Какую дверь открыть?

— Вещи имеют маркировку Второй московской пошивочной фабрики. Обувь нового образца, соответствует моде столицы. Трикотаж нижнего белья предположительно тоже московский. Волосы короткие, стриг профессионал. Эмблем или опознавательных знаков у группы нет. У двоих нашивки на левом рукаве, спороты. По форме и месту расположения могу предположить, что это одежда для работы в социальной группе.

— То есть москвичи? — задумчиво потёр подбородок Неон.

— Твоё дело записать. Пусть анализом другие занимаются. Кому ты сведения передашь?

— Ясно кому, службе безопасности Центра. Такой прецедент!

К тому времени, как мы вернулись, на пятачке возле вышки уже был организован лагерь с костром и дежурством по периметру. Чего-чего, а организаторских способностей нашей маме не занимать. Половина мужчин продолжала носить ветки и то, что сумели выломать на дрова в лесу, вторая изображала дозорных. Они даже дубинками обзавелись. Точнее те, кому огнестрела не хватило, использовали подсобный материал. Кому досталось оружие, сейчас его чистили под пристальным контролем мамочки.

Женская половина группы тоже была чем-то озадачена. Правда, я не понял — чем именно. Заметив мой недоуменный взгляд, Неон пояснил:

— Делают подстилки для ночлега из хвойных веток. Внутри фургона мы все не поместимся.

— Не думаю, что усну, — ответил я.

— Отдохнуть не помешает, — вклинилась в разговор подошедшая мама. — Отчёт давайте.

Неон бодро отрапортовал, подробно описав вездеход.

— Сама его поведу, — кивнула мама, подразумевая, что с такой древней техникой не каждый справится.

Нам ещё предстоит выбираться из этого захолустья. Вначале в Орёл, а там как получится. Планы остальных пассажиров не особо волновали. Доставим всех в безопасное место, а дальше пусть сами решают куда им двигаться.

— Погуляли, и домой, — категорично заявила мама, подразумевая, что Черноморское побережье откладывается. — У нас здесь серьёзное расследование намечается.

Неон согласился с этим. Одну маму отпускать не стоит, а брата, как представителя службы правопорядка, пригласят для получения информации о случившемся. Смысла такой странной попытки похищения группы людей мы не видели, но просто пересказать факты брат сможет. Мама, конечно, завела любимую тему про телепатов. Пришлось мне на неё шикнуть, чтобы не смущала народ. У нас и без этого проблем хватало.

Воды в достаточном количестве не было. Кто-то имел небольшие бутылочки в личных сумках. Конечно, этого было слишком мало для такой толпы.

— Неон, разберись с водой и туалетом для дам, — отдала мама очередное распоряжение. — Достали своим нытьём. Предупреди, кто будет скандалить — лично пристрелю. Женька, идём ретранслятор включать.

Телефонные разговоры растянулись на пару часов. Если бы мама не волновалась, что разрядится её аппарат, то ещё дольше беседовала бы. С кем именно она вела переговоры, я не особо вникал. На меня внезапно навалилась усталость. Совсем отгородиться от эмоций людей я не мог и сейчас впитывал страхи, раздражение и усталость от пары десятков пассажиров дирижабля.

По-хорошему, мне бы отойти подальше и попытаться уснуть. Предложить Неону себя в качестве сомнительной охраны вездехода?

Мама наконец завершила разговор с очередным абонентом и решила меня просветить, о чём они договорились.

Что обрыв связи обнаружили и вычислили, где именно он случился, я ничуть не сомневался. Между Тулой и Воронежем проблему не нашли. Зато жители Орла остались без связи с «большим миром». Насчёт данного населённого пункта я не имел информации. Никогда не интересовался, поскольку причин не было. Нам очень повезло, что в Орле поддерживают московский Центр и нам окажут помощь.

Как я не раз уже упоминал, после войны скудное население России разбрелось по всем уголкам. Очень многие целенаправленно уехали подальше в тайгу. Это чтобы наверняка больше не столкнуться с телепатами.

А ещё есть такие города, как Саратов и Самара. Там какая-то особая власть. Дармовой электроэнергии в тех регионах хватает, чтобы не опуститься до первобытного уровня. Вдоль Волги вообще много кто проживает. Удобно передвигаться речным путем плюс рыба, которая значительно расплодилась за последние три десятка лет. Да и других материальных благ много.

В принципе, не так уж плохо для проживания. Единственный недостаток волжских городов — что они практически забросили обучение молодёжи. Школ точно нет. Принцип образования примерно такой, что был у моей мамы во времена подполья — хочешь учись, не хочешь — добывай пропитание без знания компьютерных программ и высшей математики.

В Москве к образованию детей подходят щепетильно и очень строго, лишая родителей социальных баллов, если допущено нарушение процесса обучения. Признаюсь, что в возрасте десяти-одиннадцати лет я и сам был возмущён таким тотальным контролем. Мама рассказывала, как она читала учебники, сидя в подвалах и бункерах. И ничего, выучилась аж на хирурга! Конечно полевого, не умеющего работать со сложной медицинской техникой. Зато красиво и качественно умеет зашивать раны.

Мне больше нравилось учиться дома в одиночестве. Но согласитесь, что не каждый ребёнок имеет склонность к самообразованию и обладает высокой ответственностью.

В волжских городах детей не учат, не заставляют, не контролируют. Безусловно, их не оставляют совсем без внимания со стороны взрослых. Про банды малолетних вояк многие знают из личного опыта, поэтому подобного стараются не допустить. Да и нет сейчас беспризорников. Откуда им взяться? В семьях обычно один ребёнок. Редко два. Население планеты ещё пару веков будет расти до численности начала двадцатого века.

Предполагаю, что и по уровню образования Россия уже скатилась к тому же началу двадцатого века. И это с учётом имеющихся личных ноутбуков и специальных программ для детей. Опять же вопрос в централизованной власти, которой не существует. А без этого каждый князь решает, что и как будут делать его соплеменники.

Про князей я не оговорился. Появились и такие хм… должности. Вначале в Казани, потом дальше, вниз по Волге, руководители поселений стали именовать себя таким старинным титулом. Не скажу, что от этого много прока. Свободных земель сейчас столько, что народ может сорваться с места и уйти в любое время. Не зря же в Орле первым делом обеспокоились исчезновением связи.