Страница 38 из 57
— Затем полицейские говорили со всеми и в итоге заподозрили Майка, потому что его с ней видели.
Слушая, Виктория рассеянно водила пальцем возле своей кружки.
— Марта была единственным ребенком в семье, — сказала она. — Родители баловали ее… Когда она умерла, они были убиты горем. Это сломило их.
Да, как много всего сломала ее смерть. А нам удалось уйти невредимыми. Так я думала раньше.
— Ужас… — Меня передернуло.
— А ты видела Майка после того, как он расстался с Мартой в саду? — спросила Виктория.
Теперь, когда прошло столько лет, мне не составляло труда ответить на этот вопрос.
— Конечно. Он сказал, что, когда уходил, с ней все было в порядке. Ему просто не повезло. Оказался не в том месте не в то время.
Виктория помрачнела.
— Марте не повезло куда больше.
Не переиграла ли я, не испортила ли все?
Кивнув, я поставила кружку на стол и наклонилась к Виктории:
— Я постоянно думаю о Марте. Мы с ней не дружили, но она была такой хорошей, такой красивой. Я просто пытаюсь помочь мужу. Он ни в чем не виноват.
Несмотря на свою неуверенность в этом, я спокойно выдержала ее взгляд.
— Чего ты от меня хочешь? — Голос Виктории был суров.
— Ничего. Просто чтобы ты была в курсе на случай, если полиция опять начнет рассматривать дело. В колледже этому вряд ли обрадуются.
Да, скорее испугаются, если эту историю снова вытащат на поверхность. Студентку убили в стенах колледжа, другой студент подозревался в том, что задушил ее и бросил на лужайке. Ее кожа была белее, чем разорванный шелк платья. Марта погибла. Произошла трагедия, и ничего с этим нельзя было поделать.
Виктория откашлялась:
— Ясно. Я расскажу им, что она была пьяна и Майк отвел ее в спокойное место, чтобы пришла в себя.
Я получила то, за чем приезжала, хотя вряд ли теперь стоило ждать от нее сердечности.
Какой вес приобретают слова в такие времена. Сколько их выброшено, разбросано, потрачено бездумно, как мелкие монеты. Но дважды в жизни, когда я оказалась рядом с преступлением, вес слов был как у фугасной бомбы. Виктория сказала: «Я видела ее с Майком». А Майк никогда не упоминал о Виктории. Судя по его описанию, он просто оставил Марту в саду и сразу ушел. Помог. Не задержался в саду, полном ароматов, с прекрасной, желанной и очень пьяной девушкой.
По дороге на вокзал такси проезжало так много дорогих мне мест, что сердце то и дело сжималось. Поднявшись по ступенькам на перрон, я наконец достала телефон и увидела три пропущенных вызова из школы Кэсси.
Глава двадцать шестая
— Не понимаю, как вы можете отстранять ее, если она не виновата?! — воскликнула я, добравшись наконец до школы на следующий день.
Я слышала, как Кэсси резко всхлипывает за дверью кабинета мисс Холл. Когда ее отца заколол Джейк, она плакала по-другому, отчаянно, как будто все потеряно. Моя мать называла это истерикой.
— Ваша дочь послала фотографию Аарону. И, к сожалению, некоторые другие мальчики тоже увидели ее.
Она говорила так, будто Кэсси чем-то их заразила.
Я заметила крестик на шее у мисс Холл — строгой, подтянутой, в сером брючном костюме, с непроницаемым лицом. Интересно, какое мнение у нее о нас?
— И что же? Это ее фото. Она имела право его отправить, если хотела. — Я притворялась разумной женщиной широких взглядов, считающей вполне нормальным желание пятнадцатилетней девушки послать фото топлес своему парню. Фото со стыдливо спущенными на пояс лифчиком и майкой.
— Миссис Моррис, отправлять фото сексуального характера несовершеннолетним — незаконно.
— Даже свое?
— Да, и свое тоже.
— Давайте разберемся. А делиться этим фото с другими мальчиками — законно?
О, эти похотливые звери, ходячие члены, потные и наполненные спермой. Они трут толстыми грязными пальцами экраны смартфонов, и на их лицах мелькают гаденькие ухмылочки. А неприятности — у Кэсси, хотя она думала, что никто, кроме Аарона, не увидит фото. Почему не накажут их? Почему не исключат Аарона?
— К сожалению, мы не можем доказать, что Аарон его разослал.
Она вертела в пальцах ручку, действуя мне на нервы. Я еле сдерживалась, чтобы не выбить у нее эту ручку из рук.
— Конечно, разослал, не смешите меня.
— Он утверждает, что его телефон забрал друг.
— Что за друг?
— Он не говорит.
Я посмотрела ей прямо в глаза.
— Видимо, всего лишь совпадение, что Аарон — капитан команды по регби, а его отец только что оплатил постройку нового спортцентра?
— У меня нет полномочий обсуждать с вами учеников. Полагаю, Кэсси лучше несколько недель провести вне школы.
— Но как же экзамены?!
Моя дочь только дважды явилась в школу после случившегося, и оба раза мне звонили, чтобы я ее забрала.
— Некоторые дети не посещают школу, а экзамены сдают в специальном центре.
Просто прекрасно, дальше некуда! Кэсси отправляют в какой-то центр для странных детей, находящихся на домашнем обучении. Или для тех, кого выгнали из школы за поджоги. Подальше от друзей и привычной обстановки. Только потому, что подлые мальчишки пялились на ее фотографию. Аарон-то как получил этот снимок? Заставил позировать? Кровь во мне кипела, в ушах звенело от гнева, и я боялась, что вот-вот ударю эту женщину.
Я настаиваю, что это наилучший выход, — проговорила она вежливо. — Кроме того, мы и так не можем позволить ей сдавать экзамены из-за долга по счетам.
Я вскочила, сшибла стаканчик с ручками, не извинилась и, наклонившись к ней через стол, выпалила:
— Вам должно быть стыдно, мисс Холл! У вашей ученицы отец при смерти, а ее унижают при всех, вовлекают в скандал на сексуальной почве, и все, о чем вы думаете, — это как ее наказать, как заставить страдать еще больше! Вероятно, СМИ захотят об этом услышать. Девочка принимает удар за мальчика. Ведь и слова не было сказано о том, чтобы наказать его за то, что он распространил фото!
Она даже не моргнула. Железная выдержка. Наверное, их тренируют этому в педагогическом вузе. Мисс Холл просто сидела и смотрела на меня так, как будто перед ней была нищебродка, которая орала, что обидели ее милую крошку, и угрожала подать в суд, довести до увольнения, сообщить в газеты. Потому что именно такой мамашей я сейчас и была.
— Миссис Моррис, в этой ситуации я бы не советовала вам опять общаться с прессой. Пожалейте Кэсси.
Я застыла, открыв рот, внезапно забыв все слова, которые собиралась выплеснуть на нее. Она была права, а вот я потеряла лицо. Не мне говорить о распущенности молодых девочек и о вседозволенности, ведь именно моя изнасилованная подруга пила, носила короткую юбку и флиртовала.
Она, видимо, поняла, что взяла надо мной верх, и быстро отложила папку с личным делом Кэсси.
— Давайте на этом закончим. Вам нужно отвезти ее домой, а я договорюсь о сдаче экзаменов. Мы попытаемся во всем разобраться, но такие вещи очень быстро распространяются…
Прямо как болезнь. И это про мою Кэсси.
— И, если я этого не говорила, пожалуйста, примите мои пожелания скорейшего выздоровления вашему мужу.
А Кэсси все продолжала всхлипывать за дверью, монотонно и как-то механически. Это напоминало гудение кондиционера.
Мы должны были уйти. Незаметно, крадучись. Побежденные, стыдящиеся, запятнанные.
— Милая, нам придется поговорить об этом, даже если ты не хочешь.
Кэсси сидела, сжавшись на заднем сиденье машины, и плакала. Ее лицо опухло и покраснело, волосы растрепались.
— Как к нему попало твое фото?
Хотелось бы услышать в ответ: «Он меня заставил». Я это видела так: Аарон хотел секса и давил на нее. Заставил, например, сделать фото и отправить ему, чтобы доказать свою любовь, а потом показал всем, кто был в раздевалке. Отвратительно.
— Кэсси, если он тебя сфотографировал, это незаконно. Мы вправе обратиться в полицию и потребовать удалить снимок.
Я знала, что на самом деле невозможно вернуть обратно то, что разлетелось по телефонам, словно бацилла. Ужасно, если фото уже попало на один из тех сайтов, о которых я писала. Тогда удалить его навсегда уже нереально.