Страница 7 из 9
– Как? Старухой? – пронеслось в голове Ди. – Да как Вы смеете?
Женщине хотелось закричать на этих наглых, брутальных существ и поставить их на место, чтобы впредь их грязные рты, закутанные в белые ткани, не смели называть даму из высшего общества старой. Но её рот не реагировал на желание поднять крик. Он был неподвижен, словно заморожен. Ди пыталась поднять руку, чтобы подать знак, мол, я всё слышу, замолчите немедленно, но рука не слушалась, не желала поддаваться хозяйке. Она лежала где-то рядом и холодела от морозного воздуха, который вдруг возник в тёмной комнате. Сейчас бы повернуть голову и убедиться, что её правая конечность никуда не делась, что её не оторвали эти наглые чудные божьи создания… А божьи ли?
– Не наклоняйся так низко, – предупредил первый. – Помни правило…
О как, им известны какие-то правила. А правила хорошего тона вам не известны? Вы не знаете, как нужно обращаться со светской дамой? Да кто вы такие, чёрт возьми?
– Ладно, доделывай, а я пойду чаю хлебну.
Чая ему захотелось. Не забудь стрихнина добавить, милейший. Таким, как ты, нельзя рождаться. У тебя очень грубые руки и злое жирное лицо, которое ты прикрываешь тряпкой, чтобы тебя не узнали и не привлекли к ответственности.
В какой-то момент Ди осознала свою слабость и немощность перед этими варварами, способными на многое.
– Господь, что происходит? – мысленно взмолилась женщина, хотя ей уже не было так страшно наблюдать за посторонними. – Помоги мне, я хочу подняться и позвать на помощь прислугу.
День третий
Пока ослабленная женщина отпускала мольбы, в комнате сумрак неторопливо перерастал в ясный, солнечный день. Тьма рассеивалась прямо на глазах, как пар над чашкой горячего ароматного чая. Стулья, стол, шкаф, комод и даже цветочные горшки поменялись местами, преображаясь в совершенно незнакомые формы. Шторы будто втянулись в себя и тут же расправились, меняя свой привычный тёмный цвет на белые кружева. Стены стали светлыми, обнажая картины в золочёном багете, а в окно постучали первые солнечные лучи. Наступило утро. Заметив исчезновение незнакомцев, Ди резко вскочила с постели и быстро осмотрелась.
– Но это не моя комната! – воскликнула не так громко, как хотелось, но всё же голос был довольно-таки высоким. – Где я? Ой, мама… Мама! – нечаянно вырвалось изо рта.
– Что такое? – за дверью послышались торопливые шаги, шустро поднимающиеся по лестнице. Дверь распахнулась, и перед Ди возникла… мама? – Что с тобой?
Стройная, симпатичная, черноволосая женщина с волнистой причёской встала перед Ди и ласково улыбнулась, глядя прямо в глаза. Боже, её взгляд такой притягательный, тёплый и очаровательный. От неё исходит что-то такое, такое… божественное. Непроизвольно потянув к ней руки, леди обняла женщину. Слёзы брызнули из её глаз. Она не собиралась плакать, но внутреннее состояние блаженства заставило это сделать. Ди заревела в голос.
– Не плачь, не плачь, девочка моя, – раздался умилительный знакомый фальцет. – Всё хорошо.
– Я хочу домой, – опять случайно вырвалось из горла Ди, и глаза зажмурились с такой силой, что ресницы провалились между веками.
Она всё крепче прижималась к этой нежной женщине, уткнувшись в её ситцевое платье.
– Ну? Успокаивайся. Это просто кошмар. Детям часто снятся кошмары. Это означает, что они растут.
– Детям? – какое-то необыкновенное чувство охватило леди. Отпрянув от брюнетки, подняла глаза вверх.
Перед ней стояла всё та же женщина, только её рост заметно стал выше. Намного выше. Она смотрела на Ди сверху вниз и одаривала ласковой улыбкой.
– Пойдём пить чай. Но для начала нужно переодеться.
– Чай? – посмотрев на свои руки, леди увидела детские короткие пальцы с молодой, упругой кожей.
– Да, чай. Твой любимый, из полевых цветов, – отходя к выходу, женщина сделала напоминание. – У нас сегодня приём, ты не забыла?
– Какой приём?
– После завтрака мы едем к доктору, – она перешагнула порог, положив изящные пальцы на резную дверную ручку. – Поспеши, нельзя терять ни минуты. Доктор Стефан ждать не будет.
