Брокен-Харбор

– Мисс Рафферти, мы оба знаем, что причина не только в этом. Вы не стали бы срываться с работы, рискуя вызвать недовольство клиентки, и не потратили бы целый час на дорогу только потому, что сестра сорок пять минут не берет трубку. Может, она слегла с мигренью или потеряла телефон? Может, ее дети заболели гриппом? Вы могли придумать сотню гораздо более правдоподобных причин, но тут же решили, что случилась беда. Почему?

Фиона прикусила губу. В воздухе воняло сигаретным дымом и горелой шерстью – девушка уронила горячий пепел на пальто. От самой Фионы, ее дыхания и кожи исходил прелый горький запах. Интересный факт с передовой: свежее горе пахнет рваной листвой и сломанными ветками – как зеленый, душераздирающий вопль.

– Это просто пустяк, – сказала она наконец. – Давным-давно, несколько месяцев назад, был один случай. Я и вспомнила-то о нем, только когда…

Я ждал.

– Просто… Однажды вечером она мне позвонила. Сказала, что в доме кто-то побывал.

Я почувствовал, как вскинулся Ричи – словно терьер, готовый броситься за палкой.

– Она сообщила об этом в полицию? – спросил я.

Фиона затушила сигарету и бросила окурок в стаканчик.

– Вы не понимаете. Сообщать было не о чем – окна не разбиты, замок не выломан, из вещей ничего не пропало.

– Тогда с чего она взяла, что в доме кто-то побывал?

Фиона снова пожала плечами, на этот раз еще более напряженно, и опустила голову.

– Просто ей так показалось. Не знаю.

Я добавил в голос побольше суровости:

– Мисс Рафферти, это может быть важно. Что именно она сказала?

Фиона глубоко, судорожно вздохнула и заправила волосы за ухо.

– Ладно, – сказала она. – Ладно. Ладно. Ну, значит, звонит мне Дженни и спрашивает: “Ты сделала дубликаты наших ключей?” А у меня их ключи были, наверное, две секунды – прошлой зимой, когда Дженни и Пэт повезли детей на Канары на неделю и хотели, чтобы кто-то мог войти, вдруг пожар или еще что. Ну я и говорю: “Конечно, нет…”

– А вы их сделали? – спросил Ричи. – Ну, дубликаты?

Фокус удался – он ни в чем не обвинял, а спрашивал словно бы из чистого любопытства. И это замечательно – значит, не придется устраивать ему разнос (по крайней мере, большой) за то, что влез в разговор.

– Нет! Зачем они мне?

Фиона резко выпрямилась. Ричи пожал плечами и смущенно улыбнулся:

– Просто решил уточнить. Я обязан был спросить, понимаете?

Фиона снова обмякла.

– Ну да. Наверное.

– А кто-то другой не мог сделать дубликаты в ту неделю? Вы не оставляли ключи там, где их могли взять ваши соседки или коллеги? Повторяю, задавать вопросы – наша работа.

– Они висели на моем брелоке, но я не держала их в сейфе или еще где. Когда я на работе, ключи у меня в сумке, а дома висят на крючке в кухне. Но никто ведь не знал, что это ключи от дома Дженни. По-моему, я даже никому не говорила, что они у меня.

Тем не менее ее соседкам и коллегам предстоят обстоятельные беседы с полицией – и, само собой, нужно будет навести о них справки.

– Давайте вернемся к телефонному разговору, – сказал я. – Вы ответили Дженни, что не делали дубликаты ключей…

– Да. Дженни говорит: “Ну, так или иначе, у кого-то они есть, а мы давали их только тебе”. Пришлось полчаса убеждать ее, что я без понятия, о чем она толкует, чтобы она хоть объяснила мне, в чем дело. Наконец она говорит, что днем уходила с детьми по магазинам или еще куда, а когда вернулась, заметила, что в доме кто-то побывал. – Фиона начала рвать салфетку, роняя белые клочки на красное пальто. Ладони у нее были маленькие, пальцы тонкие, с обгрызенными ногтями. – Я спрашиваю, как она это поняла, а она отказывается говорить. В конце концов я из нее вытянула, что, мол, занавески раздвинуты как-то неправильно, а еще пропало полпачки ветчины и ручка, которую она держит возле холодильника, чтобы составлять списки покупок. Я такая: “Ты шутишь”, так она чуть трубку не повесила. Ну, я ее успокоила, и как только она перестала на меня наезжать, стало ясно, что она очень напугана. Реально в ужасе. А ведь Дженни не размазня.

