Пепельная маска мести

А Нейтан Хэрриган тем временем поворошил песок защищённой ногой и поддел носком ботинка ещё одну «стекляшку». Подкинул – знак сверкнул на солнце – и, дождавшись, пока овеществленный знак упадёт на песок, наступил на неё.

На этот раз никакого хруста или звона. Полная тишина. Настолько полная, словно у Эдвина заложило уши. И не только у него, судя по тому, что патрульные, репортёр и криминалист в недоумении переглянулись. Ни крика чаек, ни шума воды, ни прочих звуков. Абсолютная тишина. Эдвин кашлянул – и заставил всех вздрогнуть. С кашлем вернулись и остальные звуки.

– Не двигайтесь, мак, – сказал Эдвин. – Поздравляю, вы только что поступили хуже, чем новенький или даже чем репортёр. А теперь не шевелитесь, пока я не обезврежу знак «Лои», иначе вы отправитесь к первопредкам.

Очень хотелось сказать Хэрригану: «Какой же ты мастер, Нейт? Какой ты, к бесовым отродьям, маг, если ухарствуешь и раздолбайствуешь напоказ перед целой толпой патрульных?» Но Эдвин не сказал. Было ведь вполне ясно, на что рассчитывал Нейтан. На то, что напарник себя выдаст и предупредит. Эдмунда всегда предупреждала наставника.

Но магические символы на спине Эдвина иногда чесались, напоминая, что возврата нет.

ГЛАВА 6. Чайки вернулись

Нейтан стоял неподвижно и мог только размышлять о бренности сущего, удивительных явлениях магии и, пожалуй, ещё о том, что Эдмунда непременно бы его предупредила. Он в прошлом, бывало, тоже увлекался, частенько из желания удивить её. Иногда Нейт даже забывался и вёл себя как идиот, а она, разумная и честная, раз за разом возвращала его в реальность. «Мак, – говаривала тогда Эдмунда, – а разве это не запрещено уставом?» Или: «Мак, перестаньте, это может быть опасным, это ведь запретная магия!»

Ах, да, конечно, магия вообще такая штука… Такая штука, что чем больше знаешь – тем меньше знаешь. Вот без дураков. Только что гордился тем, как умеешь защиту выстраивать, думал понасмешничать над скрытным напарничком – а теперь стоишь и думаешь, как бы не наделать при всех в штаны. Потому что «лои» – это приговор, это, бесы раздери, страшный приговор. «Лои» тебя запросто внутри твоей же защиты превратит в яичницу-болтунью, все кости в кашу…

Но ведь полез же топтать эти всякие знаки из оплавленного, будто молнией, песка! Полез, потому что думал: его остановят.

– Я говорил. Это ловушка, – сказал Эдвин терпеливо. – А ещё говорил: у меня инвалидность. Поэтому буду работать медленно.

– Уж пожалуйста, не спеши, но особо и не тяни, – отозвался Нейт. – Рановато мне встречаться с первопредками.

– Не сегодня, мак, – сказал новенький. – Прошу подождать, я осмотрюсь.

Встал на колени, пригнулся лицом к самому песку – Нейт поневоле снова принялся вглядываться, ища сходства с Эдмундой. Но на этот раз ничто его не порадовало! Скорей всего, он всё-таки ошибся.

Рядом защёлкал аппарат репортёра, фиксируя невесёлую хронику этого дня. Эдвин медленно пополз сперва в одну сторону, затем в другую, при этом абсолютно не уделяя никакого внимания телу погибшей женщины, всё так же полузасыпанному песком. Затем приподнялся, снял с правой руки перчатку и подвигал пальцами. Иллюзия кожи при этом чуть поплыла, сочленения слегка скрипнули.

– Надо будет смазать, – еле слышно пробормотал Эдвин.

А затем погрузил руку в песок почти по локоть. Отвернулся, вежливо попросил всех закрыть глаза… После чего раздался низкий гул и тихий хлопок.

– Это был знак «ормо», – сообщил Эдвин. – Он связывал все остальные знаки. Теперь они дезактивированы. Кроме «лои», потому что вы, мак, на нем стоите и он уже в режиме активации. Не шевелитесь.

Легко сказать «не шевелитесь». Солнце пекло, пот настырно пытался попасть в глаза, да и потом – ни один живой человек не сможет совершенно неподвижно стоять целых пять минут. О чём, конечно, Нейтан не преминул упомянуть в достаточно красочных выражениях.

Эдвин, кажется, даже заслушался. Во всяком случае, замер с рукой, погружённой в песок и с очень внимательным выражением лица.

