Страница 6 из 10
Первое время Алейников честно присматривал. Начальник отдела, конечно, невелика шишка, но к коммерческим секретам доступ имеет, и вообще капитализм кругом, конкуренцию и промышленный шпионаж никто не отменял. Андрей работал честно и старательно, быстро разобрался в делах – он явно стремился доказать тестю, что может оправдать и оправдывает доверие, что в банке он, Андрей, прежде всего грамотный специалист, а уж потом муж Марины. Никаких сомнений, что он «потянет», уже ни у кого не было – все давно забыли, что начальник кредитного отдела был принят на работу исключительно по протекции. Виктор Петрович постепенно привык к зятю и, хотя по-прежнему недолюбливал слащавого красавчика, признавал, что тот, в общем, человек приличный. Работает хорошо, и дома, на участке, ручки испачкать не боится. Крыжовник развел и смородину черную, сортовые, соседи за черенками приходят. Лилий на клумбах – шестнадцать сортов, красота необыкновенная, и все новые прикупает. Маришку на руках носит, Леночку любит… любил.
А любил ли? Вон та же Лиза даже засомневалась, родной ли отец. И если вдуматься, если вспомнить… за своим горем Виктор Петрович как-то не особенно обращал внимание на зятя, но сейчас засомневался. Вроде Андрей тоже переживал, не упрекнешь, но как-то уж слишком старательно, слишком суетливо. С другой стороны – зачем Лиза про слежку сказала? Не думает же она, в самом деле, что Андрей причастен к гибели Леночки? Да, зять с гнильцой, Виктор Петрович это первый скажет, и наверняка пара-другая грешков за ним водится. Но не родную же дочь на муки отдать! Нет, дурацкая это идея, со слежкой. Дурацкая и, как Лиза сама сказала, неэтичная. А главное, зачем? Ну узнают они, что Андрей, допустим, из семейного бюджета подворовывает, и что? В полицию, что ли, бежать из-за этого? Или, допустим, играет где-нибудь в казино или в преферанс. Так если бы он больной был, игроман на всю голову, они бы давно это заметили. А так, если по мелочи… тоже мне проблема! Да если даже выяснится, что он Маришке изменяет, черт возьми! Нет, за такое он, Виктор Петрович, сам с зятьком поговорит, поучит его по-отцовски, как жену и Родину любить надо… но это же по сравнению с Леночкой такие все пустяки!
Так что тьфу на него, на Андрея, разбираться еще с этим слизнем садовым. А вот психиатра Маринке срочно надо искать. Черт, ну не в поликлинику же по месту жительства идти! С кем посоветоваться?
Ася Семеновна позвонила часа через два.
– Ну что? – спросила она, привычно не утруждая себя формальными приветствиями. – Были мои у тебя?
– Ваши? – слабо усмехнулась Лиза.
– Мои знакомые, по моей наводке пришли, значит, мои. А раз ты к словам цепляешься вместо того, чтобы прямо говорить… все так плохо?
– Да уж чего хорошего… девочки нет в живых.
Ася Семеновна помолчала, потом вздохнула:
– Ясно. Я-то надеялась… ну да что ж теперь. Ладно, Лиза, сегодня у меня времени нет, а завтра я часов в одиннадцать – двенадцать заеду, тогда и поговорим.
Прощаться она тоже не стала, просто отключила телефон.
«Интересно, о чем она собирается завтра разговаривать? Что случилось, куда пропала девочка и кто в этом виноват, я угадать не могу, а что еще тут можно обсуждать?» Лиза положила мобильник на стол и посмотрела на часы.
Скоро Маша из школы вернется, пора на кухню, борщ разогреть. Настроение было скверное, заставить себя не думать о погибшей незнакомой девочке не получалось. А тут еще Машка задерживается… Лиза снова посмотрела на часы: нет, не задерживается, еще минут пять до ее прихода есть. А если, не дай бог, вот так же похитят ее ребенка? Что делать, куда бежать? Жизнерадостная трель звонка – и Лиза бросилась к двери. Распахнула и прямо на пороге обняла дочь:
– Машка! Все в порядке?
– У меня в порядке. – Девочка озадаченно моргнула. – А у тебя что случилось?
– Ничего. – Лиза отпустила дочь и шагнула назад, давая ей возможность зайти в квартиру. – То есть случилось, но не у нас. Девочка, твоя ровесница, пропала, и ее мама сегодня приходила ко мне.
– О-о… – Маша сбросила туфли, подошла к матери и уже сама обняла ее. – И что?
– Девочка погибла. – Лизу передернуло, и маленькая ладошка тут же успокаивающе погладила ее по плечу. – Мать плачет, надеется на что-то, помощи от меня ждет. Фотографию дочери принесла. А я эту фотографию даже в руки не смогла взять, не то что разглядывать – такая чернота накатила… Машка, ты должна обещать, что будешь очень осторожной.
