Страница 6 из 41
С неохотой разлепив глаза, Лёха обнаружил себя обхватывающим пышную подушку, как ему сперва показалось. Но в следующий миг понял, что это большая женская грудь, оттягивающая рубаху. Вскрикнув, парень отпрянул и свалился с лавки. Чуть приподнявшись, Лёха увидел, что находится посреди движущейся повозки.
— Очнулся, болезный! — усмехнулась Евдокия, которую Лёха во сне принял за плюшевую игрушку. — А так хорошо дремал.
В конце лавки, на которой развалилась занявшая половину повозки Евдокия, сидела Ирина, а напротив неё — Олег. Вокруг, куда ни глянь, простирались холмистые луга.
— Тише-тише, — успокаивающе сказала Ирина. — А то головой стукнешься, и опять в беспамятство. Сядь на лавку.
Оробевший Лёха выбрал место рядом с Олегом.
— Как здоровье, молодец? — сухо спросил он.
— Здоровье… — Лёха прислушался к ощущением. — Вроде ничего не болит. Только очень пить хочется.
— Эт можно! — Евдокия сняла с пояса неказистую штофу, и протянула парню.
По привычке Лёха сперва собирался открутить деревянную крышку. Выдернув её, юноша поднёс горлышко к ноздрям. «Кто знает, что сунула алхимичка».
— Да водица простая, дурачок, — хохотнула бабища. — Не буду ж я поить «греческим огнём».
Давно ничего не пивший Лёха с жадностью присосался к горлышку. Разом осушив полбутылки, после он сказал:
— Это… ну… А может, у вас и поесть найдётся?
Ему передали горсть сухарей. Раньше Лёха воротил бы нос от такой еды, но сейчас набросился на неё как уличный пёс.
— Попроще налегай на снедь, а то плохо сделается, — предостерегла Евдокия.
Пока юноша хрустел сухарями на всё поле, он в очередной раз вспоминал прошедшие сцены — бегство и бой с лешим. «Они вроде не враждебны ко мне, в отличии от того сектанта, — Лёха украдкой поглядел на соседей. — Неужели сектант отвалил? Надо бы спросить, чем всё закончилось».
Когда Лёха задал вопрос, лица борцов помрачнели — перед их глазами пронесся момент смерти Бельчонка и Глеба. Олег коротко рассказал про схватку и про спор с загонщиками, под конец упомянув о защитном куполе, что уберёг от корней.
— Я? Вызвал… купол? — растерялся юноша, остановив руку с сухарём на полпути ко рту.
«Итак, что мы имеем, — Лёха вернулся к еде, теперь кушая сдержанно. — Вариантов несколько. Я под наркотой и всё мне кажется? Это сразу отвергаю, ничего не употреблял. Или тогда, у руин храма, я упал, ударился головой и так мозг повредил, что возникают зрительные, слуховые и тактильные галлюцинации. Есть такая вероятность? Вполне. Однако ж для галлюцинаций уж слишком всё реалистично. Вкус сухаря и всё прочее я чувствую более чем хорошо. Ладно, оставим такое развитие событий как наиболее вероятное.
Второе… У руин храма в меня бахнула молния. И я сейчас лежу в больничке, в коме. Всё происходящее генерирует мой воспалённый мозг. Вероятное событие? Да. Только здесь та же загвоздка: слишком всё по-настоящему для видений. Наверное, образы в мозге должны быть обрывочными, нечёткими, иногда лишёнными последовательного смысла. Как во сне, короче. Пока всё вокруг не выглядит таковым. Да и может быть так, что в коме мозг работает минимально, и такие реалистичные видения не воспроизведёт.
Третье… Да ну, нафиг, третье можно смело отвергать. На сектантов, реконструкторов и прочих косплейщиков уже всё не спишешь.
Остаётся четвёртое… Всё происходит по-настоящему. Я или в прошлое попал или в иной мир. Бред, блин. Лучше вот как пока думать: я в коме или под галлюцинациями — предположим. Но всё так супер-реалистично, что действовать буду разумно и аккуратно, как будто в неоспоримой реальности нахожусь…»
— Звать как тебя? — вывел из размышлений Олег. — Откудова будешь?
— Алексей. Ну или Алексий.
— Или?
Юноша осторожничал в словах, решив не выдавать правды. «Если я в ином мире, то мне могут не поверить. Сочтут одержимым или ещё что нехорошее».
