Позывной "Венера"

Хоай Тяу вдруг почувствовал, что его неодолимо тянет к маленькому домику на склоне холма, где сейчас, совсем рядом с ним, была его мать. Как во сне медленным шагом подошел он к дому, прислонился плечом к стене и с замиранием сердца прислушался к тому, что делалось там, внутри. За стеной все было тихо, лишь изредка мыши нарушали эту тишину писком и шорохом. Хоай Тяу глубоко вздохнул и смахнул непрошеную слезу.

Вдруг он встрепенулся, приник всем телом к стене, и прислушался. До него донесся скрип лежанки, затем тяжелый вздох и совсем отчетливо он услышал голос матери:

— Сынок, где же ты? Когда же ты вернешься ко мне? Жив ли ты, мой дорогой?

Хоай Тяу до крови закусил губу, чтобы не выдать себя рвущимся из груди возгласом. Мама, любимая мама! Она постоянно, даже во сне, помнит о нем, ждет его! Слезы радости, признательности и уважения к самому дорогому человеку потекли по щекам Хоай Тяу.

«Мама! Дорогая моя мама! Сын вернулся к тебе, он у твоего дома, всего лишь в одном шаге от тебя. Скоро мы встретимся с тобой, я сам приду к тебе, и ты откроешь мне дверь». Слова рвались из самого сердца Хоай Тяу. Он мог стоять и стоять у ее дома, но неожиданно на территории базы раздалась длинная очередь, и это вернуло Хоай Тяу к действительности. На часах было без пяти двенадцать. И в ту же секунду прогремели два взрыва, разбудивших всю округу.

Хоай Тяу бегом бросился к вершине холма.

— Группа Чан Нонга атакует свой объект, — доложил радист подбежавшему комиссару.

Около десяти часов вечера, примерно в то самое время, когда подразделения «Венеры» выдвигались на рубежи атаки намеченных объектов базы «Феникс», в рабочем кабинете генерал-лейтенанта сайгонской армии Хоанг Хыу Заня ярко горели неоновые лампы. Соседняя комната, где генерал обычно принимал гостей, тоже была ярко освещена. В ней находились двое: сам генерал Хоанг Хыу Зань и американский советник Хопкин. Вокруг столика стояли мягкие кожаные кресла, в одном из которых почти утонул тучный генерал. Хопкин сидел напротив и курил сигару. Разговор носил строго конфиденциальный характер, поэтому никого, кроме них, в доме не было.

На столике стояло несколько бутылок шампанского, виски и водка из клейкого риса. Хоанг Хыу Зань налил в свой бокал виски и, подняв его на уровень глаз, любовался янтарным напитком.

— Уважаемый господин советник! Мне кажется, что лучше крепкого напитка, чем этот, нет, но шампанское я все-таки люблю больше. Уже тридцать лет я предпочитаю шаманское всем другим напиткам. Прошу вас!

Хопкин сощурил глаза, взял в руки свой бокал:

— Да, вы знаете толк в шампанском, господин генерал-лейтенант. Тридцать лет — это большой срок, чтобы познать все его тайны. — Американец одним глотком выпил содержимое своего бокала. — Но по мне, лучшего напитка, чем вот эта водка нет. Его можно назвать «вьетнамизированным виски». И по качеству, и по вкусу он не уступает лучшим, первоклассным коньякам Франции!

Если кому-либо удалось бы подслушать разговор этих двух высокопоставленных представителей союзных армий, то он не услышал бы ничего интересного. И действительно, сейчас они вели совсем непринужденный разговор, не затрагивавший главного, ради чего генерал сайгонской армии пригласил к себе американского советника.

Хоанг Хыу Зань достал носовой платок, прикоснулся им к губам, ко лбу и, понизив голос, перешел к главному:

— Давайте продолжим нашу беседу. Не вдаваясь в подробности, скажу вам, что у меня накопилось около пятидесяти килограммов опиума, тщательно упакованного в ящики с надписями «Запасные части для ЭВМ». Все было продумано четко, однако сейчас возникли определенные трудности. При переправке в Гонконг, таможенная служба в Сайгоне обыскивает каждый самолет, проверяет весь груз. В бангкоке — еще хуже, там все могут прибрать к своим рукам…

Уже закончив говорить генерал вдруг понял, что сболтнул лишнее. Правда, он утаил от Хопкина общий вес наркотиков, уменьшив цифру на двадцать килограммов, но американец все равно догадается о масштабе махинаций с опиумом, а это уже чревато последствиями.

