Наречённая дорханца

Девочка напряглась на мгновение, а потом, расслабившись, сгорбилась словно старуха.

— Он тебя напугал?

— Немного, — неохотно ответила Ина. — Но больше удивил.

— Каким образом?

У девочки запылали щёки, и она ещё сильнее сгорбилась, явно надеясь, спрятать алеющие щёчки от моего внимания.

— Рассказывай, — улыбнулась я, а потом протянула: — Ну, пожа-а-алуйста. Мне же любопытно.

— Я гуляла на празднике. Веселилась с друзьями. А потом заметила, что он за мной наблюдает. Меня это напугало. И я захотела убежать, но он стал меня преследовать. Это ведь странно, что взрослый мужчина, особенно, такой как повелитель, заинтересовался мной.

Сочувствие, вот что я сейчас испытывала по отношению к Ине. Эта девочка была такой чистой, что такая ситуация казалась ей странной, но ведь в этом не было ничего странного. Столько было случаев, когда девочки её возраста становились жёнами взрослых, даже пожилых мужчин. Конечно, на такой брак давалось особое разрешение, но это было далеко нередкий случай. К моим годам женщина была обязана иметь как минимум троих детей, поэтому я в свои года я уже считалась старой девой, которая никогда уже не узнает все прелести замужней жизни. Вот только мне повезло, ведь такая участь обойдёт меня стороной, так как один нахальный, но отважный дорханец решил жениться на мне.

Подумав об этом, я невольно улыбнулась. Мне всё ещё не верилось, что я дала своё согласие на этот брак. Вот только страх перед реакцией отца никуда не делся.

— Госпожа…

Я вздрогнула и повернулась к девочке. Она задумчиво смотрела на меня.

— Что такое?

— Госпожа…

Покачав головой, я её перебила.

— Прошу, зови меня по имени.

Ина сглотнула.

— С…Сури, а вы… вы можете мне помочь сбежать?

В её глазах светилась надежда. Но я не могла ей помочь. Если бы я так поступила, то ситуация стала ещё хуже, чем есть на данный момент. Сейчас есть шанс, что Мáрин не пойдёт на поводу у Юлии и примет правильное решение, и тогда… и тогда Ина отправится домой.

— Простите, госпожа. Это было слишком дерзко с моей стороны просить вас о таком.

— Это ты меня прости, — взяв её за руку, извинилась я. — Но даже если я могла так поступить, то стало бы только хуже.

Она, понурив голову, понимающе кивнула. Я же погладив её по руке, обняла и прошептала на ухо:

— Всё будет хорошо. Верь в нашего господина.

— Угу.

— И не зови меня госпожой. Хорошо?

— Хорошо, — тяжело вздохнув, ответила она.

Я же крепче прижала девочку к себе, молясь богам, чтобы всё обошлось. В этот момент раздался стук в дверь. Мы обе вздрогнули и переглянулись.

Конечно, мы понимали, что решение принято. Но как же страшно было узнать его.

Погладив её по щекам и вытерев слёзы, я поднялась с козетки и направилась к двери. Открыв её, я увидела Дариана. Выражение его лица было нечитаемым. И тогда меня охватил ужас. Я не могла поверить, что Мáрин принял столь неправильное решение.

— Нет, — покачала я головой. — Нет. Прошу, не надо. Дариан, она всего лишь ребёнок. Я уверена, что она невиновна. Её оговорили. Дариан, прошу тебя.

Но мой дорханец ничего не ответил. Отодвинул меня в сторону и прошёл в комнату.

— Госпожа! — услышала я за спиной жалобный писк Ины.

Обернувшись, я застыла от открывшейся мне картины. Дариан держал в своих руках брыкающуюся и заливающуюся слезами девочку. Казалось, что его абсолютно не волновало то, что в его руках был ребёнок, которого приговорили к смерти. Будто в этой широкой и мощной груди не билось сердце, которое было способно на сострадание.

— Нет, — прошептала я, — не надо.

Мой голос надломился, и, прикрыв на мгновение глаза, я поняла, что если он её сейчас же не отпустит, то я возненавижу его.

— Отпусти её, — приказала я, но Дариан даже бровью не повёл. — Ты меня слышишь, дорханец?! Я приказываю тебе её отпустить.

Когда же он не выполнил мой приказ, я, не придумав ничего более умного, кинулась на дорханца. Вот только ему не составило особого труда оттолкнуть меня в сторону и уйти вместе с плачущей Иной прочь.