— Я не помню… Кажется, память потерял. Только имя в голове осталось. Кто знает, может и оно не моё. Просто очнулся в лесу, вот и всё.
Поначалу он хотел было попытаться говорить на старорусский манер, но за секунду до этого одумался, сочтя, что всё равно не сможет звучать правдоподобно, только подозрений больше вызовет. К тому же если тут правда параллельный мир, то история и культура могли развиваться чуть иным путём, и есть языковые особенности, не похожие на старые диалекты родного мира.
— Вот бедолага, — протянула Евдокия.
От обороны Лёха перешёл в нападение:
— Я даже год толком не помню. Вообще ничего. Только смутные обрывки. Расскажете, что последнее время в стране происходит?
Юноша тут же мысленно отругал себя, подумав, что его вопросы уж слишком походят на интерес настоящего соглядатая, каким его видел верзила-сектант. Борцы переглянулись, и Евдокия пустилась отвечать, иногда поправляемая Олегом или, реже, Ириной. Выяснилось, что сейчас тысяча пятьсот восемьдесят первый год от Рождества Христова, а правит Русским царством государь Иван Васильевич.
«Божечки, это Иван Грозный, — приуныл Лёха. — Надо ж было из всех эпох залететь именно в эту? Ну почему не в Российскую империю? Почему не в СССР? Или на тысячу лет позже? Хотя кого обмануть пытаюсь, везде бы я смотрелся не к месту».
Юноша осведомился о важных событиях текущего века. Так он узнал, что Русское царство воюет с поляками и шведами, что Европу колбасят войны на почве протестантской Реформации, что с юга всех достают османы, и как идёт эпоха Великих географических открытий.
— Токмо околесица всё это — геграфичские открытия, — презрительно бросила Евдокия. — Земля у них, дескать, круглая. Экий вздор! Плоская она яко лавка под тобой…
Всё это для Лёхи звучало знакомо, однако он не мог назвать себя любителем истории, а потому и не мог подчеркнуть детальные отличия между историческим развитием этого мира и родного. Хотя всё же кое-что очевидно отличалось — здесь есть чудовища и магия.
Причём волшебство зримое, со всеми этим файрболлами, молниями и тому подобным. Магия известна людям с древних времён, но тогда ей плохо умели пользоваться. А вот за последние десятилетия случился этакий магический Ренессанс. Сравнить его можно с изобретением порохового оружия. Вроде о порохе и разных его свойствах знали ещё тысячи лет назад, но огнестрелы получили широкое развитие сравнительно недавно. Так и с магическими искусствами, в постижении которых начало преуспевать последнее поколение.
— Вы… это… гмх… монахиня, И-ирина? — выдавил Лёха, смущённо поглядывая на девушку, которая теперь была облачена в мантию. — Ну, всё там знаете о вере?
— Знаю столько, сколько мне Бог мудрости даровал, — вроде ответила мягко и даже немного певуче, но Лёху будто холодком обдало.
— Ага. Я не сказать, что эксперт… ну, то есть, особый знаток в вере. Но в Библии или где-то ещё там — не помню — сказано, что колдовство — грех. Так ведь?
— Так.
— Тогда поясните мне, почему вы все магией пользуетесь? Вот в бою с тем пеньком вы все ведь колдовали, так? Даже вы, Ирина.
— Ой, да тебя не просто по головушке приложили, а, зримо, загруженная телега по ней проехалась на полном ходу, — всплеснула ручищами Евдокия. — Хочешь сказать, мы и монахиня против нечисти нечистую силу пустили в дело?
Доселе бесстрастное лицо Ирины едва заметно дрогнуло.
— Может, и телега проехала — сказал Лёха с виноватым видом. — Да вы меня простите, если невпопад что ляпну. Болен я.
— Ничего, — ответила Ирина. — Та сила, что мы призываем — дар от Бога. И направлена сила эта на защиту. Колдовство же — на погибель всех прочих и души самого колдуна.
— Точно так, и не поспоришь, — Лёха усердно закивал головой.
— Да не тряси ей так, ежели и вправду ушибленный, а то ещё дурнее сделаешься, — бросил Олег.
Различная нечисть, как и магия, тоже издревле так или иначе влияла на человеческую жизнь. Одно время чудовища даже занимали место богов для людей и, по словам Ирины, воевала человеческими руками. Но теперь люди достаточно окрепли, чтобы дать бой тем тварям, что хотят вновь поработить человечество или навредить ему. Именно для противостояния таковым создана Церковная служба борцов с нечистью.