Позывной "Венера"

— Мы устроим здесь настоящую мясорубку, в которой перемелем вьетконговцев с их танками, если только они сюда сунутся, — с гордостью сказал Хопкин. — Ловушка уже приготовлена, надо только, чтобы она сработала. Дождемся, пока вьетконговцы сами сунут в нее голову. План боя готов. Господа! Необходимо, чтобы мы, командиры, работали с полной отдачей. Нужно знать обстановку во всех деталях и ежедневно руководить войсками. Солдаты — всего лишь шахматные фигуры. Победа или поражение — решаем мы, то есть в данном случае те, кто руководит операцией «Коршун»!

Голос Хопкина звучал патетически, хотя генерал старался казаться спокойным.

— На определенной стадии, измотав силы противника, мы предпримем наступление. Не стоит оставлять большие резервы на базе, нужно быть готовыми бросить их на передовую. Количества вертолетов достаточно для обеспечения переброски войск и доставки предметов снабжения на передовую. А наша авиация остановит танки вьетконговцев на главном направлении.

Генерал-лейтенант Хоанг Хыу Зань теребил свои усики, лицо у него по-прежнему оставалось вытянутым, однако он то и дело кивал, торопясь выказать свое полнейшее согласие со всем тем, о чем говорил американец.

— Мы полностью доверяем вашему выдающемуся таланту и мощи американской авиации, — поддакнул он.

Хопкин снова пригласил всех в гостиную и сказал:

— Признаться, меня отнюдь не удовлетворяет боевой дух наших солдат, господа. Ответственность за это лежит на вас. Группа американских военных советников будет непосредственно руководить операцией совместно с вами, однако вам не стоит рассчитывать, что так будет длительное время. Если нужно поднять боевой дух ваших солдат, можно усилить бомбардировки и артобстрел. Эта база пополниться новыми вертолетами. Через несколько дней сюда будет доставлено еще несколько тысяч тонн бомб и снарядов.

Томас, ссутулившись, записывал все в большую красную записную книжку. Пряди светлых волос колебались в такт движениям его руки. Вот он поднял голубые глаза, взглянул на Хопкина:

— Простите, не скажете ли, что вы думаете о только что обнаруженных тропах?

Хопкин нахмурился, густые рыжеватые ресницы почти совсем прикрыли глаза.

— Я тоже считаю, что это просто уловка. Здесь господин генерал-лейтенант прав… Тем не менее, видимо, следовало бы проверить все на месте. — Он повернулся к начальнику штаба: — Какими силами вы располагаете?

— Господин советник! На базе остался 5-й особый полк, он охраняет базу.

— Кто им командует?

— Подполковник Шау Ван.

— А, Шау Ван! Поставьте перед ним задачу проверить данные воздушной разведки.

— Слушаюсь!

Хопкин поднялся, давая понять, что беседа закончена.

Проводив вьетнамцев до дверей, он, сощурившись, посмотрел на небо. Было десять часов утра. На базе «Феникс» царило оживление и шумная суета. По дорогам, поднимая пыль, носились джипы, гудели бронетранспортеры, с аэродрома, расположенного в северо-западной части базы, доносился стрекот вертолетов.

Хопкин улыбнулся уголками губ, еще раз окинул взором огромную базу, свое любимое детище, эту гигантскую машину, находившуюся в непрестанном движении. Он сам будет руководить предстоящей операцией, он сам, а не эти тупицы, которые только и умеют, что ссориться между собой, спекулировать и красть товары, которые в качестве помощи поставляет Америка. Ох уж эта «вьетнамизация»! Он, Хопкин, а не кто другой сотрет вьетконговцев в порошок, проверит на практике новую тактику.

Шау Ван выпрыгнул из машины, поправил на поясе браунинг и, тяжело ступая, двинулся к дому своей третьей жены. Он нажал на кнопку звонка, потом несколько раз постучал в дверь ногой. Поправил дымчатые, в золотой оправе, очки и крикнул:

— Открывай! Заперлась… Любовника, что ли, прячешь?

Послышались торопливые шаркающие шаги, затем дверь распахнулась. Женщина лет шестидесяти почтительно сложила руки перед грудью:

— Здаствуйте, господин!

Красными, как у уклейки, глазами он хмуро глянул на нее, кивнул в сторону комнат:

— Где моя жена?

