая девушка мертва, непросто. Мы все были в шоке, к тому же через несколько дней нам предстояло разъехаться. В холле университета было столько объятий и слез, в то время пока смущенные родители ждали нас возле перегруженных вещами машин.
Мои отец и мать узнали о случившемся из новостей, и мать позвонила сказать, что они приедут за мной через день. Угрозу отца выкинуть меня из дома и его пощечину она проигнорировала, как обычно и случалось у нас. Все произошедшее будто замели под ковер.
Я сомневалась, что меня захотят допросить. У полиции и так было много хлопот, и все мы уверенно полагали, что, когда окажемся дома — кто в Уэльсе, кто в Суррее, — туда к нам никто не поедет. Конечно, Марту убил кто-то чужой, проникший в колледж, охранявшийся слишком слабо, к тому же в саду не было камер. Возможно, преступник перелез через стену, а поскольку вовсю шел бал, никто ничего не заметил.
Когда пришла моя очередь давать показания в кабинете тьютора, я долго не раздумывала. Моя задача — помочь Майку, и поэтому я не считала, что говорю неправду. Джоди же сказала, что всю ночь была вместе с Каллумом, так что ничего плохого я не сделала. И все равно, стоя у дверей, потела от волнения. В джинсах и футболке с портретом принцессы Ши-Ры я выглядела совсем не так, как позапрошлой ночью. Я снова стала прежней Эли, и мои проблемы и надежды опять были со мной, как носки, постиранные утром.
Пока я ждала у дверей, оттуда вышел Билл. С того утра после бала мы еще ни разу не разговаривали.
Привет, — сказала я.
Он молча кивнул в ответ.
— Они спрашивают про Майка и Каллума?
— Да. А ты собираешься сделать это? Сказать так, как он попросил?
Мне не понравилось, как Билл произнес слово «это». Просто скажу, что мы гуляли.
Я уже переговорила с Карен, предупредив ее о том, что именно хочу сказать, во избежание нестыковок. «Чтобы быть на одной волне», — повторила я слова Майка. Она не возражала. Где сама Карен провела почти всю ночь, я так и не узнала.
Билл, опустив голову, смотрел на ковер. Гул голосов доносился сюда со двора. Солнце, проходя сквозь оконные стекла, рассыпало бриллианты света у наших ног.
— Мы отсутствовали несколько часов, Эли, — напомнил он.
— Ну не так уж и долго.
— Ушли в четыре часа. Я слышал, как бил колокол.
— Нет, не может быть! Я смотрела на часы в холле, когда мы выходили.
— Ну конечно, Эли, — произнес он с такой горечью, что я попятилась.
— Но что мне делать? Это ведь наши друзья. Я не хочу, чтобы они влипли в неприятности. Какой-то незнакомец из города пролез в сад, и…
— Марта мертва, Эли, — перебил Билл. — Не кажется ли тебе, что она заслуживает правды?
— Но это — правда. Я не знаю точно, в какое время мы ушли, знаю только, что было поздно.
Билл смотрел на меня.
— Ты не обязана этого делать. Я тебе помогу. Понимаю, тебе страшно за его будущее, но не надо бояться.
Минуты тянулись бесконечно. Я уставилась в пол и думала, думала… Мне и раньше уже приходил в голову вопрос, зачем мне выгораживать Майка, если он все время вел себя со мной нечестно. Но я потратила годы, чтобы заставить его желать меня, не имея ни рычагов воздействия на него, ни влияния на наши отношения. И сейчас, когда у меня наконец появилась хоть какая-то власть, я не могла от нее отказаться.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — сухо обронила я.
— Ладно, Эли. Делай, как решила. — Он направился к лестнице.
— Подожди! А что ты сказал полиции?
Билл уже спускался по ступенькам, лицо его было суровым.
— Не волнуйся, Эли. Ничего такого, что ты не сможешь оспорить.
Мне опять не понравился тон, которым это было сказано.
Он скрылся из виду прежде, чем я успела что-то ответить. Позже я узнала, что Билл уехал на поезде в Харвич, а оттуда на пароме уплыл на север, и больше я не видела его вплоть до свадьбы Джоди и Каллума.
А потом — только на нашей встрече выпускников, тогда, когда напали на Карен.
— Входите, входите.
В комнате меня ждали девушка с каштановыми волосами, зачесанными назад, и пожилой седовласый мужчина, который выглядел точь-в-точь как чей-нибудь папа. Наверное, его выбрали умышленно: многие хотели бы, чтобы с такими случаями разбирались отцы, кроме меня, конечно.
Я села, нервно спрятав ноги под стулом. Чувствовала себя так, будто пришла на семинар не подготовившись. Они сверились со своими записями.
— Элисон, я так понимаю, в то утро, когда обнаружили Марту, вы ушли из колледжа перед рассветом, — сказала девушка.
Я подумала, что нашли уже не Марту, а лишь ее тело. Она умерла, и ничто не вернет ее.
— Да, погулять. С другом. С Биллом. С тем, который...
— С Билялем Агарвалом?
Мы называем его Биллом. — Я никогда не задавалась вопросом, почему, собственно, мы, самые близкие друзья, не зовем его настоящим именем.
— Элисон, мы позвали вас, потому что, насколько я понимаю, Майкл Моррис — ваш близкий друг.
— Да. Мы все дружим.
Я потерла ладони, холодные и влажные.
— Вы и Майкл встречаетесь?
Требовалось очень хорошо сыграть свою роль, хотя я и не знала почему.
— Нет-нет. Не особенно. Мы просто дружим.
— Значит, он не был против того, чтобы вы ушли гулять с Билялем? — спросила она.
Я не представляла, чтобы Майк возражал против каких-то моих действий. Интересно, он разозлился, когда узнал, что я ушла? Может, выпил больше обычного?
— Мы все дружим, — повторила я.
— Где вы последний раз видели Майка перед тем, как ушли?
Я прищурилась:
— Думаю, на лужайке, где он брал себе выпить. Там было очень много людей, но мне хотелось пройтись, посмотреть восход солнца.
— Уверены, что видели Майка?
— Да, уверена.
Так и было. Мы ведь даже поссорились тогда. Только когда именно это произошло, я не помнила.
— Время можете назвать, Элисон?
— Точное — вряд ли… Может быть, за час до того, как мы вернулись и колледж закрыли.