Страница 29 из 41
НАМ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ, что современные критики митрополита Никодима, обвиняющие его прежде всего в "филокатоличестве", экуменизме и т.д., упускают из виду главное. А именно, тот социальный и политический КОНТЕКСТ, в котором протекала бурная и, как сейчас бы сказали, "креативная" деятельность митрополита. О контексте этом мы отчасти уже сказали выше. Суть и смысловую сердцевину его составлял упомянутый нами андроповский проект по демонтажу "империи" и формированию на ее месте национального российского государства с вписыванием его в Запад. Коммунизм как проектная политическая идеология к тому времени был уже, по сути, никому не интересен и не нужен, если не считать наивных "рядовых коммунистов", не делавших погоды в политике. Так что пресловутое "октябрьское богословие" митрополита Никодима, как и "экуменизм" в его "традиционно" упрощенном понимании, отнюдь не составляли, по нашему глубокому убеждению, подлинного смысла его реальной религиозно-политической идеологии, играя скорее роль известного рода "дымовой завесы".
"Экуменизм" - это вообще отдельная история. Высказаться на эту тему всегда было и есть столько желающих, тема настолько одиозна, что присоединяться к этому хору, или тем более как-то противостоять ему, у нас нет ни малейшего желания. Заметим лишь, что, по нашему убеждению, при всем том, что желающих как-то покритиковать владыку более чем достаточно; вся эта критика по своему богословскому уровню много не дотягивает до вышеупомянутой записки; думается, что богословская критика, если людям есть что аргументированно предъявить, не должна все же опускаться до примитивных сплетен и упрощенного пересказа косвенных источников.
Для нас не перестает быть странностью бесспорный факт, что все критики митрополита почему-то не замечают очевидного: деятельность его по укреплению связей с инославными, особенно с Ватиканом, главный вектор его политики (а это, как ни крути, сближение Православной Церкви с Европой и вообще с Западом) стопроцентно вписывался в проект "национальной модернизации" на месте предварительно разваленной империи (то есть СССР), который мы вкратце охарактеризовали выше, как бы это ни прикрывалось коммунизмом для внутреннего пользования. Разрушительный комитетский замысел западнической модернизации, антиимперского (и "светского"!) "державничества" по западноевропейскому образцу был подлинной сердцевиной очень активной (но прикровенной) деятельности некоторых людей, прикрытой обветшалой коммунистической риторикой, давно уже никому не интересной. Снаружи, на поверхности политики кремлевских "геронтократов" сверхдержава боролась за сферы влияния, "несла коммунизм народам мира", а внутри неё зрели сдача, отречение от тысячелетней империи. Отказ от изживших себя советских смыслов (давно уже более чем неизбежный и очевидный для поколения "детей номенклатуры") обернулся в итоге отказом от проектности вообще. "Гражданская нация" и "национальное государство", "органично вписанное в Европу", в России явно не удались (теперь это уже вполне очевидно). Они и не могли удасться, ибо, во-первых, Россия - по природе своей империя, нельзя сохранить лицо, отказавшись от своей сути, от личности, а, во-вторых, никакой Запад никогда не хотел "вписать в себя" Россию - он всегда стремился ее только уничтожить.
Однако 70-е годы были расцветом всех этих иллюзий. "Андроповцы" нетерпеливо ждали смены власти. Со своей стороны, в Церкви ждал её и Никодим. Если для государства "западническое державничество" - безусловный антагонизм, который рано или поздно разрешится победой одного из составляющих его начал, то для Церкви "сближение с Европой" естественным образом не могло не затронуть конфессионально-вероучительную сторону. Как для советско-российских так называемых "реформаторов" существовал единый западный мир, куда можно "вписать" обновленную Россию, так и для Никодима (и до сих пор для ряда деятелей нашей Церкви) существовало и существует некое мифическое "единое христианство", и не было и нет никакой речи о несомненных западных ересях.
Подчеркнем, что мы более чем далеки от каких-либо досужих домыслов по поводу "агентуры", "работы на КГБ" и т.д. Эта тонкая материя - предмет отдельного, сугубо специального разговора, но для нашей темы данный предмет отнюдь не имеет решающего значения. Гораздо важнее - объективное совпадение, совпадение по факту политического вектора и, как сейчас бы сказали, политтехнологической игры, ведомой до поры до времени скрытыми от посторонних глаз "национальными модернизаторами" в погонах и открытым всему миру молодым и динамичным иерархом. Покойный митрополит вел с "органами", и вообще с высшим политическим руководством СССР, свою сложную и рискованную игру. Обычно говорят, что он умело и ловко использовал потребность советского ("коммунистического") режима респектабельно выглядеть перед Западом, и под этим предлогом резко омолаживал и расширял церковные кадры. Говоря так, вновь не задают себе и другим более чем очевидного вопроса: а почему это "упертым" коммунистам ни с того ни с сего вообще понадобилась эта "респектабельность"? Разве советские руководители всегда так о ней заботились? Но эта "беззаботность" ведь не мешала развитию торговых, да и политических отношений с Западом?.. За последнее время появился ряд интересных текстов, в которых делается попытка "замылить" вообще все что можно, а главное - доказать, что в никодимовской церковной политике не было ничего принципиально нового. (См., напр.: диакон Андрей Кураев "Архиерейское совещание 1948 года и современные мифы о нем" (http://www.pravoslavye.org.ua/index.php?r_type=articleaction;=fullinfoid;=22717). При этом ссылаются на известное совещание в Москве 1948 года, и используя архивные документы, говорят, что оно, по замыслу, также было "экуменическим", только целью этого "экуменизма" было "помочь христианам всего мира "освободиться от диктата Ватикана"! Надо ли говорить, что этот "экуменизм" был чисто политическим, а не богословским явлением, и поэтому непосредственно относится к нашей сегодняшней теме! В ответ на типично манипуляционную посылку диакона А. Кураева заметим, что в 1948 году речь шла все же о противостоянии Ватикану и его влиянию вместе с христианами Запада, то есть о противостоянии главному религиозному центру Запада и о создании альтернативного религиозного центра в Москве (идея перехода к Москве "первенства в пентархии" и Москвы как лидера православного (восточно-христианского) мира). Эта идея позднего Сталина, пресловутого "сталинского ренессанса" 1943-1948 гг. была, конечно, абсолютно утопической и нереализуемой, поскольку возвращение к историческим истокам теории "Москва - Третий Рим" решительно расходилось с той идеологией, которая была основой советского проекта, то есть с идеологией коммунистической, а от коммунизма никто из советских бонз в то время отказаться не хотел и не смог бы. Однако характерно, что в отличие от последующего времени (то есть от тех же 70-х), в этом проекте речь шла все еще о решительном противостоянии советской империи Западу, а не об интеграции с ним, и Церковь "вписывали" именно в это противостояние, а не в "интеграцию" по никодимовскому образцу. Изменилась эпоха, изменились идеи, изменились и "игроки"… И когда сегодня некоторые из наших иерархов в блестящем стиле занимаются публичной апологетикой святого благоверного князя Александра Невского как великого святого, стратега, дипломата и воина, то нужно будет сказать (если выдержать аналогию до конца), что никодимовские игры с Ватиканом - это не "поездки в Орду" святого благоверного князя Александра ради спасения Руси, не готовой еще к открытой схватке (в качестве последних можно, чисто формально, рассматривать умение Никодима ладить с советскими властями), а как раз полная и безоговорочная сдача тевтонским рыцарям!