Страница 14 из 28
Невольно обернулся я тогда к Чаше. И спустя некоторое время разыгрывал спектакль перед нарядом лифтового устройства. Представился я Кихотом-Донским, посетовал, что проигрался в пыль и прах, даже седло и упряжь проикал. «Желваки» моего «шлема» к тому времени разошлись настолько, что мой рот полностью был открыт. Я и спросил, что там, внизу самое ценное, что мне позволит быстро вернуть седло и упряжь? Мужики иронично посмеиваются, но пряча усмешки в бороды. Двойное имя признак знати. Доспех, тем более уникальный, скорее всего артефактный, допотопный признак старого рода. Потому взгляды тех, кто помоложе. с едва скрываемым торжеством, а тех, кто постарше, с нескрываемым пониманием.
– Больше всего, Властитель, взять можно за Боярина, – степенно, как и положено самому старшему, говорит старшина наряда подъёмника.
– Это что за невидаль? – удивляюсь я.
– Бёрг, – мотнул головой старшина, – Скверный Медведь. Но одному его никак не взять. Тут сильный отряд по Боярина ходил. Никто не вернулся. Хотя Чаша сильно волновалась. Долго гудела! Да и не вынести Бёрга-Боярина одному. Вы, Ал, в тварях хорошо понимаете? Что у них ценно, что нет?
– Разбираюсь я в них так: увидел – убей! – отвечаю я.
– Тогда лучше тушу целиком поднимать. В граде Чаши и сдавать всю. Так многие делают. Дороже всего Скверный Волк. Но хитёр, ловок и осторожен. Глупее всего Клыкан. Пользуется своей толстой шкурой.
И я выслушал целую лекцию по зоологии Тварей Чаши. Зато скучающие мужики опустили меня без оплаты. Под залог Харлея, которому я строго-настрого запретил трогать мужиков, зная его каверзный характер.
Чаша меня встретила опять восторженно, радуясь скрипу подъёмника. И вновь пришлось устраивать мясорубку. В этот раз, правда, твари быстрее сообразили, что съесть меня не получится. Зато примчалась Медведица. Опять на применение Штыка. И мне даже не пришлось охотиться. Притащила тушу в зубах. Опять отсёк ей заднюю ногу, опять по-собачьи поймала мясо в воздухе, остальное поднял магией над почвой и поволок к подъёмнику.
Мужики удивились. Потому что тварь, которую я приволок, была не то что уникальна, но редкая. Тварь эта была очень осторожная, пугливая. Это Клыканы и Волки сами кидаются на охотников. Отсёк вторую лапу, переднюю, для симметрии, оставив её мужикам. Мужики говорят, что мясо этой Твари не только можно есть без каких-либо ограничений, но и оно как-то благостно влияет на организм. Конечно же повышая потенцию. Верю-верю!
Закинул тушу на Харлея, и пошли мы с конём, по Пустоши вдвоём. Об этом и запел. Что идём с конём по полю вдвоём. О том, что я влюблён в кого-то по имени Россия, петь не стал. Потому как не знаю, что это за девушка, где она живёт. А вдруг она курит? А вдруг пьёт? Любовь зла. А я полюбил, козёл влюблённый! Нет, про любовь мою поют только волки. Воя на луну. Потому что у любви у нашей села батарейка.
В город вошли со свистом. На «таможне» на меня самого никакого внимания, а вот тушу добычи сопровождают удивлённым присвистыванием. Город был мне немного знаком, я уже был здесь. В прошлой жизни, уродом когда был. Сразу иду в центр города. И даже до биржи, где проводятся все сделки по купле-продаже добытого в Чаше, не дошёл. Налетели мещане-горожане, без моего участия стали торговаться. Как будто налетевшая стая ворон, каркая, выкрикивали цены. Мне и оставалось только дождаться самой высокой цены и свалить тушу покупателю под ноги. И стоять на ней одной ногой, пока не получил кожаного мешочка с монетами. Как и принято в этом мире наивных и доверчивых людей, пересчитываю монеты, не заметив, точнее сделав вид, что не заметил усеченных монет. По чуть-чуть, но все. Драгметаллы есть драгметаллы. Сами по себе ценность. Даже без номинала на плоскости монеты.
