Страница 14 из 75
— Какой собаки? — не поняла бабушка. Её сейчас больше всего интересовала не какая-то неизвестная собака, а вполне реальная пропажа еды из холодильника. По крайней мере, смотрела она явно на пустую полку. — Слушай, а куда ты…
— Так я о том и говорю! Ты дослушай! Я на улице заметила собаку. Ну, ту самую, которую Серёга мучил, когда я его по башке долбанула. А собака красивая, хаски. Только она… он теперь хромает, поэтому я сразу и опознала, что это тот самый. Но он ко мне сначала подходить не хотел, боялся. А это тут было, недалеко. Я сбегала домой, забрала котлеты и приманила его. И осмотрела, пока он ел. А у него на ошейнике медальон был с телефоном хозяина. Я позвонила, там мужик так обрадовался, сказал, что приедет, как только сможет. Ну и пока он ехал, мы доели все котлеты. Потом я этому мужику рассказала, что случилось. Ну, всю историю с разбитым мобильником, и вообще. А он покивал так задумчиво, а потом дал мне денег. Типа за спасение собаки. За дважды спасение: что от Серёги отбила, и что хозяина нашла. Короче, нам теперь есть чем отдавать долг за телефон. Вот!
И Ксюха выложила на стол пачку банкнот.
Бабушка неторопливо закрыла холодильник и перевела взгляд на деньги. Некоторое время она смотрела на них, как на дохлую мышь, или даже как на дохлую мышь-зомби, которая вдруг вскочила и побежала всех кусать. Но банкноты не кусались, не воняли и вообще вели себя смирно, поэтому бабушка решила их потрогать. Осторожно. Кончиком ногтя.
А потрогав, вынесла вердикт:
— Немедленно позвони этому человеку и верни деньги!
— Ещё чего! — буркнула Ксюха. Реакции бабушки она не удивилась, только в очередной раз мысленно отметила, что у той какой-то совершенно иррациональный страх перед подарками судьбы. Мол, чтобы получить что-то, надо работать, страдать и превозмогать. А если вдруг что-то досталось легко и просто — то это не считается и вообще не к добру.
— Я сказала — звони! Разве можно брать деньги у незнакомых людей?
— Можно. Он сам предложил.
— Вот взял и просто ни с того ни с сего предложил первой встречной соплячке такую сумму? Откуда они у него вообще? Может, он преступник какой-нибудь! Нормальные люди так не поступают!
Ну да, нормальные страдают и превозмогают, а потом попрекают внучку каждой копейкой, потраченной на новый чехол для телефона или краску для волос.
— Хочешь сказать, нормальные люди не благодарят тех, кто им помог?
— Благодарят. Но поблагодарить — это, например, спасибо сказать, а не деньги в карман совать.
— Да почему? Разве плохо, если у человека достаточно денег, чтобы отплатить ими за помощь?
— Плохо, что ты опять не думаешь о последствиях. — Сдаваться без боя бабушка не собиралась. — Сколько раз тебе повторять: бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
— Это не сыр, это плата за мой поступок.
— За то, что ударила человека по голове?
— За то, что спасла собаку!
Технически, Ксюха сейчас даже не врала, в этом просто смысла не было. Зачем придумывать что-то с нуля, если хватает вполне реальных фактов?
Другое дело, что даже самые реальные факты бабушку всё равно не устраивали. Пожалуй, этой упрямой женщине легче было бы поверить, что Ксюха спёрла деньги из кассы соседнего магазина или ограбила дворника, получившего премию. Тогда хоть понятно было бы, из-за чего скандал.
Но бабушка раз за разом умудрялась делать проблему даже из хороших событий и добрых поступков, и этого Ксюха никак не могла понять.
— В общем, я принесла деньги, — не выдержала она. — Забирай и трать. Хочешь — Серёгиной матери отдай, хочешь — сапоги себе новые купи, хочешь — в помойку выбрось. Или вообще к психологу сходи — может, перестанешь уже подвох во всём видеть и орать на меня по любому поводу.
— Ах ты хамка малолетняя! — Бабушка замахнулась полотенцем, но Ксюха уже выскочила из кухни и захлопнула за собой дверь.
И в свою комнату дверь тоже захлопнула, громко и демонстративно, чтобы все слышали, как она обиделась.
