Какую дверь открыть?

Укрытие, если честно, так себе. Но в ней лежало много всего нужноно: автоматы, три винтовки, мамина защитная амуниция. Какую-то безопасность эти железки могли дать, но там ещё и патроны. Нежелательно, чтобы этот боезапас кто-то стал расстреливать, хотя в моём случае альтернативы не было. Не лежать же на виду у всех, имея из прикрытия лишь бронежилет и каску.

В общем, я расположился между кузовом грузовика и сумкой, надеясь, что мой тыл прикроет Краснов, и сосредоточился на тех семерых, с которыми перестреливался. Трое из них лежали и не шевелись. Остальные двигались вперёд, но как-то странно. Похоже, установки телепатов периодически слетали и у людей включалось чувство самосохранения, когда они хотели уйти с линии обстрела и распластаться на земле за теми трупами.

Моя тактика стрельбы вслепую из пистолета вполне помогла. Пусть никого и не убил, но приостановил. Когда эти бойцы в очередной раз приподнялись, решив атаковать наше укрытие, я расстрелял их красиво, как в тире. И по тем, кто упал, повторил выстрелы.

Куда попал, особо не видел, но мне хватило личной интуиции, чтобы понять о снижении уровня опасности с этой стороны. Вначале от противников фонило эмоциями боли, но они быстро исчезли. Нет людей — нет эмоций. Кажется, осталась парочка раненых, остальные стопроцентно мёртвые. И вдруг на этом слабом фоне яркое ощущение чужой боли пронзило мне мозг, тут же Краснов подал голос:

— Пацан, меня зацепило, но ты не отвлекайся. Это пока ерунда.

— У меня все готовы, — ответил я, производя сложный разворот всем телом за сумкой, чтобы увидеть, как дела у Краснова.

Он распластался таким образом, что действительно закрывал меня. По сути всё, чем в него стреляли, сам и ловил. Удивительно, что только один раз попали. Наверняка не успевали прицелиться. Краснов выбрал автомат и патронов не жалел, устроив побоище подобное тому, что я испытал со стороны противника.

Автоматные патроны выбивали куски кирпича и у бандитов просто не было шанса высунуться под таким обстрелом. Свою пулю мужчина получил, когда перезаряжал автомат, но теперь его я страховал.

— Следи за дверью и окном, — предупредил Краснов. — Эти люди под воздействием, действуют по приказу, потому не остановятся. Пока их было много, телепаты не могли особо управлять, не имея опыта. Сейчас количество бойцов сократилось и их ведут как марионеток.

Словно подтверждая его слова, два человека предприняли попытку выскочить из здания кафе. Глупо и безрезультатно. С десятка метров даже я без проблем пробил одному нижнюю часть лица, а второму попал в открытый участок шеи. От этого второго шибануло эмоцией боли, но та быстро стихла.

— Потому я и предпочитаю бой на дальних дистанциях, — заметил Следящий. — Отлично сработал. На будущее учти и убивай на большем расстоянии, чтобы тебя самого не дезориентировала чужая боль.

— Вас, может, пока перевязать? — спросил я, наблюдая за растекающейся под телом Краснова лужей крови.

— Это фигня. Я умру не от этого, — мрачно ответил мужчина. — Прикрой глаза и сосредоточься на ощущениях. Стреляй по направлению, которое чувствуешь, а не видишь.

И он снова возобновил стрельбу из автомата по скрывавшимся за углом. Совершенно бесполезное занятие. Насколько я понял из своих эмоций, тем людям (не знаю сколько их, но не больше трёх-четырёх человек) автоматные очереди вообще не причинили вреда. Высунуться они не могли, но напролом не лезли, ожидая непонятно чего.

По совету Краснова я предпринял попытку полностью перейти на интуитивный уровень, не смотря глазами. Сам не понял, почему решил дать залп вверх. Но уже спустя секунду сообразил, что мы за выстрелами не услышали звук вертолёта. Громыхал автомат Краснова, бились кирпичи, бандиты за зданием периодически огрызались в ответ. На этом фоне шум винтов маленького гражданского вертолёта никто не услышал.

Грузовик перестал быть для нас укрытием. Правда, я немного опередил телепатов. Куда попал, не заметил, но технику качнуло. Стрелять я продолжил. С удовлетворением отметил, как треснул пластик лобового стекла, как следом оно же окрасилось в красный цвет.

Я стрелял и стрелял. Секунда на смену магазина и снова огонь. Плечо пульсировало тупой болью, настолько его отбило прикладом. Зато я знал и был уверен, что сегодня не умру. И пусть кто-то там из вертолёта стрелял в ответ, пусть мозг пронизан эмоциями не моей боли, я продолжал посылать смерть и мою ненависть тем, кто был в вертолёте.

Стрелять оттуда вскоре перестали. Пилота я наверняка зацепил. Надеюсь, что в и важные узлы техники попал. Вертолёт, выделывая странные пируэты, начал удаляться на юг. Я от досады чуть не кинулся бежать за ним следом, но вовремя среагировал на эмоцию паники, исходящую от кого-то за зданием кафе.

Краснов уже не стрелял. Уткнувшись лицом в землю, он не двигался. Мне не требовалось его проверять, чтобы понять, что Следящий погиб.

Такая злость взяла! Не задумываясь, на одних предчувствиях кинулся в сторону двери кафе. Пробежал здание насквозь и выскочил с противоположной стороны.

Вовремя. Как раз успел в упор расстрелять троих бандитов.

Их я не просто расстрелял, а буквально изрешетил. Сменил магазин и устроил «контрольный выстрел», аж кровяные фонтанчики забрызгали всё вокруг.

Уверен, что на вертолёте улетели телепаты. Их подручные, освободившись от контроля и вернув себе настоящие чувства и эмоции, быстро сообразили, в какой заднице оказались, и предприняли попытку удрать. Но сбежать от моей мести у них не получилось. Я не просто был зол, а буквально полыхал ненавистью. Хотелось крошить и убивать всех в округе.

Отрезвила немного боль от приклада в плече. С трудом взял себя в руки. Несколько раз вдохнул-выдохнул. Стал себя уговаривать, что спокойствие и не дрожащие руки принесут больше пользы, чем ненависть к уже поверженным врагам.

Кстати, парочка из них всё же выжила. В той семерке, по которым я стрелял, остались раненые. Наверное, они пригодятся для допросов, но соваться без подстраховки я к ним не рискнул. Мне требовалась помощь более опытного человека. С сожалением посмотрел на тело Краснова и, забрав из сумки один автомат, стал осторожно отступать вначале в сторону контейнеров, а после и к нашему вертолёту.

Он действительно не привлёк чужого внимания. Зато мама там уже извелась и разнервничалась. Кажется, я ощутил её беспокойство ещё возле грузовика.

Хреново.