Солотчинский призрак

В-третьих, это самое главное. На Вернове и так слишком много сходилось. Красная кисточка от китайского амулета, следы сапог слуги Ли, игры с китайскими шариками, которые развивают мышцы рук. Удар ножом был нанесен сильной рукой! Все это не давало права останавливаться на бытовой версии покупки яда. Вернова надо арестовывать, причем немедленно! Петр осторожно пошел за бывшим дипломатом, который, выйдя из лавки, двинулся по Соборной улице в сторону кремля.

Можно было кликнуть городового и произвести арест тут же, но какая-то сила остановила Железманова от этого шага, хотя городовой добросовестно топтался на перекрестке Соборной и Астраханской. Вернов свернул на Астраханскую, прошел здание Дворянского собрания и оказался опять в начале Почтовой, где его ждал Ли в коляске. Николай Сергеевич сел в коляску, дал распоряжение слуге, и они поехали. Железманову пришлось опять ловить извозчика, благо на Почтовой они всегда стоят. Ехали недолго. Коляска Вернова свернула на Введенскую, где бывший дипломат вышел и направился к одному из домов. Петр расплатился с извозчиком и стал думать, что делать. Было очевидно, что отпускать подозреваемого, у которого в кармане яд, нельзя. Он может пустить его в действие в любую минуту. Поэтому Петр все же решился на конкретные шаги. Он позвал городового (на Введенской он тоже имелся), представился и приказал:

– Видел господина, который зашел в дом?

– Так точно, Ваше благородие!

– Стой тут и следи за домом. Если этот господин выйдет, то арестуй его и вези в участок. Я сейчас буду.

***

Железманов побежал по улице. Он бежал на квартиру своего товарища Зазнаева. Он все же следователь. Ему в первую очередь надлежит арестовывать подозрительных личностей. «Лишь бы был дома», – думал молодой человек на бегу. К счастью, и бежать было недалеко, Зазнаев жил на этой же улице, и также, к счастью, он был дома. Вроде воскресным утром полагалось быть в храме, Петр, впрочем, был готов бежать и туда, благо Введенская церковь в двух шагах, но в начале ХХ века многие горожане предпочитали воскресные дни проводить дома, а не в церкви. Нравы становились более свободные, религиозность населения, по крайней мере городского, падала.

Увидев друга, да еще запыхавшегося от бега, Иван понял, что случилось что-то из ряда вон. Поэтому он даже не стал тратить время на расспросы, а коротко уточнил:

– Далеко бежать? Может, извозчика поймать?

Петр также коротко ответил:

– Не надо извозчика, тут рядом. По дороге объясню.

Надо отдать должное молодому человеку. Он умел объяснять коротко, ясно, но очень четко и понятно. И к тому моменту, когда оба служителя закона приблизились к нужному дому, Иван уже знал про все – и про красную кисточку и найденный талисман без этой важной детали, и про китайские шары, и про отравленную собаку, и про следы слуги Ли у опасной ловушки, и про купленный мышьяк.

– Нос у собаки был горячий, скорее всего ее именно мышьяком отравили, – горячо завершил молодой человек свой рассказ.

Зазнаев согласился, что оставлять на свободе Вернова нельзя. Слишком много совпадений. Тем более яд куплен в большом количестве. Городовой был на месте и четко доложил:

– Из дома никто не выходил, Ваше благородие.

– Спасибо, стой у окон и смотри, чтобы из дома никто не сиганул, а лучше кликни подмогу.

Городовой свистнул в специальный свисток и тут, как из ларца, рядом оказался еще один человек в форме. Городовые на центральных улицах городов расставлялись на таком расстоянии, чтобы по свистку на помощь коллеге могли прийти один или два человека.

Оставив одного сторожить входы-выходы, взяв другого городового для подкрепления, Зазнаев и Железманов направились в дом. На стук в дверь открыла девушка служанка.

– Что Вам угодно?

– Где хозяин дома и его гость?

– В гостиной.

– Веди туда, – потребовал Зазнаев.

В гостиной за столом они застали Вернова и еще одного мужчину лет примерно 50-ти.

– Кто вы и что вам угодно? – удивился хозяин, поняв по виду визитеров, за спинами которых маячил городовой, что это не визит вежливости.

– Здравствуйте, я судебный следователь Зазнаев Иван Васильевич. Впрочем, с господином Верновым мы знакомы, – представился следователь.

Николай Сергеевич внешне сохранял невозмутимость. Он узнал следователя, вспомнив, как тот приезжал в усадьбу и по поводу убийства гувернера, и по поводу ранения горничной Дуни. Бывший дипломат с интересом смотрел на Железманова.

– Этот любопытный молодой человек Ваш помощник? – осведомился он с некоторой долей ехидства.

– Кандидат на судебные должности Железманов Петр Андреевич, – представился тот и даже шаркнул ногой.

– То-то я чувствую, что Вы слишком часто суете нос не в свои дела, – также насмешливо произнес дипломат. – А я Вам приобрел свежий выпуск «Вестника Европы». Подумал, что Вам все равно будет не покупок, раз зубной врач понадобился. Хотел сделать приятное человеку, который слегка приболел.

Он даже кивнул на стол, на котором лежал сверток.

– Нас больше интересует другая Ваша покупка, – произнес Зазнаев.