Кипя от злости, я сжала кулаки, и хотела уже подняться с пола, как перед моим лицом возникла мужская рука. Подняв голову, я отшатнулась. Передо мной с протянутой рукой стоял Дариан.

Наши взгляды встретились. Сейчас в его глазах читалось раскаяние. Но злость, что клокотала во мне на данный момент, не позволила принять помощь.

Самостоятельно поднявшись на ноги, я ударила его по руке, когда он потянулся ко мне.

— Не трогай меня.

— Сури, — голос Дариана звучал предостерегающе, — не надо. Твоя истерика никому не поможет.

— Истерика? О нет, ты ошибаешься, мой дорогой дорханец, это не истерика. Это…

— Сури.

— Перестань. Перестань называть моё имя. Я запрещаю тебе. И я проклинаю тот день, когда согласилась стать твоей женой, — в запале выкрикнула я.

Дариан сжал губы на мои слова. Его глаза потемнели. Он явно был разозлён. И когда он шагнул ко мне, я закрыла глаза, готовая принять удар, но его не последовало. Лишь горячее дыхание обожгло мою щёку.

— Прежде, чем что-то говорить, сначала хорошо подумай, моя маленькая Сури, ведь слово не воробей…

Когда же я открыла глаза, то Дариан уже ушёл. Недолго думая, я кинулась к двери, которая оказалась заперта. Ударив по ней кулаками, я разрыдалась и сползла на пол.

Сейчас мне казалось, что мой мир рухнул. Как же я ошибалась.

Я молила богов о том, чтобы они послали Мáрину здравомыслие. Я так надеялась, что он примет правильное решение в этом вопросе. Убить невинно обвинённого — это чудовищно. А убить невинно обвинённого ребёнка — крайне чудовищно. Как же мне хотелось сейчас быть рядом с этой девочкой, оказать ей в этот трудный для неё час моральную поддержку и возможно, если это понадобиться, попытаться убедить повелителя сохранить ей жизнь. Да, мне хотелось этого, но я понимала, что охрана, которую оставил у дверей моей спальни Дариан, никуда меня не выпустит. Мне оставалось только ждать. И в ожидании я провела ни один час.

Когда же двери моей спальни распахнулись, и на пороге появился Дариан, я застыла на месте. Я всё ждала, ждала, что он скажет хоть что-нибудь, но он молчал. И тогда, поняв, что произошло самое страшное, я снова расплакалась.

Уверена, что если бы я стояла, а не сидела, то мои колени просто подогнулись. А сейчас, закрыв лицо ладонями, я оплакивала невинного ребёнка, который уже никогда не узнает, как могла бы сложиться её жизнь, если бы она не попалась на глаза повелителю.

Когда же широкая и тёплая ладонь легла мне на голову, я вздрогнула и тут же посмотрела на Дариана. Он возвышался надо мной словно могучая гора. И в этот момент я почувствовала себя маленькой, никчёмной и бесполезной.

— Повелитель прислал за тобой, — спокойным, даже слишком спокойным голосом произнёс он.

— Как ты можешь быть так спокоен? — отталкивая его руку и вскакивая с кровати, прокричала я. — Неужели тебе ни капли не жалко её?

Но ответом мне было молчание и тяжёлый взгляд. И с этим человеком я собиралась связать свою жизнь, идя против воли отца. Мне резко стало жалко себя. Но встряхнув головой и вытерев слёзы со щёк, я заставила уйти неправильные мысли прочь. У меня будет ещё время на самобичевание. А сейчас я должна была предстать перед повелителем. Если он желал меня видеть, я не могла заставлять его долго ждать.

Одёрнув низ платья, я твёрдым шагом направилась к Мáрину, стараясь игнорировать тот факт, что Дариан следует за мной.

Но дойдя до кабинета повелителя, я замешкалась. Было страшно. Хотелось убежать. Вот только я никогда не сбегала от трудностей. Поэтому я сделала над собой усилие и… охрана, состоявшая из дорханцев, открыла мне двери.

Первое, что я увидела, когда вошла в кабинет, это как Мáрин беспокойно перекладывает бумаги на столе с места на место. Второе, что я увидела — это было то, как Ина, забившись в углу кабинете, пристально наблюдает за его действиями. До меня не сразу дошло, что девочка жива. Лишь, когда Мáрин в панике бросился ко мне, я поняла, что Ина в порядке, что ей не причинили вред.