Солги мне

Софи Росс

Солги мне

Глава 1

Варя

Я знаю, что он может оказаться маньяком.

Он вообще может быть кем угодно. Таксистом, поваром в дорогом ресторане, фотографом или заключенным, которому просто нечем заняться в четырех стенах.

У меня нет никакой личной информации, и, если честно, я боюсь о чем-то его спрашивать, потому что в любую минуту мой Марс может пропасть. Исчезнуть, будто его и не было.

Еще один быстрый взгляд на экран телефона, легкое разочарование из-за того, что мое сообщение так и осталось непрочитанным. Я кусаю щеку изнутри, чтобы не начать шмыгать носом прямо здесь, как самая настоящая плакса, и захожу в лифт.

Марс печатает…

Улыбаюсь. Наконец-то он снова появился в сети, теперь можно не переживать, зеленый огонек загорелся. Все по-прежнему.

Или нет.

Подумать не успеваю, как мой рюкзак превращается в смертоносное, надеюсь, оружие.

— Бл…ть, — хриплое рычание грубым басом. — Какого хрена?

Мужчина поворачивается ко мне. Приходится запрокинуть голову, потому что он невероятно высокий по сравнению со мной. И большой.

Высокий и большой — Варя, ты влипла.

Я даже не знаю, между какими этажами застрял лифт.

— Не надо… — слетает робкое с моих губ. — Пожалуйста.

Последнее я добавляю для усиления эффекта.

Минуту назад рассуждала о том, что мой анонимный виртуальный собеседник может оказаться маньяком, а сейчас вот встречаю реального. Это куда страшнее, между нами всего метр пространства.

— Чего не надо-то? — задумчиво спрашивает он, делая шаг навстречу.

— Не надо…меня насиловать…

— Ты сдурела? — уже резче произносит мой маньяк.

Я не сдурела, я видела, как он шел за мной от магазина. В черной толстовке с капюшоном, накинутым на голову, с бородой, покрывающей большую часть его лица и шеи, и с ужасно пугающими глазами.

А еще он специально остановил лифт.

— Я ведь кричать буду, — честно признаюсь. — Пожалуйста, не трогайте меня. Хотите, я вам денег дам?

— Ну дай, — хмыкает чудовище.

Быстро ищу кошелек в рюкзаке и достаю из него все, что есть. Протягиваю мужчине.

— Полтора рубля? Хорошо же ты себя ценишь, одуванчик.

— Почему «одуванчик»?

— Если я на тебя сейчас дуну, ты разлетишься на миллион кусочков от страха. Рассказывай, малышка, чего дерешься? — он все еще потирает ушибленный затылок.

— Хотела вас вырубить и позвать на помощь.

— И что я тебе такого сделал? — сначала спрашивает, а потом вскидывает ладонь, жестом велев мне замолчать. — А, подожди. Я же тебя насиловать собрался, все правильно?

— Д-да…

— Снимай штаны тогда. И трусы тоже, чтобы я их нечаянно не порвал. На полторы штуки ты себе вряд ли сможешь новую одежду купить.

Всхлипываю, врезаясь спиной в угол лифта, обнимаю рюкзак и прижимаю его к груди, надеясь, что это сможет хоть как-то помешать мужчине лишить меня чести.

Боже, Варя, тебя собираются изнасиловать, а ты о чести думаешь…

Тут бы выжить уже неплохо. Вдруг у него нож в кармане?

— Пожалуйста-пожалуйста… — судорожно повторяю едва двигающимися губами, когда расстояние между маньяком и мной стремительно начинает уменьшаться по его инициативе.

— Да тише ты, меня не интересуют маленькие зареванные девочки. Я ничего тебе не сделаю, ладно?

Но он все подходит и подходит. Ближе с каждой секундой.

Я знаю, что мужчина просто хочет заговорить мне зубы. Отвлечь, чтобы я расслабилась и потеряла бдительность, поверив его словам. А потом он нападет, и мне никто не поможет, потому что Халк в этом доме точно не живет. Кто еще сможет руками разжать створки лифта?

— Ну хватит уже пищать, — рявкает он, вырывая у меня последний защитный барьер. Рюкзак летит на пол с громким звуком. — У тебя там что, кирпичи? Подворовываешь?

— Ап-пельсины…

— Ап-пельсиновая девочка, — передразнивает он мое заикание. — Значит будем жрать твои апельсины и заливать их моим коньяком, пока нас отсюда не достанут. Туалет, если что, в правом дальнем углу.

