Страница 42 из 82
Хальвдан отступил назад с мечом наголо, готовый пресечь незаконный удар. Шеф оказался лицом к лицу с двумя противниками посреди мертвой тишины.
Он приподнял топор и выбрал точку на лице Магнуса, левой рукой сжав древко ниже тяжелой и вычурной головки. Правая рука, опущенная, была готова схватить черенок и отбить удар с любой стороны. Магнус нахмурился, сообразив, что будет вынужден переступать вправо-влево и этим выдавать направление атаки. Он шагнул вперед и правее, вплотную к разделительной черте, которую провел в грязи Хальвдан. Удар был простейшим из всех возможных: рубящий, по голове. «Хочет поскорее закончить», – подумал Шеф, молниеносно вскидывая левую руку и принимая меч на железную пластину.
Звон, отскок. На пластине осталась вмятина по всей длине. Кузнец в Шефе содрогнулся при мысли, во что превратилась режущая кромка меча.
Магнус отступил от черты, и выдвинулся Кольбейн со щитом. Держа топорище обеими руками, Шеф поднял алебарду над правым плечом, шагнул к черте и сделал колющий выпад, направленный Магнусу прямо в сердце. Треугольная пика прошла через липовую древесину, будто сквозь сыр, но Кольбейн взметнул щит, и острие не задело щеку Магнуса. Шеф дернул за алебарду, провернул, потянул снова и рванул ее так, что полетели щепки. В ярко-голубом щите зазияла дыра, и Кольбейн с Магнусом мрачно переглянулись.
Магнус вернулся на позицию, поняв, что не следует бить со стороны пластины. Он ударил слева, но опять с прицелом в голову, так как по-прежнему считал, что без приличных меча и щита враг практически беззащитен. Не перехватывая древка, Шеф отвел алебарду на восемнадцать дюймов в сторону и поймал меч не на лезвие, а на тыльную часть – железный шип в палец толщиной.
Меч вылетел из руки Магнуса и приземлился далеко на половине Шефа. Все взоры устремились к судьям. Юноша отступил на шаг-другой и устремил взгляд в небо. Видя, что происходит, публика одобрительно загудела, и шум все нарастал по мере того, как зрители посмышленее осознавали возможности оружия Шефа и затруднение, с которым столкнулись гебридцы.
Магнус, окаменев лицом, прошел вперед, поднял свой меч, замялся, потом коротко отсалютовал им и вернулся на свою половину круга.
На этот раз Шеф размахнулся слева и ударил, как лесоруб, так что левая рука скользнула по рукояти, благодаря чему сила бойца и вес семи футов металла сосредоточились в полуярдовом лезвии. Кольбейн, спасая напарника, решительно бросился вперед и поднял щит высоко над головой. Топор, лишь слегка отклонившись, когда налетел на железный обод, прорубил два фута липовой древесины и с чавканьем утонул в грязи. Шеф выдернул его и вернулся в стойку.
Кольбейн взглянул на притороченную к руке половину щита и что-то буркнул Магнусу. Хальвдан Рагнарссон невозмутимо вошел в круг, подобрал отрубленный полуовал и отшвырнул прочь.
– Щиты заменяются при согласии обеих сторон, – заметил он. – Бей.
В глазах Магнуса поселилось нечто, похожее на отчаяние. Он шагнул и рубанул – коварно, без предупреждения, метя чуть выше колен. Мечник ответил бы прыжком – во всяком случае, попытался бы подпрыгнуть, так как высота была почти посильной для человека. Шеф шевельнул правой рукой и намертво остановил удар закованным в железо древком. Магнус едва успел отступить за щит помощника, как Шеф сделал шаг и ударил снизу, обухом вперед. Раздался треск, и остатки щита распались; металл снова встретил сопротивление, но уже не только дерева. Кольбейн уставился на футовый шип, который прошел через щит и предплечье, расколов локтевую и плечевую кости.
Рука Шефа скользнула к головке алебарды, сжала древко и дернула. Кольбейна швырнуло вперед; он ступил за черту, тут же опомнился и выпрямился, бледный от потрясения и боли. Едва его стопа коснулась чужой земли, раздался дружный многоголосый вопль, сменившийся беспорядочными выкриками:
– Перешел черту! Бой кончен!
– Он ударил щитоносца!
– Он целил в мечника! Если щитоносец сам подставляет руку…
– Кузнец первый пустил кровь, делайте ставки!
– Хорош, хорош! – крикнул Торвин.
