Какую дверь открыть?

В Москве в этом плане полный порядок, а чем дальше по стране, тем больше видно, как не хватает людей. Дома разрушаются и рассыпаются, создавая опасности для людей. Где-то были пожары, где-то вода и холод сделали свое дело. Водопроводные трубы полопались ещё в первую зиму, как паранормалы устроили геноцид. Может, на юге и сохранились, но там другая напасть — обильная растительность.

С каждым годом здания всё больше ветшают. Прохудившиеся крыши некому чинить. Вода проникает внутрь, заполняя подвалы.

Для многоэтажных домов сырые подвалы главная опасность, поскольку разрушается фундамент и опоры. Постепенно стены наклоняются, а после падают, разбивая то, что было ниже. Образовавшаяся груда кирпичей и цемента быстро покрывается самым настоящим лесом. Природа завоёвывает городские джунгли в течение нескольких лет. Если не бороться с растениями, то плоды цивилизации достаточно быстро исчезают.

Без надлежащего ухода приходят в негодность даже те конструкции, которые считались крепкими. В Москве давно не рекомендуется пользоваться мостами. Городской Совет обещал выполнить реконструкцию одного-двух, но пока мы летаем на вертолётах или передвигаемся на рельсовике, скользящем на десятиметровой высоте, поскольку дороги тоже разрушились.

Возможно, лет через сто это всё будет приведено в порядок, но пока люди поддерживают цивилизованные условия жизни на ограниченных площадях. Оттого и специальностей у всех по две и даже три.

Отец четыре дня в неделю стоит на конвейере, а по пятницам, когда собирают корпуса, он в первом цехе руководит сборкой.

В ту пятницу я привычно занимался домашними делами. Летом на меня перебрасывали готовку для всей семьи. Учёба была в первой половине дня, а после я считался свободным и мог посвятить время семье. Это меня никогда не напрягало. Я бы и целый день дома провёл, но кто такое позволит? Присутствие в аудиториях университета обязательно для всех студентов.

— Чтобы вы совсем не одичали, — усмехался наш профессор по информатике, нагружая заданиями. — Раньше у студентов были большие каникулы, но нашему обществу нужны рабочие руки и теперь такую роскошь мы себе позволить не можем.

Насчёт того, почему нужно лично ходить на занятия, я прекрасно понимал. Дай мне волю, я из дома выходить перестану, забуду, что такое солнечный свет и как разговаривать. Многие студенты из числа «умников» с повышенным айкью имеют схожие проблемы в общении. Здесь даже снятие баллов не помогает. Такие могут попросту сбежать из города. Неон показывал мне статистику по миграции населения.

Люди возвращаются в города, когда прижимают проблемы со здоровьем, а могут и не обратиться к врачу, лечатся просроченными медикаментами, сохранившимися на складах, или собирают травы.

В общем, Городской Совет руководит, но аккуратно, стараясь не перегибать палку с наказаниями. За мной же, кроме Вовки, ещё и родители бдят, нагружая домашней работой.

— Женька, отец погиб! — позвонил с ошеломляющим известием Неон под вечер пятницы.

— Как это? — не понял я, продолжая помешивать зажарку на плите.

Услышанные слова не укладывались в голове.

— Кран-балка в сборочном цеху оборвалась. Давно профилактики не было. Вот отца и убило.

— Как убило? — повторил я.

— Жень, ты погоди, я сейчас приеду, тебя к маме отвезу, — оборвал брат разговор.

Неон забрал меня и повёз сразу в крематорий. Там мама уже «воевала» с персоналом.

— Венера Николаевна, вы поймите, это было элементарное несоблюдение техники безопасности на производстве, — доказывал что-то маме мужчина в форме.

— Корнилов, в жопу себе засунь и технику, и безопасность! — рычала мать. — Ты думаешь, что каска на голове спасла бы от веса в две тонны?

— Старое предприятие… — увещевал, как я понял, отец моего одноклассника.

— В жопу старое! Лёша сам проверял цех каждую неделю.

Я же тихо подошёл к маме со спины и приобнял ее.

— Жека, ты видишь… — развернувшись ко мне, мама зарыдала в голос.

Отец лежал на металлическом столе и выглядел уснувшим, но очень бледным.

— Травмы все на спине, — пояснил мне Неон. — Позвоночник разбит, и вообще…

— Это они, я знаю, телепаты! — подняла мама голову. — Сын, нужно быть бдительными!

— Да-да, конечно, — промямлил я, с трудом сдерживая слёзы.

— Журавлёвы, все простились? Отправляем на кремацию, — отвлёк нас служащий крематория.

Кинув прощальный взгляд на тело отца, я кивнул, а Неон пошёл помогать, отправляя нашего отца в последний путь.