Ребенок от подонка

Юлия Гауф

Ребенок от подонка

ГЛАВА 1

— Я сейчас засну, – зевнула Лера. – Когда уже закончится эта пара?!

— Еще двадцать минут, – прошептала я подруге, взглянув на телефон.

Вот зачем будущим экономистам знать про сертификаты соответствия? Где мне это пригодится? Но приходится сидеть на паре, и старательно записывать за преподом, а затем и зазубривать.

Может, нужно было академ взять? Марку всего шесть месяцев, ему я нужна – его мама. Но вместо этого сын проводит приличную часть дня с моим дедушкой, пока я сижу на парах.

— Ты чего нервничаешь? – подруга снова повернулась ко мне, заметив, что я барабаню пальцами по парте.

— По сыну соскучилась. Да и сигнализация эта раздражает, – я кивнула на окно, за которым уже минут десять оглушительно шумела придурочная сигнализация на чьей-то машине. — А еще, Лер, только пока никому. Я думаю академ взять.

Подруга округлила глаза, но наш рассеянный обычно препод шикнул, и мы снова преданно уставились на него, делая вид, что поглощены лекцией.

Дедушка просил доучиться, помогает мне. Но пенсия у него небольшая, а я денег почти не приношу. Пособие крошечное, а подрабатывать я могу только написанием курсовых, рефератов и эссе. С шестимесячным малышом по-другому никак. Вот и живем мы как попало, хорошо хоть не голодаем.

— Это уже за гранью, – раздраженно бросил преподаватель, и подошел к окну.

А следом вскочили и мы, чтобы посмотреть, из-за чего так орет сигнализация.

— Ого! Это Тесла. Крутая тачка, – присвистнул Макс, мой одногруппник, указывая на серую литую машину.

— Хоть Тесла, хоть Запорожец, – рявкнул преподаватель. — Невозможно вести лекцию из-за этого шума. Швецова, иди, и найди владельца этой машины.

— Я? А как я его найду? – уставилась я на препода, но он лишь махнул рукой.

Вышмыгнула из аудитории, не представляя, где искать этого невнимательного автовладельца, забившего на свою шумную машину. Орет уже пятнадцать минут, а ему хоть бы что. И охранник в универе не реагирует. Неужели такой интересный кроссворд разгадывает, что не замечает шума?

— Ну и что мне делать? – прошептала я, остановившись около машины. Хозяина ожидаемо не обнаружилось, зато из окон начали выглядывать остальные студенты и преподаватели, и подавать мне какие-то непонятные знаки, которые я с трудом расшифровывала.

Я осмотрела машину, но записки с номером телефона владельца не нашла. Хотела уже плюнуть на все, и вернуться на пару – пусть охранник разбирается, или декан, или вообще ректор.

Но тут я увидела того, кто исчез из моей жизни почти шесть месяцев назад. Того, кто бросил меня с новорожденным сыном на руках. Он быстро вышел из универа, и направился прямо ко мне.

— Камиль, – выдохнула я, и он поднял на меня глаза, оторвавшись от телефона.

Только сейчас я заметила, что сигнализация больше не орет, Камиль вертит в ладони брелок. И неумолимо приближается ко мне, а у меня ноги отнялись.

— Соня, – приподнял он бровь, и кивнул мне, – ну привет.

Ну привет? Я усмехнулась – в этом весь Камиль.

— Так соскучилась, что у машины меня решила дождаться, чтобы не пропустить? – снова съязвил он, и у меня сердце оборвалось.

Раньше он не был жестоким. По крайней мере, со мной.

— Не обольщайся, – холодно ответила я. — Я даже не знала, что ты новую машину купил. Раньше у тебя был Джип.

— Раньше. Вот именно, – с нажимом произнес парень, и я поняла, что говорит он не о машине. А о том, что «мы» давно в прошлом. — Рад, что ты помнишь.

— Я все помню. А ты, кажется, забыл, что у тебя есть сын!

Я все же не сдержалась. Не смогла гордо поднять голову, и уйти.

Я до сих пор не понимаю, что я упустила. Я ведь любила его, и Камиль уверял, что любит. Ждал появления нашего сына на свет, мы свадьбу планировали. Даже его родители смирились, что он не на богатенькой наследнице женится, и приняли меня.