Вот одна из причин, по которым я дал втык Ричи за то, что он попытался отложить этот допрос. Разговори свидетеля сразу после того, как рухнул его мир, и он, возможно, будет болтать без умолку, но подожди денек, и он уже начнет восстанавливать разрушенные укрепления – люди действуют быстро, если ставки настолько высоки. Поймай человека сразу после того, как в небе расцвел ядерный гриб, и он выложит все, от любимых жанров порно до прозвища, которым втайне называет своего босса.

– Вполне естественно, – сказал я. – На ее месте любой бы встревожился.

– Да ведь это же ломтики ветчины и ручка! Вот если бы пропали драгоценности, половина нижнего белья или еще что, тогда, конечно, голову потеряешь. Но это… Я ей сказала: “Ладно, предположим, по какой-то дикой причине кто-то влез к вам в дом. Но это же не Ганнибал Лектер, верно?”

– И как отреагировала Дженни? – быстро спросил я, пока до Фионы не дошло, что она только что сказала.

– Снова обозлилась на меня – мол, главное не в том, что именно он сделал, а в том, что теперь она ни в чем не может быть уверена. Например, к чему он прикасался, заходил ли в комнаты детей, рылся ли в их вещах… Мол, будь у них деньги, она бы все детское добро выбросила и новое купила, а то мало ли что. Дженни вдруг стало казаться, что все стоит слегка не на своих местах, что все грязное. Как он проник в дом? Зачем он проник в дом? Все это не давало ей покоя. Она повторяла: “Почему мы? Чего он от нас хотел? Мы что, похожи на богачей? В чем дело?”

Внезапно Фиона спрятала лицо в ладонях и наклонилась так, что почти согнулась пополам.

– Хороший вопрос. У них ведь есть сигнализация, не знаете, она была в тот день включена? – невзначай спросил я.

Девушка распрямилась и покачала головой:

– Я спросила, и Дженни сказала нет. Днем она никогда ее не включала, только по ночам, перед сном, но и то потому, что местные подростки устраивают вечеринки в пустых домах и иной раз вытворяют бог знает что. По словам Дженни, днем поселок практически вымирает – ну, вы и сами видите, – так что сигнализация казалась ненужной. Но она сказала, что теперь будет ее включать. И добавила: “Если у тебя есть дубликаты, не пользуйся ими. Я поменяю код прямо сейчас, сигнализация теперь будет работать круглые сутки, и точка”. Говорю же, Дженни очень испугалась.

Но когда полицейские выломали дверь, когда мы четверо расхаживали по ненаглядному домику Дженни, сигнализация была отключена. Очевидное объяснение: Спейны сами открыли дверь убийце, и этого человека Дженни не боялась.

– Она сменила замки?

– Я ее тогда спрашивала, будет ли она их менять. Она колебалась, но в конце концов сказала, что, скорее всего, нет – замки, дескать, встанут в пару сотен, а такие расходы семейный бюджет не потянет. Сигнализации достаточно. Она сказала: “Пускай возвращается, я не против. Я даже почти хочу, чтобы он вернулся, тогда хотя бы станет понятно, что я это не придумала”. Я же говорю, она не трусиха.

– А где в тот день был Патрик? Это произошло до того, как он потерял работу?

– Нет, после. Он уезжал в Атлон на собеседование – тогда у них с Дженни еще были две машины.

– И как он отнесся к этому проникновению?

– Не знаю, она мне не говорила. По-моему… если честно, кажется, она ему ничего не рассказала. Во-первых, она разговаривала со мной вполголоса – возможно, потому, что дети спали, – но в таком большом доме?.. А еще она все время якала: “Я поменяю код, я не смогу уложить это в бюджет, я разберусь с этим парнем, пусть только попадется”. “Я”, а не “мы”.

А вот и еще одна маленькая странность – тот самый подарочек, про который я говорил Ричи.

– Почему она не рассказала Пэту? Казалось бы, если, по ее мнению, в доме побывали чужаки, надо было первым делом сообщить об этом мужу.

Фиона снова пожала плечами и опустила голову.