Смерть за наследство

Да, Мариночка… в ауры всякие он, конечно, не верит, но нервы у нее действительно не в порядке. И лекарства не особо помогают. Надо у Милочки что-то поэффективнее спросить. И вообще, поговорить, обсудить ситуацию – Милочка ведь и правда хороший психолог, специалист, кроме банка, у нее и частные клиенты есть. Так почему бы и Мариночке к ней не обратиться? Правда, это может выглядеть немножко некрасиво… с другой стороны, никто ничего не знает, значит, и говорить не о чем.

А эта ясновидящая со своими пугалками может идти лесом. Он всяким аферисткам верить не собирается и обобрать тестя тоже не позволит. Нет, ничего у нее не выйдет, уж он, Андрей, об этом позаботится. Он присмотрит за тестем, проконтролирует… хотя проконтролируешь такого! Все эти маги и колдуньи, они же, как пиявки, присосутся – не оторвешь! И эта тварь такая же, сто процентов. Сидит, такая скромненькая, глазки опустила, голосок тихий, пальчики тоненькие… тьфу! Ясно, что Виктор Петрович повелся, у него же комплекс мужчины-защитника! Милая женщина, как же! А как денежки начнет пылесосом сосать, еще милее станет.

Ха, а ведь есть очень простое средство коммерцию ей попортить!

Андрей достал телефон и даже слегка улыбнулся. Сейчас я тебя, ведьма проклятая, проучу!

Три длинных гудка и холодно-официальный голос:

– Старший оперуполномоченный Котов слушает.

– Здравствуйте, Олег Юрьевич. Это Соломин.

Короткая пауза – и в трубке прозвучало уже чуть более живое:

– Здравствуйте, Андрей Алексеевич. К сожалению, ничего нового я вам пока сообщить не могу.

– Я… – Андрей проглотил едва не сорвавшееся «Я и не рассчитывал» и неловко продолжил: – Дело в том, что мы сегодня были у одной женщины, у ясновидящей.

– Зачем? – искренне удивился Котов. – Вы верите в подобную чушь?

– Нет, конечно. Но супруга моя в таком состоянии… она вбила себе в голову, что эта колдунья сможет помочь, а я, естественно, не отпустил ее одну.

– Понятно. – Голос полицейского снова звучал равнодушно-нейтрально.

– Эта ясновидящая… некая Решетовская, она, в общем, ничего не сказала, нам с Мариной по крайней мере. Но она мне очень не понравилась.

– Странно. Обычно у аферисток умение вызывать доверие отточено до автоматизма. Возможно, вы были слишком предубеждены против нее, и она просто не сумела найти к вам подход?

– Разумеется, я был предубежден. Любой нормальный человек был бы предубежден, если бы его вдруг потащили к какой-то нелепой ворожейке. Но дело не в этом. Эта ясновидящая не понравилась мне еще и потому… видите ли, я почти уверен: она что-то знает.

– Что именно знает?

– Я не могу ответить. Что-то про Леночку, про похищение… или про то, где моя дочь сейчас находится… я не могу сказать точно. Но я уверен: там что-то нечисто.

– Так. Давайте вы мне расскажете все подробно. Начните с того, откуда ваша супруга узнала про эту ясновидящую.

Штатный психолог банка «Оккама» Людмила Вадимовна Мережкова откинулась на спинку мягкого компьютерного полукресла и полюбовалась свеженьким маникюром. Как все-таки удачно, что ей удалось зацепиться за эту работу. Девчонки-сокурсницы, кто по специальности сумел устроиться, в основном по школам разлетелись и теперь воют, с утра до вечера разные документы составляя и тоннами их в рабочий архив складывая. Потому что о работе школьного психолога судят по количеству бумаг, которые он по первому требованию может представить. А если, не дай бог, ЧП какое случилось, да у психолога нужной страховочной грамотки по этой теме не нашлось, то можно и с работы вылететь, а то и вовсе под уголовное дело загреметь. Про тех же, кто по специальности устроиться не сумел, и говорить нечего. Можно подумать, без высшего образования телефоны продавать или младшей секретуткой в офисе на звонки отвечать не взяли бы!