– Мам, я помню, – еще крепче прижалась к ней девочка. – С незнакомыми дяденьками не разговаривать, конфеток не брать, к чужим машинам близко не подходить… – Маша привстала на цыпочки и потерлась щекой о ее щеку. Лиза тут же почувствовала словно легкую щекотку, губы сами растянулись в улыбке.
– Машка! – Лиза хотела говорить строго, но получилось нежно. – Прекрати! Держи «зеркальце»!
– Еще чуть-чуть, – пропыхтела дочь. Она еще не умела «делиться» на расстоянии, требовался тесный контакт. – Вот так. А то на тебя смотреть жалко…
– Безобразница ты, зайчик мой солнечный! – Лиза наконец отстранилась. Действительно, стало намного легче. – Надеюсь, в школе ты такие фокусы не проделываешь?
– Ну, мам, что я, не понимаю, что ли? – Тембр ее голоса еле заметно изменился, и Лиза напряглась:
– Судя по всему, не понимаешь. Мария, признавайся, что натворила?
– Ой, мам, ну что ты сразу? Ничего я не творила, просто Наталья Степановна такая пришла на математику – терпеть невозможно. У нее четвертый месяц, токсикоз страшный, а она стесняется и делает вид, что все в порядке, вроде как просто не выспалась. А у нее еще и почки не в порядке, ей бы к врачу, на сохранение, в больницу… Нет, я честно удивляюсь, взрослая тетенька, двадцать пять уже, а хуже маленькой.
– Возможно, твоя Наталья Степановна ведет себя неразумно. А что ты скажешь о себе?
Маша поскучнела:
– Да ничего такого я не делала, честно! Я даже за руку ее не брала. Так, подошла, потопталась рядом, а она сама уже меня за плечи приобняла немножко. Никто ничего не заметил, я осторожно очень, только почистила слегка. Там действительно с почками проблема, я побоялась лезть внаглую.
– Хорошо, что хоть это понимаешь. Еще бы о себе думала, совсем прекрасно было бы. Схватишь когда-нибудь откат, что делать будем? Я ведь не справлюсь.
– Ну ма-а-ам! Какой откат, я еле-еле, самыми кончиками пальцев! Только головную боль сняла и тошноту, а глубже даже не думала! Честно! Мам, ну все в порядке со мной, ты же видишь!
– Вижу. – Лиза отстранилась и махнула рукой. – И еще вижу, что бесполезно с тобой разговаривать. Пока сама шишек не набьешь… Ладно, переодевайся быстренько, и обедать будем.
Алейников заехал домой ненадолго, только взглянуть на Марину.
Эх, дом… Виктор Петрович занялся строительством, когда вышел в отставку. О своем, большом доме они с Тоней мечтали все годы, пока мотались по гарнизонам, обживая ненадолго казенные квартиры. И когда Виктор Петрович вышел в отставку, даже вопроса не было, чем заняться в первую очередь! Купили на окраине города большой участок, на котором уже стояла кирпичная двухэтажная коробка, и принялись за дело. Сам Виктор Петрович стал настоящим прорабом, Тоня крутилась по хозяйству и потихоньку облагораживала участок – первые грядки, устроенные подальше от стройки, были с салатом, зеленым луком и петрушкой. Марина с Андреем выкинули из головы идею взять ипотеку и с энтузиазмом помогали родителям. Не прошло и двух лет, как они справили новоселье. На первом этаже устроились «старики», второй отошел молодежи – только жить да радоваться! Не довелось.
Начались у Тони головные боли, давление стало подниматься… После ноябрьских праздников легла она в больницу на обследование, а на Рождество ее уже похоронили. Неоперабельный рак – за два месяца сгорела. Виктор Петрович тяжело переживал смерть жены – больше тридцати лет вместе прожили, что называется, вросли друг в друга. Только внучкой и спасался: с уроками помогал, книжки читал, в бассейн водил. Даже в гости к немногочисленным приятелям, куда всегда с Тоней приходил, Леночку с собой брал. Любовался внучкой, радовался: умненькая растет, послушная, хорошенькая, как куколка! Уже мечтал, как она в вуз поступит, прикидывал, какую девочке профессию выбрать… Маришка, вон, настояла в свое время на политехническом – программисты, дескать, всегда на хлеб с маслом заработают, и что? Нет, зарабатывает она действительно неплохо, но и пахать приходится не по-женски. А чуть расслабишься, чуть позволишь себе лишнюю недельку отдыха, самые выгодные заказы – фьюить! – и разлетелись по другим исполнителям. Наотдыхаешься, а потом собирай заказчиков с нуля. А что теперь будет с ее работой? Маришка с того дня, как Леночка из школы не вернулась, к компьютеру даже не подходила. Андрей, слава богу, в этих делах разбирается, сумел всем извинения разослать, объяснил, что беда случилась… Некоторые даже перезванивали, спрашивали, не могут ли чем помочь? Дай Бог здоровья хорошим людям…