— Господин, ваша жена у себя!

Шау Ван оглядел старую женщину с головы до ног, хотел что-то сказать, но промолчал. Расправил плечи и, насвистывая веселенький мотивчик, вошел.

Его третьей жене было лет двадцать. Сейчас она, кокетливо изогнувшись, лежала на пружинной кровати и смотрелась в удлиненной формы зеркало, висевшее на стене рядом. Зеркало было настолько большим, что в нем она могла видеть себя всю с головы до пят.

Заслышав знакомые шаги, она глянула в сторону двери и, откинув яркое одеяло, встала, явив взору мужа свою изящную фигуру в тонкой ночной сорочке, оставлявшей открытыми белые округлые руки.

Кокетливо потянувшись, пальчиками с ярким маникюром она откинула со лба пряди волос и сделала капризную мину:

— Что ты так поздно? Я тебя ждала-ждала и незаметно уснула!

Шау Ван бросил кожаный портфель прямо на кровать, обнял горячее податливое тело.

— А уж было подумал, что ты забавляешься со своим прежним муженьком! — засмеялся он, дыхнув перегаром ей в лицо, и впился в ее яркие полные губы.

Она закапризничала, сделав вид, что отталкивает его:

— Ну вот, опять! Я его давным-давно позабыла!

— Да я так просто сказал! Твоего младшего лейтенанта, наверное, давно уже черви съели. Я просил полковника Бау отправить его туда, где идут жестокие стычки с вьетконговцами.

— Какой ты, однако, коварный! — прижалась к нему женщина. — Ну как, достал что-нибудь за эти дни?

— Достал!

Шау Ван взял свой черный кожаный портфель, вынул тяжелый сверток:

— Опиум! Довольна?

Женщина развернула сверток, достала железную коробочку, взвесила в руке и, обняв руками шею мужа, принялась горячо целовать его:

— Умничка! Молодец!.. Дэм, где ты, старая? — громко позвала она.

Из внутреннего дворика послышался сдержанный голос:

— Я здесь, госпожа!

— Скажи, чтобы поскорей приготовили еду! Принесешь все прямо сюда. В столовой жуткий холод!

Через несколько минут старая женщина уже вносила в комнату большой медный поднос, накрытый, чтобы не остыла еда, плетеной лакированной крышкой. Служанка буквально сгибалась под тяжестью ноши. Из-под крышки поднимался пар, по комнате распространялся манящий аромат.

Они так и остались сидеть на кровати.

— Где ты был сегодня вечером?

— Меня вызывал начальник штаба, дал новое задание.

— Что за задание? Нужно ехать на фронт?

— В ближайшее время нет.

— Тгда зачем ты ему понадобился?

Шау Ван заморгал глазами, поджал губы:

— Они обнаружили в джунглях подозрительные тропы, мне велено послать людей проверить, все ли на месте.

Женщина побледнела:

— Милый, неужели вьетконговцы на нас нападут?

Шау Ван расхохотался. Потом взглянул на старую служанку, которая метелкой из перьев обмахивала стулья. Ему почему-то показалось, что она настороженно прислушивается к их разговору.

— Кончила, так уходи! — бросил он ей.

— Да, да, сейчас!.. — Женщина тут же опустила метелку и молча вышла, неслышно притворив за собой дверь.

— Откуда здесь взяться вьетконговцам, моя куколка? Просто мы, военные люди, должны знать обстановку.

— И много туда солдат посылают? Нужно будет драться?

Шау Ван осторожно кончиком пальца коснулся ее лба:

— Направляют только один взвод, высадят с вертолетов.

Старая женщина за дверью дослушала конец фразы и, тихонько отойдя, проскользнула через внутренний дворик на кухню.

А супруги вновь принялись за еду, то и дело прерывая ее ласками. Жена взяла кусочек жареной дичи и, жеманничая, сказала:

— Милый, открой ротик!

Шау Ван открыл свой огромный рот и проглотил кусок, не разжевывая.

Неожиданно раздался довольно робкий стук в дверь.

— Гоподин подполковник, разрешите обратиться! Это я, сержант Тьем!

Лицо Шау Вана сделалось недовольным. Он посмотрел на жену, но она как ни в чем не бывало сказала: