Страница 67 из 75
Пульс на руке Людвига никак не прощупывался, но это ни о чём не говорило, у себя его Ксюха тоже никогда нащупать не могла. Попыталась добраться до шеи, но Тимур оттолкнул.
— Назад! Отойди подальше. Всё нормально, живой он, просто во вторую ипостась сбежал. Сейчас починим.
Ксюха послушно отползла в сторону (с «отойти» всё ещё были небольшие проблемы) и заворожённо смотрела, как Тимур склоняется над бывшим учителем, кладёт ладони ему на грудь и вкрадчиво шепчет:
— Давай! Давай, возвращайся! Ну же, хорошая собачка…
По татуировкам снова забегали искры — возможно, в их мерцании была какая-то закономерность, но для Ксюхи оно выглядело как дичайший хаос. Такой же хаос был в мыслях, в чувствах, в душе.
Один. Сплошной. Хаос.
— А ну дыши! — рявкнул вдруг Тимур и наотмашь ударил Людвига по второй, не побитой ещё щеке.
Голова дёрнулась. Людвиг распахнул глаза и оторопело уставился перед собой, кажется, не вполне понимая, где он находится и что видит. Если он вообще хоть что-то в этот момент видел.
— Дыши, кому сказано! А то ещё и второй глаз подобью. Или нос сломаю!
Людвиг в ответ прохрипел нечто неразборчивое. Возможно, это был смех. Или какое-нибудь немецкое ругательство. Или выдох со звуковыми спецэффектами. Но даже этого хриплого, неразборчивого и едва слышного звука хватило, чтобы разлитая в воздухе тревога прекратила назойливое мельтешение и осела на пол пушистыми снежными хлопьями.
Тимур тоже осел — рядом с Людвигом, кое-как привалившись боком к подлокотнику дивана. Но командовать не перестал:
— Не лежи так. Тебе надо шевелиться. Дышать. Двигаться. Говорить.
— Щас… — в этот раз ответ даже можно было разобрать. — Сей… час… я…
— Людвиг, — всхлипнула Ксюха, бросаясь ему на шею.
Он неловко уткнулся ей в макушку, снова выдохнул что-то хриплое.
— Вставай! — велел Тимур. — Ну, давай, поднимайся, а то разлёгся тут как на пляже. Сам же знаешь, надо как можно раньше…
— Знаю. Ох… Я хвост отлежал. И руки онемели совсем. Развяжи, теперь-то можно.
— Обойдёшься! Мы всё ещё не договорили, и я всё ещё не намерен тебя отпускать.
— И как ты планируешь меня задержать, если я решу смыться? — Людвиг говорил всё лучше и честно пытался подняться, но пока что напоминал пресловутого жука, который упал и встать не может. Ксюха помогла ему хотя бы сесть, подпёрла со спины и осуждающе посмотрела на Тимура.
Тимур, в свою очередь, покосился на верёвку:
— Ну, ты же связан. И дверь заперта. Куда ты денешься-то?
— А… сейчас покажу. Ребёнок, сгоняй, пожалуйста, за соком. И печеньки захвати.
— Пять сек! — Ксюха убедилась, что прямо сейчас Людвиг не собирается падать без её поддержки, и метнулась в Дом.
Тот словно ждал её возвращения — принял нежно, уронил не на пол, а в кресло и воззрился вкрадчивой темнотой из всех углов разом. В воздухе явственно чувствовалось напряжение, даже дрова в камине трещали вопросительно и нервно.
— Всё нормально, не волнуйся. — Ксюха нежно погладила кресло по подлокотнику и побежала на кухню. — Он жив и, кажется, будет в порядке. Я попозже расскажу подробности, или сам подсмотришь. Но сейчас мне нужно вернуться.
Возвращение тоже оказалось комфортным и быстрым. Да и вообще весь путь туда и обратно занял не больше минуты: Тимур даже позу не сменил и, кажется, ни разу не моргнул — только ошалело пялился на то место, где только что сидела Ксюха.
А потом не сидела.
А теперь опять сидела.
— И ты всегда так могла? — выдавил он.
— Нет конечно. Только с тех пор как Людвиг ключ дал.
— Нет, я имею в виду сегодня. Час назад. Могла?
— Да, конечно.
— Тогда какого чёрта ты тут швырялась в волка орехами, если могла просто сбежать⁈
— Вы за кого меня принимаете, Тимур Игоревич⁈ Как я могла сбежать и оставить его без присмотра? А если бы он решил выскочить в окно — и покалечился? Или опять сознание потерял?
— Ладно. — Тимур вздохнул и повернулся к Людвигу. — А ты на кой чёрт разносил мою квартиру вместо того, чтобы переместиться отсюда магически?
— Не знаю. Не помню. Наверное, Дом не пускал.
— Какой ещё Дом?
— Умный. Видимо, решил, что если он может открыть проход по моей просьбе, это не значит, что он обязан подчиняться какой-то левой пакости, засевшей внутри меня и отдающей приказы. И, если уж на то пошло, он действительно не обязан.
— Ничего не понимаю, — сознался Тимур.
— Ну хоть какая-то в жизни стабильность — ты всё ещё тупишь, когда дело касается магии.
— Я тебе точно нос сломаю. — Тимур говорил вроде бы беззлобно, но Ксюха явственно почувствовала холодок.
И Людвиг, кажется, тоже, потому что поспешно пробормотал:
— Извини. Я по привычке. И… я, наверное, всегда был слишком резок с тобой, да?
— Не всегда. Но иногда бывало обидно. А сейчас — просто не смешно.
— Извини, — повторил Людвиг. — Ты меня одёргивай, если что. И… помоги встать, пожалуйста. Мне действительно надо немного подвигаться, чтобы не остаться на всю жизнь хромым и бесчувственным.
— А сейчас ты, можно подумать, чувствительный… — пробурчал Тимур, вздёргивая друга на ноги. — Стой смирно, я верёвку развяжу. Ксюш, руки ему освободи тоже.
— Ножик дашь? А то ты там такие узлы накрутил, что распутывать бесполезно. — Ксюха уже столько раз перескочила с «ты» на «вы» и обратно, что окончательно сбилась со счёта, но так и не поняла, какой из вариантов обращения правильный.
— Тебе — только ножницы, да и то с тупыми концами. Вон в том ящике возьми. — Тимур махнул рукой в сторону шкафа.
Ножницы, вопреки угрозе, оказались обычные, портновские, и отлично заточенные, так что вскоре Людвиг уже растирал запястья и вертел головой, разминая шею. Даже пройтись попробовал, но на первом же шаге грохнулся в объятья Тимура.
— Всё нормально, держу, — заверил тот, хотя и сам стоял не слишком твёрдо — выдохся после сеанса экстренного магического излечения. — Ну-ка давай, хотя бы до двери и обратно. Ты ногу вообще чувствуешь?
— Ну, она шевелится — уже неплохо. Ох… — Нога, конечно, шевелилась, но не очень активно, и постоянно норовила подогнуться, поэтому Людвиг больше висел на Тимуре, чем шёл. — Спасибо. Давай к дивану, а? Не могу больше.
До дивана он добрался совершенно без сил. Запрокинул голову, прикрыл глаза и удовлетворённо произнёс:
— Ничего, жить буду.
— Сок! — сообщила Ксюха, протягивая стакан.
— Спасибо. Эй, а с рукой что? Я же… — Едва проявившийся на лице Людвига румянец снова схлынул. — Это я тебя укусил?
— Нет, я сама…
— Как сама?
— Нервничала. Неважно. — Ксюха поспешно спрятала руку за спину. След от зубов действительно получился яркий и чёткий. Хорошо хоть, крови не было, но бабушка всё равно наверняка заметит и придётся как-то объясняться. А всё эти проклятые невидимые гномики! Одни проблемы от них! — Печенье будешь? Или шоколадку?
— Печенье буду, шоколадку буду. Всё буду. Тимур, у тебя мяса случайно нет?
— Только пельмени в морозилке. Хочешь погрызть?
— Тащи! Я, правда, сырые и замороженные никогда не пробовал, но одна моя знакомая уверяла, что любит грызть их именно так. Да ты её видел: Настюха, однокурсница моя. С которой мы как-то голыми в лесу… Эй, не смотри так, ты точно помнишь эту историю, я рассказывал!
— Не при Ксюше же, — обречённо простонал Тимур, пряча покрасневшее лицо в ладонях.
— Да ладно, ты был не сильно старше её — и ржал на весь дом, а теперь стесняешься.
— Господи, за что мне это всё?
— Тимур Игоревич, а вы православный, мусульманин или буддист? — не сдержалась Ксюха.
— Атеист. Но прямо сейчас я готов стать кем угодно, лишь бы этот дурдом наконец-то закончился.
— Но ведь он закончился. Разве нет?
— На моём диване сидит беглый преступник и требует пельменей. Моя ученица, у которой нет ни капли магической силы, замыкает на себя третий узел заклинания, а потом телепортируется куда-то за соком и шоколадом. В туалете выбита дверь. Весь пол в орехах и, кажется, я порезался скорлупой. Что из этого ты считаешь нормальным?