– Это какая же?

– Ту, которую Вы сделали в торговых рядах на Краснорядской улице в мелочной лавке, – выступил вперед Петр.

– Вы следили за мной? – удивился Вернов, потом добавил:

– Впрочем, это логично, если Вы были посланы в этот дом соглядатаем. У нас каждый подозрительный, я, может, больше остальных.

– Согласен, – кивнул головой Петр.

– Вас тоже насторожила моя привычка делать китайскую гимнастику по утрам? – в голосе Вернова опять послышались ехидные нотки.

– Нет, это меня меньше всего заинтересовало, – покачал головой Железманов.

– А что же? Позвольте спросить, молодой человек?

– Много чего, но особенно Ваше приобретение яда сегодня утром. Надеюсь, Вы не будете отрицать это?

– Буду. Насколько я помню, это ваша обязанность доказывать любую вину, – бывший дипломат старался выглядеть равнодушным, но было видно, что беспокойство постепенно охватывает его.

– Ладно, тогда я вынужден обыскать Вас, извольте встать, – заявил Зазнаев и сделал соответствующий знак городовому. Вернову деваться было некуда. Оказывать сопротивление было глупо, и буквально через минуту на столе лежали вещи, извлеченные из карманов подозреваемого. Среди прочих мелочей, которые обычно присутствуют в мужских карманах, была извлечена и небольшая склянка с сероватым порошком.

– Это что? – грозно спросил Зазнаев.

– Не знаю, купил по случаю, вроде как клопов выводить хорошо, – развел руками бывший дипломат.

– Мы это быстро выясним, – пообещал следователь. Потом распорядился:

– Так, берешь задержанного и со своим товарищем сопровождаешь его в участок, смотри, чтобы не сбежал, головой отвечаешь. А мы скоро будем.

– Петр Андреевич, а книжечку взять не желаете? – неожиданно спросил задержанный, показывая рукой на сверток.

Железманов развернул сверток, там оказался свежий номер «Вестника Европы». Он пролистал журнал, убедился, что ничего подозрительного в нем нет, протянул книгу бывшему дипломату:

– Можете взять с собой, будет чем заняться в камере, вот только, извиняйте, нож для разрезания бумаг дать не могу.

В те годы журналы выпускались с необрезанными страницами, печатный лист, то есть 16 страниц, складывали, сшивали с другими такими страницами и так рассылали подписчикам, а уж они должны были сами разрезать их специальными ножами.

Все вышли из дома. Верный Ли ждал хозяина на козлах. Зазнаев приказал ему:

– Едешь в участок, тебе покажут, – кивок головы четко обозначал, что слушаться надо городового. Ли повез городовых и своего господина в полицию, а Железманов начал ловить извозчика. Спрашивается, почему наши следователи не поехали вместе с задержанным в участок?

Поясним, пока Петр Андреевич ловит «такси». Они должны были проверить содержимое склянки! Надо сказать, что в то время криминалистической службы при полиции или окружных судах еще практически не существовало. Это сейчас, изъяв подозрительное вещество, следователь обращается к эксперту-криминалисту, чтобы тот в кратчайшие сроки произвел необходимое исследование и дал компетентное заключение. В начале ХХ века только задумались о необходимости таких подразделений. Поэтому наших героев в полиции не ждал эксперт-криминалист, который смог бы провести исследование и сказать, а мышьяк ли находится в склянке. Хотя надо сказать, что наука на тот момент уже давно научилась выделять этот яд. В 1838 году английский химик Марш провел реакцию, показывающую наличие яда. Подозрительные вещества подвергали реакции, в которой яд переходил в газообразное состояние и выдавал себя, оседая на стекле серовато-зеркальным налетом. В 1840 году проба Марша впервые фигурировала как доказательство в суде. Но это был английский суд. Россия в этом отношении отставала. До знаменитой судебной реформы 1864 года, если возникало подозрение об отравлении, проведением экспертизы даже не озадачивались. Зачем? Все равно процесс был не состязательный. Судебная реформа заставила вести дела более тщательно, но к появлению экспертной службы судебная система шла долго. За неимением своих экспертов следователям проходилось изворачиваться – искать сведущих людей. И если возникала необходимость провести анализ какого-либо препарата на присутствие в нем яда, то приходилось обращаться к аптекарям или к учителям химии. С последними тоже было нелегко. Гимназия была в каждом губернском городе, но вот незадача – химию в дореволюционных гимназиях не преподавали. Ее преподавали в университетах, а они были далеко не везде (в этом плане везло московским, питерским, казанским, харьковским, киевским следователям). В провинции можно было еще обратиться в реальные училища. Там химия изучалась. В Рязани подобное учебное заведение было – частное реальное училище имени Малашкиных. Там был неплохой химический кабинет. Самое главное – преподаватель химии Рукавишников Сергей Михайлович уже помогал следователям в подобном деле три месяца назад, только тогда подозрение на отравление не подтвердилось. И сейчас Железманов без каких-либо пояснений со стороны своего старшего товарища понял, что им надо ехать на Мясницкую. Именно там жил Рукавишников. По современным меркам Мясницкая тоже находилась недалеко от Введенской. Но пока ехали на извозчике, успели чуть подробнее поговорить о найденных уликах.