Страница 5 из 26
В свете высказывания Сорано необходимо упомянуть историю появления и развития греческого театра. Ролевые костюмированные постановки первоначально были составляющей религиозных обрядов – мистерий. Однако в дальнейшем театральные постановки не только обрели светский характер, став составной частью культуры, но и внутренне трансформировались – пережили эволюцию жанров.
Первым театральным жанром была трагедия. Зритель, сопереживая героям спектакля, испытывал катарсис. Эти яркие, сильные эмоции помогали лучше принять экзистенциальные данности эллинского мира: фатальность судьбы, несправедливость богов и смертность людей. Пьесы содержали в себе примеры решения жизненных ситуаций, примеры борьбы героев за право самим определять свою жизнь. Со временем, кристаллизовавшись, фабулы пьес превратились в архетипы, а сами персонажи стали именами нарицательными. Так, описывая основной для психоанализа комплекс, Фрейд использовал пьесу о царе Эдипе. Активно пользовались греческими архетипами Берн, Юнг и многие другие.
Логика развития театра привела к появлению других жанров и, прежде всего, к появлению комедии. Не страдание зрителя, но его смех стал мерилом успеха театральной постановки. Не личностный рост под влиянием потрясающей человека реальности, но рассеивание экзистенциальной тревоги посредством сужения спектра возможных эмоций и канализации переживания в смех. В определенном смысле комедия помогала пережить трагедию жизни, обезболивала и дарила мгновения отдыха. Главным персонажем стал не герой, а пройдоха, чьи увертки оставляли в дураках бессмертных богов. Да и жизнь этого нового героя уже не была роковой, а превращалась в бесконечный карнавал. Расширив ролевой репертуар, комедия освободила человека от предопределенности страдания. Не случайно авторская эпитафия основателя психодрамы Морено гласит: «Здесь лежит человек, вернувший смех в психотерапию». В настоящее время юмор и смех – полноправные участники психотерапевтического процесса.
О медицине в позднее античное время известно достаточно мало, пожалуй, можно выделить лишь Корнелия Цельса (Cornelius Celsus, первая половина 1 века нашей эры). Римский ученый-энциклопедист, он известен как автор сочинения «Искусства», охватывавшего достижения в широком спектре человеческой деятельности: медицине, философии, риторике, военном деле, юриспруденции и даже сельском хозяйстве. Из этого обширного сочинения до нашего времени дошел только 8-и томный раздел: «О врачебном деле». В своем труде Цельс чаще всего ссылается на Асклепиада, врача из Вифинии, практиковавшего в Риме, но еще больше он восхищается Гиппократом. Необходимо отметить, что он одним из первых стал популяризировать учение греческого врача среди римлян, за что Цельса даже прозвали «латинским Гиппократом». Еще в XVI в. слава и авторитет Цельса были столь высоки, что Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм (1493-1541), знаменитый алхимик и врач, принял имя Парацельс (превзошедший Цельса).
Парацельс (родился в Эйнзидельне, кантон Швиц (Швейцария) в семье врача, происходившего из старинного, но обедневшего дворянского рода. Первым учителем Парацельса был отец, познакомивший его с основами врачебного искусства и мистицизма. Затем образование продолжили монахи монастыря св. Андрея. Там Парацельс получил серьезное философское, религиозное и естественнонаучное образование под руководством епископов Эберхарда Баумгартена, Матиаса Шейдта и Матиаса Шахта из Фрайзинга.
В 16 лет он поступил в университет Базеля, где стал учеником знаменитого Иоганна Тритемия, настоятеля монастыря св. Иакова. Иоганн Тритемий был магом, алхимиком и астрологом, каббалистом. Он пропагандировал «натуральную магию». Закончил университетское образование Парацельс в итальянском городе Феррара, где признанными корифеями медицины были Николо Леоничено и Джованни Манарди. Здесь же получил степень доктора медицины.
В годы учебы Парацельса более всего заинтересовала химия, которая как отдельная специальность в то время в университетах не преподавалась. Теоретические представления о химических явлениях рассматривались в курсе философии, а экспериментальными работами занимались аптекари и алхимики. Парацельс целыми сутками пропадал в лаборатории, называя химию «царицей науки».