– Если бы вы, мак, меня послушали и дали сразу отыскать «Ормо», то не пришлось бы терпеть, – сказал он.

– А чего ж ты ждёшь, парень? – поинтересовался эксперт-криминалист, который на всякий случай не отходил от репортёра с его камерой.

– Я не жду, а ищу палец. Отвалился при дезактивации знака, – с кислой усмешкой сказал Эдвин. – Магические протезы не очень-то рассчитаны на возню в песке и работу с боевыми знаками. В местах сочленений часто развинчиваются…

– Я думал, работа с боевыми знаками – это постоянный бой, – разочарованно протянул кто-то из молодых патрульных. – А вы по песку ползаете.

Нейт его не видел. Но, судя по разочарованному юному голосу, это был мальчишка ещё младше Эдвина, хотя, конечно, бесы знают, сколько тому Эдвину на самом деле лет! С виду двух десятков нет, по разговорам все сто, а по метрике скоро двадцать пять стукнет – как-то так.

– Вечный бой, – согласился новенький, – но если такой, как ты сейчас руками и ногами показываешь – то недолгий. На самом деле обычно арст больше сидит в засаде, ползает на пузе или вот так размышляет над каким-нибудь знаком, чем бегает, дерется и стреляет.

– Ууу, – разочаровался в жизни боевых магов патрульный. – А я читал, что вы дерётесь и стреляете всё-таки больше.

– А я читал, что патрульные целыми днями ездят по городу и кого-то ловят без передыху, по сто негодяев в сутки, – пожал плечами Эдвин. – А! Вот и палец! Я уж думал, что не найду его.

И выпрямился, держа в руке вновь обретённую запчасть. Нейтан только вздохнул.

– Не снимал бы тогда перчатку, – сказал он.

– Без перчатки слышнее, – ответил Эдвин, убирая палец в карман, – потому что металл о стекло карябает, а кожа всё глушит.

– Карябает, – проворчал Нейт, морщась на глупое слово. – С ума сойти.

Эдвин вернулся к нему – всего-то на несколько шагов. Сел рядом, скрестив ноги в туго обтягивающих темно-серых брюках и высоких ботинках, посмотрел снизу вверх на Нейтана. У того внезапно замерло сердце – глаза! Если каждый раз видеть на чужом лице глаза Эдмунды – можно, наверно, не выдержать и сдохнуть от боли. Или, может, сделать это сразу сейчас? Сдвинуться с места, и…

– Когда я скажу «можно», мак, вы медленно приподнимете ногу, – сказал Эдвин спокойно. – Строго вверх. Потом дождётесь второго «можно» и только тогда отойдете в сторону, но уже быстро. Понятно?

Нейтан слабо кивнул.

– Медленно и плавно. И ждёте. Иначе вам оторвёт ногу… а мне голову.

Мда, это в его планы как-то не вписывалось. Вряд ли кузен Эдмунды хотел ещё раз подорваться, ему наверняка уже хватило прошлого раза. Нейт запоздало сообразил: парень кинулся спасать репортёра, хотя заведомо понимал, что взрыв не будет сильным, именно из-за того, что сам побывал в такой переделке.

Пока Нейтан соображал – металлическая рука без мизинца уже подсунулась прямо под подошву его ботинка.

– Ты с рельсов съехал, что ли? – спросил Нейт напрямую.

– Не мешайте работать, мак. В конце концов, я рискую протезом, а не ногой, как вы.

И продолжил копошиться под ногой Нейтана. Не добавил, что в случае неудачи их обоих просто разнесёт этим самым «Лои», как паровые котлы без стравливания давления – а мог бы и сказать. Под подошвой ботинка что-то заскрипело, заскреблось, а потом зашипело. Пришлось призвать на помощь всё самообладание, какое ещё осталось. Затем Эдвин спокойно сказал:

– Можно, мак. Медленно!

Нейтан согнул ногу в колене. Мышцы плохо слушались: затекли в напряжении. Коленный сустав так и вовсе щёлкнул – болью прошибло аж до копчика. Мда, надо как-то побольше тренироваться, что ли. Десять минут постоял как вкопанный, а уже вон сколько проблем!

Эдвин вытащил руку из песка и разжал пальцы. Стало видно, что металлические «кости» слегка повело, а рукава мундира и оливковой рубашки, что была под ним, как будто обглодал морской лось. Но в целом искусственная рука двигалась. В металлических пальцах поблёскивали осколки необычного цвета. «Кровавый янтарь» – вспомнил Нейт название дорогущего камня. Вроде и медово-жёлтый, но с красными сполохами внутри…