Страница 38 из 82
Внезапно донесся возбужденный рев, это армия приставила к якобы беззащитным стенам импровизированные лестницы. Но англичане дружно нахлынули и повалили их. Под панцирем кряхтели и перешептывались: «Это одноглазый кузнец. Делайте, как он велит».
Готово. Шеф отступил и махнул силачам, чтобы снова взялись за веревки. Таран с грохотом устремился вперед, он ехал, пока колеса не уперлись в колонну, а головная часть, теперь лишенная железной оснастки, не столкнулась с воротами – дуб против дуба. Воины снова схватились за ручки, дождались команды, отвели таран подальше назад и послали вперед. И еще раз. Они затянули песню гребцов, вкладывая в удары свой немалый вес, действуя бездумно и без указки. Шеф выбрался из-под щитов на божий свет.
Пустошь – еще утром бесполезная земляная плешь – преобразилась в поле боя: трупы лежали как попало, раненые брели в тыл; иных уносили; лучники подбирали чужие стрелы. Встревоженные лица обращались сперва к Шефу, затем к воротам.
А те уже поддавались. Наверху забегали. После атаки один столб высился немного не вровень с другим. Люди под панцирем приноравливались, чтобы ударить вернее. Еще пятьдесят вздохов – может быть, сто, – и ворота падут. Доблестные воины Нортумбрии хлынут наружу, размахивая мечами с позолоченными рукоятками, навстречу славным воинам Дании и Вика с примкнувшими ирландскими изменниками.
Шеф поймал себя на том, что смотрит в лицо Ивара Бескостного, который находился всего в нескольких шагах. Светлые глаза глядели в ответ, полные ненависти и подозрения. Затем Ивар отвлекся, тоже сообразив, что в битве наступает перелом. Он повернулся и махнул обеими руками. Получив условный знак, из домов подле Уза потекла орда. Воины несли длинные лестницы – уже не хлипкие, наспех сделанные, а добротные, припасенные загодя. Свежее пополнение знало, что делать. Когда англичане бросят лучшие силы на защиту ворот, Ивар направит его к оголенной угловой башне.
«Англичанам конец, – подумал Шеф. – Их оборона трещит в двух местах. Теперь армия прорвется. Зачем же я так поступил со своими? Почему помог тем, кто выжег мне глаз?»
Из-за шатавшихся ворот донесся странный звук, как будто лопнула на арфе струна, но гораздо громче; он был хорошо слышен даже в грохоте битвы. Взлетел огромный камень – такой не поднять и десятерым.
«Это попросту невозможно», – подумал Шеф.
Но тот продолжал набирать высоту, и Шефу пришлось запрокинуть голову, чтобы не потерять его из виду. Вот камень вроде бы завис на миг – и полетел вниз.
Он приземлился точно на таран, сокрушив щиты, опоры и раму, как детский шалаш из древесной коры, и отшвырнув бревно, словно издыхающую рыбину. Послышались хриплые крики боли.
Тем временем викинги приставили лестницы и полезли наверх; одну англичане столкнули, остальные стояли прочно. В двухстах ярдах на другом берегу Уза ожил частокол Мэристауна: там что-то происходило. Люди суетились вокруг какой-то машины.
На сей раз это был не камень. Что-то стремительно перелетело через реку в направлении лестниц. Смельчак, уже добравшийся до самого верха ближайшей к Шефу лестницы и взявшийся за каменный зубец, не успел перелезть на стену. Его швырнуло вперед, будто великан толкнул в спину. Удар был настолько силен, что подломилась лестница. Человек повернулся с раскинутыми руками, и Шеф увидел массивный штырь, торчащий у него из спины. Воин прогнулся назад, сложился пополам и медленно полетел на головы толпящихся внизу товарищей.
Стрела? Едва ли. Ни один человек не согнет лук, способный отправить в воздух такую штуковину, и не раскрутит пращу, чтобы запустить ту глыбу. Тем не менее это произошло. Шеф медленно подошел и рассмотрел камень, лежавший среди обломков тарана. Оттуда неслись крики о помощи, и кто-то делал жалкие попытки выбраться, но Шеф не обращал внимания.
Все это сделано при помощи машин. И каких машин! Должно быть, за стенами крепости – возможно, среди бенедиктинцев – есть умелец, мастер, каких свет не видывал. Придется выяснить. Сейчас, однако, Шеф понял, почему помог Рагнарссонам и их армии: не вынес неправильного обращения с механизмом. Но оказалось, что машины были у обеих сторон.
Его схватил Бранд, сунул в руки «Возмездие трэлла» и погнал прочь, злобно рыча:
– Стоишь как чурбан, а они вот-вот попрут!
Шеф увидел, что, кроме них двоих, на поле боя почти никого не было. Все остальные отступили с холма так же быстро, как поднялись.
Атака Рагнарссонов на Йорк провалилась.
Действуя крайне осторожно, высунув язык от усердия, Шеф опустил на нить острое лезвие ножа. Та лопнула. Груз на конце деревянной планки упал, другой конец подскочил. Голыш лениво перелетел через горн.
Шеф сел и вздохнул.
– Вот как оно устроено, – сказал он Торвину. – Короткое плечо с тяжелым грузом и длинное – с меньшим. Все понятно.
– Я рад, что ты наконец доволен, – ответил Торвин. – Ты забавлялся с деревяшками и струнами два дня, пока я работал. Может, теперь пособишь?
– Пособлю, но это тоже важно. Мы, приверженцы Пути, должны искать новые знания.
– Ты прав, новые знания нам нужны. Но и обыденной работой пренебрегать не следует.
Торвин увлекался опытами не меньше, чем Шеф, но после нескольких неудач смекнул, что только мешает пылкой фантазии своего бывшего подмастерья, и вернулся к горе железа, которое натащила к своим оружейникам армия.
– Ты уверен, что это знание новое? – спросил Хунд. – Ингульф умеет делать такое, что и не снилось англичанам. Он учится на собственном опыте, например потрошит покойников. Ты тоже ставишь опыты, но учишься тому, что уже известно черным монахам. А они на такие игрушки, – кивнул Хунд на планку с нитью, – не размениваются.
– Ты прав, – кивнул Шеф. – Я зря теряю время. Теперь понятно, что именно они сделали, но есть еще уйма вопросов. Допустим, у меня имеется груз вроде того, которым они выстрелили; спрашивается, какой надо приложить к другому плечу? Намного тяжелее; его не поднимут и десять человек. А если он настолько тяжелый, то как управиться с длинным, бросающим плечом? Видимо, нужен ворот. Как бы то ни было, я знаю, что это был за звук. Кто-то перерезал веревку, чтобы полетел камень. И вот что еще не дает мне покоя. Они швырнули ту глыбину и разломали таран. Если бы не попали с первого раза, ворота бы рухнули и всем мастерам пришел бы конец. Должно быть, они не сомневались в успехе.
Внезапно он стер все линии, которые чертил на земляном полу.
– Это напрасная трата времени. Торвин, ты понимаешь? Должно существовать какое-то умение, ремесло, которое и без моих опытов покажет людям, что к чему. Я был потрясен, когда впервые увидел частокол вокруг вашего лагеря на Сторе. И все гадал: откуда вожди викингов узнали, сколько надо притащить бревен, чтобы ограды хватило на всю армию? Но теперь мне понятно, как действовали Рагнарссоны. Каждый корабль – палочка с десятью насечками. Их раскладывают по числу стен – трех, четырех или сколько понадобится. Величайшие в мире воители и мореходы считают по кучкам палочек! Но в этом городе они столкнулись с наукой римлян, которые писали цифрами так же запросто, как буквами. Если я научусь писать римскими цифрами, то построю машину!
Торвин положил клещи и задумчиво посмотрел на серебряный молот, красовавшийся у него на груди.
– Не думай, что римляне знали все на свете, – возразил он. – Кабы знали, по сей день правили бы Англией из Йорка. Как ни крути, они были всего лишь христианами.
Шеф нетерпеливо вскочил на ноги:
– Да полно! А как ты объяснишь второй выстрел? Какая машина способна бить огромными стрелами? Я чуть мозги не вывихнул. Нельзя изготовить лук такой величины, дерево треснет. Но из чего стрелять, как не из лука?
– Тебе нужен перебежчик из города или из Мэристауна, – высказался Хунд. – Тот, кто видел эту машину в действии.
– Может, кто и появится, – кивнул Торвин.
Наступило молчание, которое нарушалось лишь возобновившимся стуком его молотка и вздохами мехов под руками рассерженного Шефа. О перебежчиках лучше было не заикаться. После неудачного штурма разъяренные Рагнарссоны направили свой гнев на окрестные селения – беззащитные по той причине, что все их доблестные воины, таны и нобли были заперты в Йорке вместе с королем Эллой. «Раз город не взять, так разорим предместья!» – воскликнул Ивар. И те подверглись разорению.