Жизнь Парацельса окутана множеством загадок и тайн. Он много путешествовал, посетив практически все страны Христианского мира (Францию, Англию, Шотландию, Испанию, Португалию, Скандинавию, Польшу, Литву, Пруссию, Венгрию, Трансильванию, Валахию, Италию) кроме того, говорили, что он побывал в Северной Африке, Палестине, Константинополе, Московии и даже томился в татарском плену. В новые места Парацельса влекла жажда новых знаний (многие из которых открывали лишь изустно – избранным). Он так пишет об этом периоде своей жизни: «Я скитался в поисках моего искусства, нередко подвергая опасности свою жизнь. Я не стыдился даже у бродяг, палачей и цирюльников учиться всему, что считал полезным». Кроме того, возможно, у него были обязательства по распространению полученных знаний. Парацельса считают основателем тайных обществ, рассвет которых в Европе придется на XVII век.
Для понимания особенностей жизни Парацельса необходимо помнить, что в то время в Европе свирепствовала Святая инквизиция и любая новая мысль, расходящаяся с Церковным догматом, могла привести на костер. В тоже время в Европе бушевал ураган свободомыслия: Мартин Лютер во главе протестантского движения выпустил на волю не только религиозную, но и научную мысль. В Европу активно проникали знания из Арабского мира. Эти знания в виде тайных доктрин привозили вернувшиеся на родину крестоносцы, их распространяли «новые испанские христиане» (принявшие христианство испанские евреи, которым был предоставлен выбор или крещение или депортация). Можно сказать, что научная мысль вообще и медицинская в частности вновь вернулась к интуитивно-мистическим представлениям. Существовали детально разработанные пособия по диагностике ведовства и одержимости демонами (достаточно вспомнить «Молот ведьм», опубликованный в 1487 году доминиканскими монахами Шпренгером и Иститориусом). По всей Европе на протяжении столетий пылали костры инквизиции, на которых сжигали заживо депрессивных больных с идеями самообвинения, лиц с истерическими расстройствами в сумеречном состоянии, параноиков с бредом преследования, да и зачастую, с индуцированным помешательством, охватывающим временами целые деревни (последняя «колдунья» погибла в 1782 году!).
Парацельс много писал, в ряду ставших классикой книг можно назвать: «Лабиринт заблуждающихся медиков» (1533), «Парамирум» (1562), «Философию» (1564), «Парамагнум» (1565), «Книгу о нимфах, сильфах, пигмеях, саламандрах, гигантах и прочих духах» (1566), «Великую астрономию» (1571), «Хроники Каринтии» (1575).
Парацельса считают отцом современной фармакологии. Разделяя взгляды Гипократа и Эмпидокла, он считал, что болезнь есть дисбаланс в организме человека химических элементов. Парацельс исходил из представления, что все вещества состоят из элементов, способных соединяться и разъединяться друг с другом. Как европейский алхимик, он верил в природу Троицы и подчеркивал вещественный характер трех начал: «горючести» – «серы», «летучести» – «ртути» и «огнепостоянства» – «соли». Считая, что каждый из четырех элементов древних должен состоять из этих начал, он утверждал: «Каждый элемент состоит из трех начал: ртути, серы и соли». Ему принадлежит знаменитая фраза: «Все есть яд, и ничего не лишено ядовитости; одна лишь доза делает яд незаметным». Возможно, к подобному пониманию он пришел, обучаясь у мастеров итальянской медицинской традиции, которые вывели на качественно новый уровень гиппократовкое лечение ядами.
По мнению Парацельса, врач нуждается в алхимических знаниях, чтобы, опираясь на аналогию с болезнями минералов, диагностировать болезни людей. И сам врач является объектом алхимического процесса превращений, то есть подвергается воздействию архетипа трансформации. Позже об этом писал Юнг (1959): «Алхимия – не просто химическое предприятие в нашем смысле, а быть может, в ещё большей степени – философская процедура преобразования, то есть своеобразный вид йоги, поскольку и йога нацелена на душевные изменения. По этой причине алхимики и усматривали параллель между «transmutatio» и христианско-церковной символикой преобразования». Кроме того, врач должен быть и астрологом, так как вторым источником познания для него является небосвод, который по Парацельсу, не просто звёздное небо, а «corpus» – суть видимого человеческого тела. Знание законов астрологии и влияния планет на человека для Парацельса важно, так как позволяет не только правильно поставить диагноз, но и определить методы лечения. Даже сам процесс изготовления лекарства зависит не только от свойств данного вещества, но и от временных характеристик, связанных с астрологией.