И вот теперь я сижу в местном увеселительном заведении общепита и жду. Упряжь быстро не делается. Даже подгонка имеющихся заготовок под тело Харлея и мой собственный зад требует времени. Тут же всё – ручная работа, всё уникальное, неповторимое, сплошь дизайнерские, крафтовые изделия. И если упряжь просто набор ремней и карабинов, то вот седло самые высокие технологии для Мира. По сложности изготовления седло сопоставимо с самолётом, например. Учитывая технологический уровень Мира. Столько же деталей из самых разных материалов – кожа, дерево, металл. Металлы. Разные – сталь, медь, бронза. И всё это требует индивидуальной подгонки. Это тебе не табурет на спину лошади поставить. Можно, конечно, и табурет, как многие делают. Но, блин, полный доспех и простое, самое примитивное седло? Нет, раз уж имеется доспех, то и седло должно быть рыцарское. Кресло пилота, с подпорками и анатомическими выемками.
Культурная программа бродячих музыкантов и лицедеев меня не заинтересовала, блюда и напитки тоже. Вкус вроде бы восстановился. Но лучше бы вся еда так и оставалась со вкусом жёванной бумаги или вываренной, до вкуса бумаги, курицы, как раньше, чем сейчас, когда с возвращением вкусовых чувств понимаешь, какие же помои тут подали! Потому и скучаю. Поставив локоть на стол и уперев подбородок в ладонь, накрытый капюшоном.
К входу в город большие плиты брони отпали от моего панциря, как отмёршие ногти, шлем тоже появилась возможность снять. Теперь всё это великолепие висело на крупе Харлея в объёмных мешках, сотканных из толстых и грубых ниток, как я подозреваю, из вываренной крапивы. А я сидел налегке – в кожаной куртке-плаще до середины бедра с капюшоном, в кожаных шароварах. Так максимально скрывалась моя внешность. А накидку опустил поглубже на голову, чтобы только подбородок и нос было видно.
И это не бросается в глаза. Большая часть сидящих в зале тоже не очень стремились явить свой лик свету. Запах риска всегда подманивает людей определённого склада характера – «романтиков с большой дороги». А от Чаши Погибели Богов смердило этой самой «погибелью» даже от названия. Авантюрист и есть авантюрист, обязательно шагнёт за грань дозволенного. Потому большая часть людей тут в таких же глубоких накидках-капюшонах, как и у меня, потому и свет чадящих факелов, редких светильников просто не даёт точно рассмотреть лиц. А вот оружие все выставляют напоказ. Не само оружие, оно может рассказать о владельце даже больше, чем лицо. Напоказ выставляется наличие оружия. Как предупреждение. Как собаки скалятся, друг дружке показывая зубы. Потому и у меня пола куртки заткнута за ножны шашки. Погоди, шашка колоть не может. Всё же у меня – сабля. Да, гля, какая разница – сабля, шашка, кривой меч?! Мне ли заморачиваться на таких мелочах? Если только со скуки?
За мой стол садится юноша задротского вида ботана-студента. Он уже полчаса крутился около моего столика, видимо не мог набраться решимости заговорить со мной. По его поводу я не напрягаюсь. Юноша как маг крайне слаб, даже с артефактами. Как боец ещё хуже, хотя таскает меч на боку. Лихорадочный блеск глаз, неухоженность волос и одежды, общая нервозность показывали, что это очередной стукнутый о ступени библиотеки ботан. Таких надо избегать, а не бояться. Они опасны только твоему мозгу, если ты такого чёрта допустишь до своих ушей. Но, блин, мне скучно! Пусть расскажет мне, сколько демонов уместятся на наконечнике стрелы, научит стопудовому способу получения золота из свинца. Или чем там ёжанутые ещё страдают? А то маньячит вокруг меня. Что-то хочет, и явно не хлеба. На вора он тоже не тянет. Слишком благородное лицо и телосложение для тонкой и деликатной работы карманника. Да и меч как бы намекает. Особенно отделка ножен и рукояти. Старая работа. Знать. Отпрыск старого рода.
Я вспомнил, откуда такой типаж мне знаком. С такими лицами и с такими взглядами подобные же сведённые с ума мажоры с бомбами бросались под повозки чиновников и представителей царской семьи. Им тогда очень умело мозги промыли револьверными идеями. Или революционными? Ну, не суть! И тут же гоню от себя вопрос, а откуда я могу знать в лицо этих бомбистов?
Ну! Смелее, хватит мяться! Ты же не малолетняя девка, что впервые продаёт себя! Глаза будто только что внюхал, лицо с нездоровой бледностью, пальцы тонкие, как у девушки, ногти длинные, но неухоженно длинные, грязные. На одежде не только давняя грязь и засаленность, но и остатки еды и пролитых жидкостей. В том числе и чернил. И целых три гусиных пера в спутанных волосах. Причём, похоже, он просто о них забыл. Через плечо – неопрятный баул. Мягкий. С теми же книгами, свитками, перьями. Но на боку тонкий и длинный меч старой работы, наследный. А на сапогах шпоры. Всадник.