Но его заглушил рев Сигварда:
– Дайте им сразиться до конца! Это воины, а не девки, чтобы хныкать из-за царапины!
Шеф посмотрел на Хальвдана, который был угрюм, но увлечен зрелищем, и тот махнул его противникам, чтобы продолжали.
Кольбейна шатало. Он возился с застежками уже бесполезного щита, явно не имея сил его удерживать. Побледнел и Магнус. Едва не угодив под смертельный удар алебарды, он теперь остался без защиты. Но выхода не было, он не мог ни убежать, ни сдаться.
Вот он исполнился отчаянной решимости и, шевеля бескровными губами, шагнул вперед, занес меч и рубанул сверху. Любой проворный человек с легкостью увернулся бы от такого удара, но хольмганг обязывал стоять столбом. Впервые Шеф повернул левую кисть, и алебарда понеслась навстречу мечу, чтобы встретить его на рубящую кромку. Широкий клинок не проделал и полпути, как был отброшен в сторону, а Магнус потерял равновесие. Встав же прочно, он глянул на свое оружие. Оно не сломалось, но искривилось, и лезвие было прорублено до середины.
– Мечи меняются только по согласию сторон, – пропел Хальвдан.
Лицо Магнуса исказилось отчаянием. Он попытался собрать волю в кулак и встретить неизбежный смертельный удар. Кольбейн чуть выдвинулся вперед, поддерживая раненую руку здоровой.
Шеф посмотрел на свою алебарду и провел большим пальцем по свежей зазубрине. «Придется поработать напильником», – подумал он.
Оружие было названо «Возмездием трэлла», а дрался он потому, что трэлла-то и убил его противник. Настало время отомстить за этого беднягу и, несомненно, за многих прочих.
Но он ударил гебридца не за убийство раба. Причина была в том, что этот раб понадобился ему, Шефу. Он хотел узнать о машинах, которые тот соорудил. Расправа над Магнусом не даст этих сведений. К тому же теперь юноша уже кое-что знал.
Стояла гробовая тишина. Шеф отступил, вонзил алебарду в грязь, отстегнул и бросил пластину. Он повернулся к Хальвдану и громко, чтобы слышало все войско, объявил:
– Я прекращаю этот хольмганг и прошу судей вынести решение. Я сожалею, что в гневе ударил Магнуса Рагнальдссона и выбил ему два передних зуба. Если он освободит меня от хольмганга, я предлагаю ему мое покаяние за это увечье, равно как и за нанесенное только что его соратнику Кольбейну. Я прошу его быть моим другом и поддерживать меня во всех делах.
Разочарованный стон смешался с одобрительными возгласами. Мнения разделились, и толпа разошлась вовсю, крича и толкаясь. Хальвдан и судьи принялись совещаться и через несколько секунд пригласили к участию обоих гебридцев. Толпа постепенно угомонилась в ожидании решения, которое ей предстояло утвердить или отвергнуть. Шеф не испытывал страха, и его не мучили воспоминания о том, как он в прошлый раз ждал приговора. Он знал, что правильно оценил настроение толпы, против которой не посмеют пойти судьи.
– Мы трое пришли к единому решению, что этот хольмганг был проведен на славу и по всей справедливости, без малейшего бесчестья для участников, а ты, Шеф, – Хальвдан запнулся на английском имени, – Скьеф, сын Сигварда, имел право не бить в свой черед и обратиться к суду. – Хальвдан огляделся и повторил громче и четче: – Не бить в свой черед. Коль скоро Магнус Рагнальдссон готов принять решение суда, мы объявляем, что этот поединок может быть прекращен и ни одна из сторон не понесет наказания.
Гебридец Магнус выступил вперед:
– А я объявляю, что принимаю покаяние Скьефа Сигвардссона за увечья, причиненные мне и Кольбейну Кольдбрандссону, и мы оцениваем ущерб в полмарки серебром каждому…
Ничтожная сумма, назначенная островитянами, чья алчность была общеизвестна, вызвала свист и улюлюканье.
– …при одном условии. Скьеф Сигвардссон изготовит для нас обоих такое же оружие, как у него, по цене полмарки серебром штука. И мы после этого явим ему нашу дружбу и поддержку во всех делах.
Магнус тронулся с места, оскалясь перед рукопожатием, и Кольбейн поплелся с ним. Хунд был уже в круге; он поймал распухшую руку щитоносца, быстро закатал набрякший рукав. Сигвард топтался позади дуэлянтов, пытаясь что-то сказать. Сквозь гомон прорвался ледяной голос: