Страница 139 из 152
Катапульты засыпали отступающих латников камнями, растратив все огненные заряды. Оставляя под обстрелом бойцов, человеческая волна откатывалась назад, к застывшей в мрачном молчании пехоте.
Орки потратили еще час, добивая всех раненных всадников, которых смогли обнаружить на заваленных телами холмах и между ними. Ящеры прекратили преследование только тогда, когда их самих начали обстреливать рассыпавшиеся перед замершими войсками лучники. В схватке наступила минута затишья.
— Что мы имеем? — собрал рядом с собой вождей Многоголовый.
— Из восьми с половиной тысяч солдат осталось три с половиной. Из них — тысяча ранена, но способна стоять в строю. Из двух тысяч ящеров погибло больше тысячи. Нежить уничтожена вся.
— Что у людей?
— На глаз — пехоту мы проредили на четверть. Максимум — на треть. Конников — вполовину. Если они навалятся еще раз — нам конец.
— Разумеется, они навалятся. Что с припасами к катапультам?
— Осталось работающими четыре машины. К ним только камни на шесть-семь залпов. Скорпионов рабочих осталось меньше сорока и на каждый собрали не больше десятка копий. Стрелы собираем, но годных мало. При ударе о доспехи большая часть из них просто сломалась.
— Итак, мы готовы выдержать еще минут двадцать хорошей рубки, а потом нас просто затопчут. Ну что же, наконец-то хорошие новости.
Вожди сумрачно переглянулись.
— Да, хорошие. День сегодня короткий, и у людей хватит времени только на последнюю атаку. А там нам надо продержаться те самые двадцать минут. Слушайте, как мы разместим войска…
— Мой принц… — Старик с грустью посмотрел на осунувшееся лицо главнокомандующего. — Я понимаю, мы понесли тяжелейшие потери. Но никто и не говорил, что будет легко.
— Великие боги, что же творится… От тяжелой конницы осталась ровно половина, большая часть — ранены. От легкой конницы — меньше половины. Так же — почти все ранены. Чуть больше девяти тысяч человек, неспособных полноценно выполнять поставленную перед ними задачу. Какой кошмар…
— Позволю обратить ваше внимание на то, что орки не смогли их уничтожить полностью. Они заманили нас в ловушку, но не смогли добить там. Наша тяжелая кавалерия сумела уйти, хотя и подвергалась обстрелу каменными снарядами. Мало того, я обратил внимание, что интенсивность огня оказалась слабой в конце схватки. Их машины ломаются, и запасы снарядов небесконечны. Их лучники не смогли расстрелять отходящие войска и рубились последние минуты боя в общем строю. Несколько уцелевших при попытке прорыва подтверждают, что мы почти прорвались, резервов у них нет. Там стояли на смерть жалкие остатки. Посмотрите туда…
Тертедуэй шагнул к краю помоста и вытянул руку в стороны дымящихся холмов.
— Поглядите, они меняют построение. Четыре, максимум пять линий, выстроенных с проходами на ту сторону холмов. Наверняка для того, чтобы пытаться маневрировать во время схватки. Но они уже не могут обеспечить целостный строй с должной глубиной. Они стоят в шаге от поражения.
Дарго мрачно смотрел на старого полководца.
— Да, некоторые уважаемые в других краях люди скажут вам опять, что нужно отдохнуть, собраться с силами. Но кто пообещает нам, что за ночь эти твари не отойдут дальше, вглубь ущелья, где перегородят пятьсот метров плотным строем? И нам снова придется взламывать отдохнувшую оборону. — Старик притопнул сапогом. — Мы не должны позволить им уйти с поля битвы. Я не желаю им этого позволить.
— Что вы предлагаете, Тертедуэй?
— Наша тяжелая пехота почти цела. У нас — двадцать три тысячи тяжелой пехоты, двадцать три! А еще — десять тысяч ополченцев и тысяча разного сброда — повара, конюхи и прочие. Против нас — не больше пяти тысяч мохнатых мерзавцев. Нам нужно ударить один единственный раз. Окончательно. Не останавливаясь и не пятясь назад. Ударим, дадим при этом перестроиться коннице и сбросим орков с холмов. Всадники добьют преследуемых. Только так. Слишком большую цену мы заплатили, чтобы останавливаться.
Дарго запахнул плащ и зашагал к лестнице.
— Куда вы, мой принц?! — воскликнул Тертедуэй.
— К войскам. Займитесь конницей, а я пока проеду перед пехотой, попрошу их приготовиться к последнему и решительному натиску. Вы правы, у нас нет выбора. Либо сейчас мы покончим с ними раз и навсегда, либо завтра придется начинать все сначала с войсками, измученными ночевкой и сомнениями в успехе предстоящей битвы.
— Посмотрите на эти холмы, мы уже дважды стояли в шаге от победы… Остался последний рывок!.. бояться нас… Только вместе… пора поставить точку… боги с на…
Ветер отрывал от выкрикиваемых слов кусочки и разносил над переминающимися на морозе солдатами. Белый пар клубами вырывался при каждом выдохе и таял в морозном воздухе. Холодало. Солнце уже начало клониться на закат, с каждой минутой все быстрее скатываясь по небосклону. Похоже, к ночи можно ждать снегопада. По крайней мере, первые легкие мутные облака выглядывали из-за высоких черных стен, рубленными боками возносящимися на километровую высоту. Сутулый дружинник отчаянно растирал мерзнущий нос. Сосед справа дремал, облокотившись на копье. Сосед слева пытался из кусков слов составить что-то цельное.
— Я так и не понял, что, обеда сегодня не будет? — так и не разобрал он, провожая глазами умчавшуюся дальше кавалькаду командиров и сопровождающую их свиту.
— Какой обед? Тебе мало жаркого, что коптится там, у холмов?
— Да пошел ты, я серьезно спрашиваю!
— А я серьезно отвечаю. Еще с полчасика и пойдем ужинать. Туда, к холмам.
— А кто пойдет впереди?
— Остатки болотников и мы следом. Думаю, рядов пятнадцать-двадцать из нас сколотят. Вряд ли больше наберется.
— А эти, кто хвосты лошадям крутит?
— А они перед нами уже выступили. Скорее всего, отдохнут, пока не вернемся. А потом — снова они. А за ними — мы. И так — пока не закончимся…
— Так ведь орков-то мало осталось!
— Да? А кто тогда торчит тогда на холмах? Приведения?
— Типун тебе на язык, только приведений нам и не хватает! От одной нежити сколько страху натерпелся.