Хотя на самом деле — не так уж и обиделась. В конце концов, она свою бабушку уже пятнадцать лет знает и давно привыкла ко всем её закидонам. Да и подвох во всей этой истории с деньгами действительно был, просто Ксюха не хотела о нём говорить. Не хотела, но прекрасно его осознавала и мысленно брала на себя всю ответственность за то, что может случиться дальше.
Потому что когда серый волк поджидает девочку на лесной тропинке — нужно бежать, а не кормить его котлетами и чесать за ухом. Особенно если на прощание волк даёт тебе ключ от своего логова.
Ключ выглядел как рисунок.
Собственно, это и был рисунок: Людвиг набросал его Ксюхиной ручкой в Ксюхиной же тетрадке, на последней странице, и сказал, чтобы потом она эту страницу вырвала и сожгла. На всякий случай. И ещё сказал, что в таком виде ключ не сработает, потому что линии надо обязательно напитать кровью.
Именно её, Ксюхиной, кровью. И тогда этот рисунок будет реагировать именно на неё, а ни на кого другого не будет.
И рисовать его надо было на каком-нибудь натуральном материале, без синтетики. На куске дерева, например. Или на камне. Впрочем, бумага тоже годилась, но больно уж хлипкой и недолговечной она казалась. Хотелось чего-то понадёжнее.
Ксюха обшарила комнату и мысленно добавила в список подходящих материалов картонку и кусок кожи, оставшийся от старой куртки. Кожа, пожалуй, подходила лучше всего: и крепкая, и с собой носить удобно, даже в карман поместится. Но не сотрётся ли с неё рисунок?
На чём Людвиг хранил свой ключ, Ксюха так и не выяснила, а сам он показывать не спешил.
И даже не объяснил, как умудрялся его активировать, когда обе руки оставались свободными. А он ведь чётко сказал: до ключа надо дотронуться, да ещё и сосредоточиться на том, куда хочешь попасть.
Ксюха ещё немного полюбовалась рисунком и попробовала повторить его на соседнем листочке, чтобы потренироваться. И, конечно, немедленно накосячила. Ключ напоминал карту метро какого-то условного города: круг и несколько линий, пересекающих его (и друг друга) в разных местах. На вид не слишком сложно, но попробуй начерти без линейки, циркуля и транспортира.
Хотя Людвиг нарисовал картинку от руки и сказал, что выверять до миллиметра здесь ничего не надо, главное — намерение и векторы приложения силы.
В векторах Ксюха ничего не понимала, а магической силы у неё (если верить тому же Людвигу) не было вовсе, поэтому не хотелось, чтобы вся работа пошла насмарку из-за глупой мелкой ошибки. Через копирку этот рисунок перевести, что ли? Или трафарет какой-нибудь сделать? Или попросить человека, у которого руки из нужного места растут?
Ему, человеку этому, можно даже не объяснять, что именно он рисует, чем и для чего. Просто заплатить и…
А если…
О!
Идея, как водится, пришла в голову внезапно и на первый взгляд показалась гениальной. А главное, она отвечала абсолютно всем условиям (всем двум — про кровь и про натуральные материалы) и заодно объясняла, как запускать ключ, не касаясь его.
Ну, то есть почти наверняка объясняла.
Но ведь не сделаешь — не узнаешь!
Ксюха достала телефон и быстренько поискала цены на воплощение своего замысла. Не так уж и дорого оказалось, денег вполне хватало. Потому что бабушке она, конечно, отдала не всё, что получила от Людвига, себе тоже немножко про запас отложила.
А потом Людвиг ещё сам добавил, сразу после того, как ключ нарисовал. Сунул Ксюхе прямо в руку несколько тысяч и попросил:
— Слушай, раз уж ты твёрдо решила сюда вернуться… Купи какой-нибудь еды, а? И носки запасные.
— Ладно. А чего сам-то не купишь?
— Не хочу лишний раз высовываться в большой мир, мало ли на кого наткнуться можно. Да и ходить тяжеловато, особенно если на человеческих ногах.
— Очень болит? Как же ты умудрился-то? Так сильно леской передавило?
— Нет, леской просто добавило. Ничего, заживёт. Не бери в голову.
Ксюха давно уже заметила, что фразы типа «Не бери в голову» и «Забудь об этом» обладают совершенно магическим воздействием: они въедаются в память и заставляют мысленно возвращаться к ним снова и снова. Попросить о чём-то забыть — вообще самый лучший способ сделать так, чтобы человек накрепко запомнил нужную информацию.