Страница 145 из 165
Магия прошла по коридору как пуля по стволу, выбросив наружу под сотню изломанных тел и обвалив вход.
Лунатики, Ночные Клинки, Островитяне и Скайримщики ушли по тоннелю. Мы подорвали тайный ход.
— Идите в пирамиду, — обратился я к друзьям — Мне нужно попрощаться с этим местом.
— Мы тебя не оставим! — топнула ногой Мегида. Тихон мягко взял ей за плечи и направил в сторону портала, я благодарно кивнул.
Проход уже отрывали. Я прошел в усыпальницу и опустился рядом со статуей Зика.
— Ну вот и всё, — вздохнул я.
— Еще ничего не кончено, — ответил бог. — Главная битва впереди, и в ней мы встанем плечом к плечу.
Тянучка коснулась меня своим отростком. Я ласково погладил растение.
— Уходи под землю, родная, — сказал я. — Незачем тебе погибать. Мы все здесь отстроим заново, и ты вернешься.
Я почувствовал, что сквозняк усилился, дышать стало легче. Значит, ход отрыли.
Я вышел в тоннель, повел плечами, разминая затекшие мышцы. Активировал Четырехрукого. Светящиеся магические мечи в полумраке смотрелись зловеще.
— Идите сюда, уроды! — заорал я, выпуская в этом крике всю горечь и обиду.
Я не мог себя заставить уйти. Установил точку привязки прямо здесь. Буду возрождаться раз за разом. На часах хрономага еще минуты четыре, а там будь что будет.
Скрежеща доспехами о камни, в узкий лаз пролезали все новые противники. Впереди всех вырвался могучий воин с самым опасным мечом в игре.
На меня бежал Тюльпан.
— Где пленники, ублюдок⁈ — орал он. Зол не на шутку. Или испуган? Они ведь не знают, что случилось с бывшими главами альянса. Гному почта доступна, но что он скажет? «Мне слили уровни». И всё. Ни способа утраты, ни места нахождения коротышка знать не может.
Я бросил на воина Колыбельную, но не сработало. Похоже, он под зельем неуязвимости. Да и черт с тобой. Трясина! Болотная магия растворила плиты пола, и бегущий противник завяз по колено. Пусть постоит, пока неуязвимость не спадет.
Прямо над его головой в мою сторону полетели десятки заклинаний. Я метался по узкому проходу как хоккейная шайба по льду, чуть ли не на стены прыгал, а когда противники достаточно приблизились, использовал Вселение. Завладел телом Тюльпана. Схватил атласный багровый плащ Златана и, наматывая его на кулак, всадил клинок в спину кланлида Бархата. Сработало Добивание, и тот сразу обмяк. Я развернул меч лезвием к себе и вскрыл горло главе берсерков, в последний момент выскочив из него.
Ошарашенные воины лишь на секунду замерли, но потом снова ринулись в бой. Сзади меня захлопали порталы. Сокланы вернулись.
— Какого черта⁈ — зарычал я сквозь зубы.
— Мы не можем тебя тут оставить! — упрямо заявила Причуда.
Мы разбили первый отряд, но новые почему-то не шли. И тогда я почувствовал холодок между лопаток. А затем до ушей донесся шорох. Исполинская змея вползала в щель. Та самая, что вышла из кольца Ады.
За спиной что-то захрустело. Я обернулся. Каменное изваяние затрещало, покрутило головой и сжало кулаки.
— Уходите, — сказал Зик и взял разбег. Тяжелые шаги отдавались гулким эхом, ударяющим по ушам, и сливались с шипением.
Мы укрылись в усыпальнице. Два божественных воплощения столкнулись. От контакта сущностей произошел выброс невероятной силы. Я почувствовал вибрации астрала. Тоннель перестал существовать, но опустевшую сокровищницу, видимо, защищала особая магия, сюда не залетело ни пылинки.
— Я иду наверх! — сказал я. — Не могу отдать им это место.
— Это глупо. Храм уже взят, — попытался воззвать к разуму Тихон.
— Плевать! Буду биться, пока не рухну замертво от усталости, — говорил, а у самого руки тряслись от гнева.
Я просто не мог смериться, что бой проигран. Столько всего связано с этим местом. Меня тошнило от одной мысли, что по храму будут ходить эти ублюдки.
Я открыл портал и появился на месте, где была алтарная плита. Привязался к постаменту и бросил Колыбельную на не ожидавших такого поворота противников. Тут же сзади снова раздались хлопки переходов, плечом к плечу со мной встали друзья.
— Пора, Грыз! — сказал я, и на лицо наплыла ухмылка от раздавшегося грозного рыка.
Обратившийся спутник без лишних сантиментов стал крушить заполонивших зал игроков. Он вминал их в плиты и подбрасывал до потолка. Нам оставалось лишь добивать. С моим чудищем не могли совладать, пока не явились первожрецы и воплощение бога Журабьюна — уродливая тварь, похожая на Джабба Хатта.
Меня убивали раз за разом. Первый пять смертей прошли без штрафов, потом я закономерно начал терять уровни. Каждый раз бросал взгляд на товарищей, но они вместе со мной возрождались снова и снова. Несколько часов мы бились, не позволяя Старому Свету чувствовать себя здесь хозяевами.
Я ликовал в душе, ведь видел недоумение на лицах врагов, когда активировалось Послесмертие. У меня стрела в сердце и половина головы снесена топором, здоровья на нуле, а тело упрямо идет вперед, наваливается на очередного урода, и пальцы начинают выдавливать ему глаза.
Безумие? В чистом виде. Гекат, Зик и Бастиана кричали, призывая меня уходить.
— Зачем? Зачем ты это делаешь? — орали уже даже уставшие меня убивать противники. — Вы что все больные? Какой в этом смысл?
— Вам не понять, суки продажные! — брызгал я слюной.
Ада стояла в углу под защитой телохранителей и наблюдала за нашей схваткой.
— Смирись, вы проиграли! — рычал в очередной раз, вонзая мне меч в живот Тюльпан.
— Да пошел ты! — плевал я ему кровью в лицо и ломал нос ударом головы.
Мы же превратились в прирожденных убийц. Я буквально рвал зубами глотки. Боевая ярость вытеснила всё остальное. Ни я, ни друзья не считались с потерянным опытом, и это пугало противников больше всего. Наша безоговорочная самоотдача. Это магия дружбы. То за что мы, пожалуй, готовы умереть. И не только в виртуальном смысле, если потребуется. Сейчас я так чувствовал. Верил в это всем сердцем. Это ощущали и наши враги. Такого единства у них никогда не будет, и за это они нас возненавидели.
— Ты уже сотый уровень. Угомонись, придурок! — заклинал меня Златан.
— Молчать, слабаки! — орал я и использовал Вселение, захватывая очередного хайлевела.
— Себя не жалко, о друзьях подумай! — пытаясь заглянуть мне в глаза, кричала Сказочника.
— Нахер тебя, пивичка! — упрямо мотал я головой. — Храм стоит, пока жив хоть один его защитник!
Нас рубили, кололи, взрывали, морозили. Сотни сотен смертей слились в одну.