— Как же изнасилование?

— А ты прям просишь? Не вопрос, — оскаливается он.

— Нет, я… Я не хочу. Но вы же на улице за мной следили, я видела… И в лифт зашли, и что-то там нажали для его остановки.

Маньяк, хотя я уже в этом определении не очень уверена, вынимает из своего заднего кармана связку ключей и машет ими перед моим носом.

— Девятый этаж, двести четырнадцатая квартира. Спортом предпочитаю заниматься в зале, ступени мне как-то не вкатывают. А из магазина я за тобой шел, потому что мне было по тому же, мать твою, пути. Не пришло в голову?

— Но остановка… Вы нажали…

— У тебя галлюцинации, я всего лишь печатал сообщение на телефоне, стоя к тебе спиной. Не думал вообще-то, что такая мелкая коза может представлять для меня угрозу. Но теперь вот в лифтах придется ездить исключительно одному, у меня психологическая травма из-за твоих апельсинов. Башка и так трещит, а ты добавила. Добила.

— Простите, пожалуйста, — я выдыхаю после его рассказа, шмыгаю забившимся носом. — У меня есть обезболивающее, хотите?

— Хрен с тобой, доставай колеса.

Присаживаюсь на корточки, нахожу небольшой блистер с таблетками и протягиваю ему. Раздается щелчок, и сразу после мой взгляд падает на бутылку коньяка, содержимым которой уже-не-маньяк запивает обычный ибупрофен.

— Но так ведь нельзя, — пытаюсь возразить я, склоняя голову. — Это может быть опасно.

— А ты предлагаешь мне сначала поссать сходить, а потом этим же запить? У нас здесь, знаешь ли, не бар, другого не наливают.

Какой же он грубый.

Чем-то похож на моего Марса, тот тоже в выражениях никогда не стесняется. Я краснею постоянно, а он интересуется, насколько в этот раз ему удалось разукрасить мои щеки, потому что один раз я имела глупость признаться в своем смущении.

У меня рот открывается, когда загадочный незнакомец в черном ставит бутылку на пол и в одно быстрое движение стягивает толстовку, под которой у него ничего нет.

Только голая кожа и мышцы. Красивые очерченные мышцы, к которым так и тянется мой взгляд.

— Не лифт, а баня какая-то. У тебя ловит?

— Что? — я уже совсем ничего не понимаю.

— Антенны на голове, что. Ты с какой планеты вообще, девочка? С Венеры? — хмыкает в конце.

Снова мучаю щеку зубами, только на этот раз сильнее. Просто я выбрала именно такой ник в чате — Венера.

Но мой Марс обычно называет меня Винни. Мне нравится, это звучит чертовски мило.

— Телефон у тебя ловит? — вздыхая, уточняет не-маньяк.

— Сейчас посмотрю.

Обычно в лифте связь ненадолго пропадает, но в этот раз мне везет. Одно деление светится для нас лучом надежды. Мы не умрем здесь от недостатка кислорода, нам не придется надеяться на случайного прохожего-соседа, а если брать нас по отдельности… Меня не изнасилуют.

Наверное, это можно считать жизненным достижением?

— У меня тоже связи нет, — с грустью констатирую, когда палочка исчезает прямо на моих глазах, и сразу же убираю телефон в карман, чтобы не-маньяк не попытался убедиться в этом лично.

У меня на заставке стоит кусочек нашей переписки с Марсом, когда он пожелал мне спокойной ночи, назвав малышом.

Мы не знаем, какая у нас разница в возрасте, но он почему-то упорно считает меня маленькой. Я ругаюсь на него за это, но все равно каждый раз расплываюсь в глупой улыбке, увидев в новом сообщении «малыша».

— Эй, есть кто? — мой вынужденный сосед по лифтовой камере лупит кулаком по двери, и я вздрагиваю от слишком громкого звука.

Неужели ему не больно? Или это алкоголь притупляет все чувства?

Никогда не пробовала что-то крепче кефира, потому что не хочу стать похожей на собственную мать. Я люблю ее, но устала бороться за собственную жизнь в квартире, доставшейся нам от бабушки.

Последней каплей стала попытка изнасилования, когда один из ее собутыльников снес замок на моей двери ночью и ввалился в комнату с ножом. У меня шрам остался чуть ниже ребер с правой стороны, а маме было плевать. Она предложила мне пластырь и щедро налила рюмку водки, чтобы «меньше болело».