И вот, тот, кто любовался нашим малышом, тот, кто пересчитывал пальчики на его ножках и ручках, просто бросил в один момент, что уходит от нас. Ничего не объяснил, не реагировал на мои слезы, на мои вопросы.

А я ведь бежала тогда за Камилем. Как дура бежала… больше этого не повторится. Но правду я должна знать!

— У меня нет сына, – жестко произнес он.

— А Марк? Он кто? Я его не в капусте нашла, – голос мой дрогнул, но слезы я сдержала.

Обидно не за себя, а за своего малыша, который не нужен родному отцу.

— А Марк – твой сын. И того, от кого ты его родила. Но точно не мой, – бросил Камиль. — А теперь мне пора.

Я медленно отошла от машины. Просто дар речи потеряла. Камиль говорит, что… что я изменяла ему? Но он ведь первым у меня был, и единственным. И говорит такое?! Но зачем? Он же знает, что я верна была.

Он… он просто не хочет ответственности, вот и ответ – банальный до ужаса.

— Ты решил доучиться? – глухо спросила я, когда он открыл дверь машины. — Здесь?

— Да. Тебя что-то не устраивает?

— Надеюсь, мы будем редко видеться, – я развернулась, и пошла к зданию универа, но успела услышать:

— Я тоже.

Домой я забежала, и сразу бросилась к сыну. Марк весело булькнул, когда я подхватила его на руки.

— Руки-то мыла? – заворчал дедушка, глядя, как крепко я сжимаю сына.

А я не мыла. Обувь только скинула. Еле сдерживала слезы по пути домой, и сразу к сыну, по которому безумно соскучилась. И за которого безумно обидно.

— Сонь? Что-то случилось? – забеспокоился дедушка. — Да положи ты пацана в кроватку, хватит его тискать. Расскажи лучше…

— Я Камиля видела, – хрипло ответила я, укладывая сына. — Он в универ вернулся. Я… дедуль, я спросила его, почему он нас бросил. Снова унизилась! Но я должна была понять. А он… он…

Я опустилась на ковер, и заплакала. Не выдержала. Спрятала лицо в ладонях, а перед глазами снова Камиль – шесть месяцев я гадала, в чем дело. Даже встречи искала, звонила… дура, какая же я дура!

— Внучка, не плачь, – дедушка погладил меня по голове, и я уткнулась в его колени, как в детстве. — Не стоят того мужчины. Но Камиль – этот парень казался мне правильным, с намерениями.

— Он заявил мне, что сына у него нет, что Марика я где-то нагуляла. Но деда, – всхлипнула я, – он прекрасно знает, что это не так! Камиль у меня единственным был! Да я даже не целовалась ни с кем, кроме него. Просто струсил, или надоело ему. Сначала беременность, потом новорожденный, вот и сбежал.

Я скривилась, силясь вызвать в себе ненависть. И даже начало получаться. Все эти месяцы меня мотало от дикой тоски по Камилю до лютой ненависти. От надежды до разочарования. От любви до обиды. Забыть у меня не получилось, ведь как такое забудешь?!

— Сами вырастим, – строго произнес дедушка. — Марку нужна веселая мама, а не плакса. Давай, Сонечка, вытри слезы, и постарайся не думать о нем.

— Но как? Как не думать? – я судорожно вытирала слезы пальцами. — Мы же учиться будем вместе.

— Но не в одной группе, – напомнил дедушка.

— Видеться-то все-равно будем. Может, мне в академический уйти? – предложила я. — Пройду курсы первичной бухгалтерии, и хоть деньги смогу зарабатывать. А то мы все на твою пенсию живем.

— Вот получишь диплом, Марик как раз подрастет, и ты на работу устроишься. Учись, внучка. Не бросай учебу из-за Камиля, потом пожалеешь.

Вряд ли пожалею. Но и отказать дедушке не могу. Он итак сидит с моим сыном, отдает нам всю пенсию, и просит лишь о том, чтобы я училась. А сам ночами завод охраняет, хотя ему бы отдыхом наслаждаться.

— Не брошу, – кивнула я.

— А про мажора этого забудь! – строго добавил дедуля. — Он не тебе плохо сделал, что ушел. Он себе плохо сделал. Жалеть потом будет, да годы ведь не вернуть. Уж поверь мне. Дети – самое главное, и он сам свое счастье упустил.