По сравнению с этими неудачницами у нее, у Людмилы, все в шоколаде. Кабинет отдельный, работы не завал, и график сравнительно свободный. Нет, она, конечно, не наглеет, большую часть времени проводит на работе, и документация у нее в порядке – психопрофили на всех сотрудников, перспективные планы и прочее. Но и отлучиться маникюр обновить – никаких проблем. Мало ли уважительных причин, по которым просто необходимо в город выйти? Семинар, например, интересный на кафедре психологии или консультация по очень важному вопросу… да просто в научную библиотеку сходить, литературу нужную подобрать. Ну и по дороге, между делом, ноготки подправила – что в этом плохого? Ровно ничего.

И вообще, в последнее время все складывается удачно, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. С тех пор, как нарисовался в ее жизни господин Шляпников. Подошел так аккуратненько, задал пару вопросов, еще более аккуратно сделал несколько намеков… хм. Нет, сторговались они быстро, и Людмила, уж будьте уверены, не продешевила.

Коммерческая тайна есть коммерческая тайна, и информация о внутренних банковских секретных документах просто обязана стоить дорого. Но вот над тем, чтобы к этой секретной информации доступ получить, пришлось изрядно потрудиться. Психологу перспективные разработки и коммерческие планы на подпись не приносят. Хорошо, что нашелся Андрюшенька-душенька, милый дурачок. Забавный, но очень уж скромный – чуть не силой пришлось его в постель тащить. Зато теперь – никаких проблем, информация от начальника кредитного отдела просто ручьем льется! И не только по его делам, Андрюшенька ведь в высшие сферы вхож, шутка ли, зять совладельца банка. Так что он многое слышит, многое до него доходит, и он очень любит демонстрировать глупенькой влюбленной в него девушке свою значительность и осведомленность. А она, разумеется, слушает, раскрыв рот… и раскрыв карман тоже – денежки от Шляпникова исправно капают.

Сейчас ему, конечно, не до любви, за дочь переживает – даже жаль его. Но и не воспользоваться сложившейся ситуацией глупо. Тем более как рецепт правильно оформить, она знает, не зря в студенческие годы в аптеке подрабатывала, а принтеры в банке хорошие, цветные – бланки получаются совсем как настоящие! Впрочем, что об этом рассуждать, пока дело не сделано еще. Надо Андрюшеньку-душеньку шевелить, чтобы шустрее поворачивался, – к сожалению, в том, что она задумала, слишком много от него зависит.

Виктор Петрович вышел из дома, потоптался на крыльце, раздумывая. Врача надо искать, и искать срочно, но как? Обзванивать знакомых, спрашивая, не посоветует ли кто хорошего психиатра, это означает самому запустить волну разговоров, обсуждений и сплетен, и тут Андрей прав: Марине такая слава ни к чему. А у людей надежных, которым можно было бы довериться, никогда таких проблем не было. Черт, получается, не то что помощи попросить – посоветоваться не с кем!

– Виктор Петрович, приветствую! – У забора, опираясь на палку, стоял сосед. Ему уже исполнилось семьдесят пять, но выглядел он вполне бодро, вот только ноги, как он сам выражался, «хулиганили» – без палки его никто и не видел.

– Здравствуйте, Пал Николаич, – коротко кивнул Виктор Петрович. Отношения между соседями были дружелюбно-ровными, мужчины, как правило, с удовольствием обменивались мнениями о погоде, о политике, о космической программе и прочих важных вещах, но сегодня тратить время на пустую болтовню не хотелось.

– Новостей, значит, нет, – не то спросил, не то сделал вывод Павел Николаевич.

Виктор Петрович только махнул рукой и прошел мимо, в сторону небольшого пустыря – машину они загоняли в гараж только на ночь, да и то не всегда, а днем оставляли на этой, полуофициальной, стоянке. Навстречу ему шла еще одна соседка – имени ее Виктор Петрович не знал, только фамилию, Торгашева. Это была моложавая, ухоженная женщина и, судя по тому, что была единственной хозяйкой опрятного двухэтажного домика и разъезжала на «порше-кайене», весьма небедная. Она могла бы быть симпатичной, если бы не отвратительный характер. За все годы, что они жили рядом, от Торгашевой не слышали ничего, кроме претензий… да что там, Алейников не мог даже вспомнить, чтобы хоть раз видел женщину улыбающейся! Сегодня она тоже не улыбалась, но, проходя мимо, слегка наклонила голову и бросила такой сочувственный взгляд, что у Виктора Петровича снова слезы навернулись.