Страница 22 из 42
- Ты знаешь, что у нас с Сергеем нет совместных детей… Я была беременна, но потеряла ребенка. И больше… не смогла…
А это новость. Матвей не слышал о том, что мачеха носила ребенка. Похоже, все произошло, когда он уже жил в интернате.
- Но Сергей всегда относился к Лизе, как к родной дочери. И по документам он – ее отец.
И дальше что?
Матвей медленно пил кофе, окончательно потеряв интерес к разговору.
- Сергей говорил тебе о завещании?
Он отрицательно качнул головой. Отец сетовал, что некому передать дело, но… завещание? Он, случайно, не болен?
- Ты не захотел работать в компании, - продолжила мачеха. – И он не хочет, чтобы дело всей его жизни перешло в руки чужих людей.
- Вы хотите сказать, что он оставляет компанию Лизе?
Логично, папаша любит ее сильнее родного сына. Но странно. У Лизы не то образование, чтобы вести бизнес.
- В завещании есть условие. Компания переходит тому из вас, кто первый подарит Сергею внука или внучку. – Мачеха выпрямила спину. – Лиза беременна.
Матвей чуть не подавился кофе. Не от удивления, а едва сдержав смех. Мачеха торжествует, потому что ее дочь беременна, а его детям уже исполнился год. Интересно, если сказать об этом, ее хватит удар?
- Поздравляю, - сказал он, отдышавшись. – Дети – это прекрасно.
- Ты… не будешь оспаривать завещание?
- Позвольте вам напомнить, что мой отец жив. – Матвей отставил чашку. – И, насколько мне известно, здоров. Уверен, на кладбище он не торопится.
- Я не это имела в виду, - смутилась мачеха.
- Что же касается компании, то она мне не нужна. Я сам по себе, если вы еще не заметили.
Разговор оставил неприятный осадок. Если мачеха узнает об Эйре и детях, то вполне может придумать какую-нибудь гадость. Ради своей Лизы она способна на что угодно.
- Ты? – удивился отец, едва войдя в гостиную. – Что-то случилось?
- Нам надо поговорить, - сказал Матвей, поднимаясь навстречу. – Наедине.
В кабинете отец привычно занял место за столом. Матвею всегда казалось, что так он очерчивает пространство вокруг себя. Между ними – непреодолимая преграда.
- Зачем ты следишь за мной?
- Заметил? – Отец хмуро на него посмотрел. – А мне обещали, что поручат это профессионалам.
- И что такого я сделал, что тебе понадобились профессионалы, чтобы следить за мной?
- Ну, знаешь… - Он повел шеей. – Был бы у тебя такой сын, ты бы тоже забеспокоился, когда он вдруг послушал совета.
- Какой «такой», папа?
- Упрямый, как осел!
- Так ты устроил слежку, потому что я согласился работать в «Доме мечты»?
- Нечего мне тут допросы устраивать! Сопля… И правильно сделал! Ты не только осел, ты еще и телок. Что с тобой не так, а? Почему ты выбрал бабу с детьми?
- Эйра – не баба, - отрезал Матвей.
- Все думал, как привести тебя в чувство. Но ты сам пришел! Она старше…
- И что? Нам это не мешает.
- Она содержит притон! Клуб для извращенцев!
- Я знаю.
- У нее дети!
- Ты взял в жены женщину с ребенком и удочерил Лизу, - зло выплюнул Матвей. – С тобой тоже что-то не так?!
- Не смей! - Отец треснул кулаком по столу. – Это другое!
- Это то же самое. Ты любишь свою жену и ее ребенка. Я люблю Эйру и ее детей.
- А, так ты мстишь…
Разговора опять не получилось. От криков уже дрожали оконные стекла.
- Я живу так, как хочу, - отчеканил Матвей. – И люблю того, кого хочу. Мне не нужно ни твое одобрение, ни твое разрешение.
- А, может, ты тоже извращенец? – скривился отец. – Определился бы, кто тебе нравится. В юности совращал девочек, теперь потянуло на старух…
Матвей не понял, как очутился рядом с отцом и едва не совершил непоправимое.
- Нет! – завизжала невесть откуда взявшаяся Лиза.
Это и отрезвило Матвея. Еще мгновение, и он ударил бы отца. Кулак он уже занес.
- Матвей, не надо!
Лиза повисла на нем, пытаясь оттащить в сторону. Он не сопротивлялся, хоть и приходил в себя с трудом.