Увидев перспективу недурно заработать, Хопкин сразу оживился:

— Не беспокойтесь, господин генерал! Все будет сделано тихо. Никто и не узнает, чей это груз. Я переправлю его в Бангкок спецрейсом, а там мои друзья передадут его из рук в руки вашим людям из Гонконга.

— Уж и не знаю, как вас благодарить, господин советник. Этот вариант — самый подходящий для меня. Вы очень добры ко мне, господин советник!

Хопкин продолжал, будто не слыша слов генерала:

— Нам надо обо всем договорится сразу, чтобы потом не возникло никаких недоразумений. Доставку груза я беру на себя, но надо, чтобы все и везде прошло гладко, без сучка и задоринки, а на это мне понадобятся деньги. На какую сумму я могу рассчитывать?

Вопрос, которого Хоанг Хыу Зань ждал давно, не застал его врасплох, но заставил насторожиться. «До чего же жаден этот пройдоха, — подумал он. — Тертый калач попался, такой и своего не упустит и чужое готов прихватить, мерзкая обезьяна!»

— Уважаемый господин советник! — с улыбкой проговорил он. — Я понимаю ваше беспокойство и готов вручить вам четвертую часть стоимости всего груза.

Хопкин пожал плечами, почесал зачем-то шею, а потом саркастически ухмыльнулся:

— Недорого же вы оцениваете мои старания! Ведь я рискую попасть под суд военного трибунала, если все это дело выплывет наружу. Господин генерал, наверное, думает, что все деньги пойдут мне одному? А про остальных вы забыли? Давать-то придется всем, кто участвует в этом деле, а мало ли таких, которые жаждут погреть на этом руки? Надеюсь, вам это известно даже лучше, чем мне, господин генерал…

— Да, да, конечно, господин советник! Мне ведь тоже предстоят большие расходы, сразу же слетятся все, как мухи на мед! Да и людям наверху, в президентском дворце, обязательно надо дать.

— Или вы потеряете все и ничего, кроме неприятностей, не наживете, или давайте сразу решим этот вопрос, не тратя времени даром. — Хопкин уже диктовал свои условия. — Делаем так: всю сумму делим на пять, из них три части мои! Согласны?

Чванливый и надменный тон советника вывел генерала из себя, но он постарался не показать виду и, тяжело вздохнув, согласно кивнул:

— Будь по-вашему, я слепо подчиняюсь вам, господин советник, и надеюсь на вас.

Хопкин добродушно рассмеялся, довольный заключенной сделкой, наполнил два бокала шампанским и торжественно провозгласил тост:

— За нашу победу, за нашу дружбу!

Они встали и подняли бокалы. В это время раздался звонок. Хоанг Хыу Зань вышел из комнаты и сразу же вернулся назад:

— Прибыл начальник штаба. Господин советник, при нем не следует ничего говорить о наших делах.

— Да мы уже и закончили их, Теперь поговорим о войне… А, господин полковник! Здравствуйте…

Полковник До Ван Суан вошел в комнату, бросил быстрый взгляд на столик с бутылками и склонил голову в приветствии.

— Садитесь с нами! — пригласил его генерал.

До Ван Суан положил перед собой портфель, вынул из него лист бумаги и начал доклад:

— Мы только что перехватили шифровку вьетконговцев, в которой говорится о переброске крупной группировки их войск в район гор Хонглинь.

— Опять эти горы Хонглинь! Эти вьетконговцы в прятки задумали с нами играть, что ли? Тут что-то не так!

Начальник штаба извлек из портфеля еще один лист:

— Есть данные, что на участках полковника Лы и полковника Бау противник сосредоточил более ста танков и закончил оборудование огневых позиций для артиллерии крупного калибра. Наша авиация наносит непрерывные удары бомбовые удары, но эффективность налетов невелика. По многим признакам, вьетконговцы готовят крупное наступление на нашем фронте.

Хопкин слушал доклад полковника и мысленно представлял себе линию фронта. Противник полукольцом охватывал оборону сайгонских войск, особенно угрожающим выглядело положение на левом фланге.