Страница 31 из 42
— Детка, помолчи.
Закусываю губу и ерзаю на месте. Он же обещал, что не повезет меня закапывать, да? Интересно, а после Володи это обещание еще действует?
— Ну хотя бы музыку включи! — нервно выпаливаю, барабаню пальцами по ноге. — Невозможно ведь.
Ян усмехается, но уже через пару секунд салон заливает звуком. Так и правда легче, хотя бы тишина не давит на нервы.
— Куда мы едем? — решаюсь на очередной вопрос.
— Катаемся.
После этого я замолкаю. Ну не буду же я из него клещами все тянуть. Возможно, ему нужно больше времени, чтобы успокоиться.
— Важный звонок, — быстро бросает мне Ян, отвлекаясь на светящийся новым входящим вызовом телефон. — Да. Что?.. Блять, ты сам где сейчас?.. Я буду минут через десять.
Он сразу сворачивает на парковочное место и глушит двигатель. Уже по разговору было понять, что случилось что-то плохое. Я терпеливо жду, пока он сам заговорит.
— У Верта мать умерла, — тяжело произносит Ян.
В порыве необъяснимого щемящего душу сочувствия я ловлю его ладонь и сжимаю в двух своих. Почему-то мне кажется, что эта женщина что-то значила и для него.
— Отвезу тебя сейчас домой, сам в больницу к нему рвану. Надо еще подготовить все, — он вырывает ладонь из моих рук и ударяет ей по рулю. — Сука, да почему все так…
— Я поеду с тобой, можно?
Ян медленно поворачивается ко мне.
— Зачем тебе это?
— Можно? — повторяю с нажимом.
— Поехали.
Я сама не знаю, зачем попросилась с ним и зачем я вообще им там нужна, но мне не хотелось оставлять Яна одного.
Да и Вертинскому поддержка тоже не помешает. Элементарно вещи найти на похороны…
Возле больницы Ян помогает мне выбраться из машины. Он вытаскивает из кармана кожаной куртки пачку сигарет, а потом вопросительно смотрит на меня.
Одними губами я шепчу «не против» и иду за ним тенью к лавочке, где сидит Мирон.
Он выглядит разбитым. Каким-то потерянным.
Терять родителей всегда тяжело. Это будет одинаково ощущаться и для маленького ребенка, и для взрослого. А если они еще были близки…
— Ты как? — спрашивает Ян сразу, хлопнув друга по плечу.
— Я его убью, — голос Вертинского пронизан холодом. — Все из-за этого уебка.
— В чем дело?
— Одна из его потаскух притащилась к матери домой. С животом. А у нее и так сердце барахлило в последнее время… — он сглатывает. — Блять, хочешь гулять — разведись, а не еби мозги всем вокруг.
— Тихо. Вычеркни его нахуй из своей жизни. Сочувствую, мужик. Арина Викторовна была очень хорошим человеком. И тебя любила больше жизни. Так что не делай глупостей, она бы не хотела.
Вертинский кивает, а потом запрокидывает голову к небу. Я замечаю, что уголки глаз у него блестят.
— Прими мои соболезнования, пожалуйста.
— Агата Юрьевна? — он дергается от моего голоса. — Не заметил.
— Давай уже просто Агата. Ты спал на моем диване, какая уж тут Юрьевна.
— Да неудобно как-то, — парень неловко улыбается.
Порыв ветра резко сносит табачный дым от тлеющей сигареты Яна в мою сторону. Он неожиданности я закашливаюсь и морщу нос.
Костров тут же тушит сигарету о край урны и выбрасывает ее. Вроде ничего не означающий жест, но у меня от него внутри какие-то странные ощущения… По-моему, из таких вот мелочей все и складывается.
— Что тебе сказали? — Ян переводит тему.
— Да я и не разговаривал толком ни с кем, не знаю. Мне ее увидеть дали, ну и я все. Вышел сразу, тебе вот только набрал.
— Пойду узнаю все тогда. Агат, — поворачивается ко мне. — Посидишь с ним?
— Да, конечно.
Костров заходит в больницу, а я продолжаю стоять возле лавочки. Нужно срочно придумать, чем можно отвлечь Мирона, чтобы он окончательно в себя не ушел.
— Как машина? — ляпаю первое, что приходит в голову.
— Сделали уже все. Да там неглубоко было, так что особо заморачиваться и не пришлось. Динь сама больше испугалась, я же видел. Особенно когда ее в машину заталкивали.
— Вы не виделись с ней после этого?
— Она все еще на меня обижена. Пару дней назад не села ко мне, когда я предложил подвезти.
— Это она умеет, да, — возле моего лица появляется облачко пара, когда я хмыкаю в ответ.
Некоторое время мы проводим в молчании, а потом обстановку разряжает вернувшийся Ян. Он кратко пересказывает все, что узнал у врача, и предлагает забросить Вертинского на квартиру, потому что весь основной процесс начнется все равно утром.
— У меня же машина здесь, я доеду, — Мирон отнекивается.
— Куда тебе за руль в таком состоянии? Либо сам долбанешься, либо кого-то. Давай, в мою тачку, без разговоров.
— Так и правда будет лучше, — вставляю свое слово.
Возле дома Вертинского я предлагаю ему свою помощь, и он не отказывается. Мнется только первые секунд десять, но потом все-таки утвердительно кивает, когда я настаиваю на том, что это нормально.
— Спасибо. Ты не обязана все это делать, но спасибо, — Ян выключает свет в салоне, когда мы остаемся вдвоем.
Он сжимает пальцы на моем бедре и утыкается лбом в плечо. Его дыхание греет кожу даже через толстую вязку платья.
— Поехали ко мне? — Ян заставляет меня повернуть голову, обхватив подбородок пальцами, и выдыхает этот вопрос мне в губы.
Раньше я бы съездила ему по лицу за такое похабное предложение в открытую, но сегодня прикрываю глаза в немом согласии.
На нас, кажется, одинаково повлияло это событие, потому что смерть всегда ощущается так. Даже если это не твой близкий человек, на какое-то время тело все равно погружается в странную апатию и хочет тепла.
Обыкновенного человеческого тепла, когда присутствие другого человека рядом важно без лишних слов.
Этой ночью все происходит иначе. Нет резких движений и болезненной страсти. Ян двигается как-то по особенному и все время смотрит в мои глаза.
Он сплетает наши пальцы и не отпускает мою руку до самого финала, когда я все-таки срываюсь на крик в конце оглушающего глубокого удовольствия.
Ян приносит мокрое теплое полотенце, вытирая последствия нашего секса, и ложится так, что его затылок оказывается на моем животе.
— Она никогда на нас не ругалась. Вообще не помню, чтобы хоть раз голос повысила. Даже если мы вваливались в квартиру все грязные и с подбитыми глазами, — он рассказывает мне про маму Мирона. — А отец Верта давно гулять начал.
— Она знала об этом?
— Догадывалась, наверное. Больная какая-то любовь. Ты бы стала терпеть такое, Агата? Когда мужик налево ходит, а потом к тебе бежит с цветочками, — в конце Ян срывается на рык.
— Не знаю… — честно признаюсь. — Я не оказывалась в такой ситуации и действительно не знаю, как отреагировала бы. Это так со стороны легко рассуждать обо всем, а на деле все может оказаться совсем иначе.
После моего ответа Ян нападает на меня уже куда яростнее. Переворачивает на живот и вбивается так сильно, что в какой-то момент становится даже больно от его толчков.
Он замечает все по моей реакции и тут же замедляется, подключив пальцы, которые уносят меня в нирвану. Выскальзывает, чтобы кончить мне на поясницу, и своей наглостью ломает все мое сопротивление, когда я пытаюсь сползти с кровати, чтобы элементарно в душ сходить.
Я снова засыпаю в коконе из его рук.
Глава 32
Агата
Я захожу в преподавательскую и удивленно смотрю на свой стол.
В не пойми откуда взявшейся вазе стоит огромный букет цветов. Букет роз, если быть точнее. Здесь, наверное, не два и не три десятка…
— Сто одна, Агат. Мы с девочками уже успели сосчитать, — хихикая, сообщает мне Тина. — Там записка еще есть…
— Прочитали?
Кристина виновато отводит взгляд. Ну конечно они прочитали, я бы скорее удивилась обратному.
Надеюсь, там не было ничего компрометирующего.
«Моей малышке. В.» — гласит маленький картонный прямоугольник.