– Стефан?! – обомлела Ди, теряя здоровый цвет лица. Она попятилась назад, открыв рот. С каждым шагом в её голове нарастали страх и необъяснимая тревожность. Упёршись нижней частью тела в спинку кровати, потеряла равновесие и упала на спину, прямо на матрас. – Наверное, тёзка… – попыталась успокоить внутренний испуг.
Глядя в чистый дощатый потолок, который, казалось, был покрыт сливочным маслом для блеска, растопленным к медовым, утренним блинчикам, Ди не верила своим глазам: как она попала в эту премиленькую комнатёнку, так не похожую на её бледную унылую спальню? Это сон? Внезапно Ди почувствовала аромат пышных румяных панкейков и с вожделением облизнулась. Через секунду с первого этажа послышался призыв поторопиться к столу. Забывшись, Ди перекинула ноги на левую сторону кровати, перевернулась и спустила их на пол. Подпрыгнула на месте, как молоденькая альпийская козочка, подскочила к приоткрытой двери и с осторожностью выглянула наружу, будто предостерегая себя от внешних наблюдателей. Перед её взором открылся узкий коридор по обе стороны, впереди – ступеньки, ведущие вниз. Ди сделала шаг, покрутила головой, чтобы осмотреться. Всюду были двери, абсолютно одинаковые: сплошные, без единого стекла.
– Комнаты, – шепнула Ди и двинулась влево, чтобы полюбопытствовать, кто там живёт.
Подойдя к первой двери, она заметила картину, небольшую, подвешенную чуть ниже потолка.
«И кто так вешает? – подумала Ди, приподнявшись на цыпочки. – Ничего же не видно».
– Дорогая! Тебя долго ждать? – послышалось с первого этажа.
– Иду! – Ди не собиралась отвечать, но её голос… Он звучал сам по себе прямо из её рта, не напрягая голосовые связки.
Приложив ладонь к губам, Ди вытянулась, вглядываясь в изображение, обрамлённое старинной резной рамой с позолотой.
– Будь порасторопней, дорогая! – торопил женский голос. – Нас ждут!
– Уф-ф, – отвлёкшись на зов, Ди повернулась и с интересом взглянула на противоположную сторону коридора. Там, в конце, было огромное окно, занавешенное тяжёлой шторой, не пропускавшей солнечного света, рядом стоял немалых размеров горшок с метр в высоту, такой же симпатичный и очень привлекательный. Из горшка торчал раскидистый фикус с широкими листьями и плавно покачивался.
– Дорогая!
– Иду! – Ди помчалась по ступеням, держась за спиралевидные перила и не чувствуя ног.
Спустившись, пошла на аппетитный запах, задрав нос кверху.
– Наконец-то, – милая дама сидела за столом и поглядывала на часы с кожаным ремешком, которые то и дело прятались под ажурной манжетой. – Садись, уже всё остыло.
Женщина придвинула на край круглого стола, накрытый белоснежной скатертью, тарелку с яичницей и беконом. Налила из стеклянного кувшина апельсиновый сок, поправила столовые приборы, лежащие на салфетке, и пожелала приятного аппетита.
– Наш папа опять ночевал в конторе, – с сожалением вздохнув, дама принялась нарезать жареный сочный бекон на небольшие куски. – У него нет ни одной свободной минутки, чтобы провести время с семьёй, – положив кусок бекона в рот, подняла глаза и захрустела вкусным завтраком.
Ди опустилась на стул, накрытый таким же красивым чехлом, как и скатерть, взяла вилку и нож.
– А я так хотела посетить сегодня театр, – продолжила монолог симпатичная брюнетка, опустив вилку на спёкшийся белок свежеприготовленной яичницы, – как мне всё это надоело…
Слушая жалобы незнакомки, Ди ткнула вилкой в жидкий желтоватый шар и покрутила ею. Желток растёкся по беловатой лужице и полоске бекона.
– Не шали, – строгий тон заставил поднять голову. – Не Ш-А-Л-И, – повторила женщина нахмурив брови.
Оцепенев от грозного вида и ужасающе грубого голоса, Ди уронила вилку на пол.
– Ах, ты дрянь! – ударив кулаком по столу, женщина поднялась со стула и наклонила торс вперёд, нависнув над столом. – Никакого завтрака! Ты наказана! – вытянув руку, показала на дверь. – Выйди из-за стола и убирайся в свою комнату!