- Никогда… - прошипел Матвей, не отрывая взгляда от перепуганного отца. – Слышишь? Никогда не говори так об Эйре. И не смей трогать ее и детей!
- Матвей… - заплакала Лиза.
- Не нервничай, тебе нельзя, - сказал он ей, оборачиваясь. – Я уже ухожу.
- Вон! – очнулся папаша. – Вон из моего дома! Ты мне больше не сын!
Матвей усмехнулся и, подмигнув Лизе, покинул дом, который давно уже не считал родным. Может, так даже лучше. Это определенно поставит точку в затянувшейся войне. Мачеха будет довольна. Никто не тронет Эйру и двойняшек.
Свобода!
- Матвей! – Лиза выскочила следом за ним на крыльцо. – Подожди, не уходи. Я расскажу… обещаю, я сейчас все ему расскажу…
- Не надо, Лизка. – Матвей остановился возле своей машины. – Не надо ничего рассказывать. Не порть отношения с родителями. Береги ребенка и мужа.
- Ты меня простил? – недоверчиво спросила она.
- Это так важно?
Матвей задрал голову, чтобы не спалиться. Мужчинам нельзя плакать. Взгляд упал на флюгер, поскрипывающий на ветру.
- Прощу, если ты украдешь для меня одну вещь, - сказал он.
- Какую? – растерялась Лиза.
- Кота с крыши.
- Что? Флюгер?!
- Ага. Сама только не лезь туда. Он тяжелый. И приварен. Найми рабочего с «болгаркой», организуй все, когда родителей не будет дома. Поверь, пропажу они не заметят. Или замени флюгер другим. Но мне нужен этот кот.
- Он что, из золота?
- Он из памяти, - вздохнул Матвей. – Это полностью искупит твой грех.
- Ладно, я сделаю…
Выехав из поселка, Матвей понял, что не хочет возвращаться к Эйре и детям в таком разбитом состоянии. Она начнет расспрашивать, придется рассказывать о скандале… Ей оно надо? Матвей не представлял, как можно грузить проблемами любимую женщину. Она сегодня и так перенервничала.
Он поехал к себе домой, в московскую квартиру, и уже оттуда отправил Эйре сообщение.
«У вас все хорошо? Переночую в Москве, очень устал. Вернусь завтра. Люблю вас. Поцелуй Митьку и Лису».
Матвей дождался ответа и выключил телефон. Эйра написала, что у них все в порядке, значит, можно не волноваться.
Мужчины не имеют права на слабость. Но сейчас Матвей чувствовал себя слабым и беспомощным, совершенно никчемным. Его словно вывернули наизнанку, хотя, казалось бы, ничего необычного не произошло. Очередной скандал, всего-то.
Он налил себе выпить, но алкоголь не лез в горло. Хотел отвлечься фильмом, но поротый зад внезапно напомнил о себе. Странно, он не замечал боли, когда вел машину. Чтобы хоть как-то облегчить страдания, пришлось лечь на живот.
Отвлечься не получилось, в голову постоянно лезли всякие мысли. В основном вспоминалось прошлое… Матвей то ворочался, пытаясь уснуть, то бродил по квартире в поисках обезболивающего, то косился на телефон, как будто выключенный гаджет мог ожить.
Муторно… Давно ему не было так тоскливо, тяжко и тревожно.
И, пожалуй, одиноко.
Матвей почти решился связаться с Робкой, когда в дверь позвонили. Он не хотел открывать. Поздний вечер, почти ночь. Он никого не ждал. Однако гость оказался настойчивым.
Матвей включил экран видеофона и увидел Эйру.
23. Живой труп
Эйра не сильно удивилась, когда Матвей сбежал. Мужского упрямства в нем предостаточно, а конфликт с отцом, похоже, серьезный. Откровенно говоря, встревожилась она сильнее, чем разозлилась из-за того, что Матвей стащил спрятанные ключи. Держа на руках дочку, Эйра горько вздыхала, глядя вслед выезжающей со двора машине.
Только бы ничего плохого не случилось...
Отчего-то внутри что-то противно ныло, как больной зуб. Занимаясь детьми, Эйра то и дело поглядывала на часы и проверяла телефон, периодически злясь на себя. И чего она волнуется? Не на войну же Матвей отправился, а всего лишь поговорить с отцом.
Получив сообщение, Эйра поняла, что переживала не зря. Если Матвей не торопится возвращаться, значит, хочет что-то скрыть. Такие мужчины, как он, предпочитают не делиться болью. Матвей отлежится в своей «берлоге» и вернется к Эйре и детям, как ни в чем не бывало.