Остаюсь твоей

Голоса и шаги за дверью стали четче. Через несколько секунд на пороге появилась мачеха — бледная как поганка. Такой замученной Яся ее никогда не видела.

— Тетя Гуля! — Яся бросилась к мачехе и схватила ее за руку. Та испуганно отшатнулась. Красавица Ясмина была сама на себя не похожа. Заплаканные, опухшие глаза, дрожащие губы, бледная, воспаленная кожа.

— Яся, он…тебя?

— Нет, — девушка покачала головой. — Я так ждала вас с папой. Почему вы не приехали за мной вчера? Вы должны были меня забрать.

Ее осипший голос дрожал. Она смотрела на мачеху и с укором и с надеждой.

— Где папа?

— Яся, — неожиданно мачеха всплеснула руками и зарыдала. — Папа в больнице с инфарктом.

— Как? — испуганно прошептала девушка.

— Вчера, когда нам позвонили и сказали, что тебя украли, он разозлился, начал кричать, собрался за тобой ехать. А потом…упал.

Тетя Гуля плакала, а Ясмина чувствовала себя виноватой во всем.

— Я вызвала скорую. Они быстро приехали. Сказали инфаркт, надо срочно в больницу. Я звонила Нагиме, Ильшату. Но они недоступны, а я не знала, что делать. Я взяла его телефон и позвонила сюда, сказала что из-за их семьи Максат чуть не умер. Они испугались, приехали. Я так на них кричала, Яся. За тебя, за Максата. Сказала, что мы заявление напишем.

— Да, я хочу написать заявление.

— А потом, — словно не слышал падчерицу, Гуля продолжила, — они сказали, что знают, в каком положении наша семья и что у нас отбирают дом.

— Что? — Яся не верила в это. Такого просто не может быть! — Почему?

— Максат не хотел тебе говорить, он думал, что все уладит, но нет. Банк уже наложил на него арест и скоро они продадут его. Мы останемся на улице!

Ясмина медленно села на край кровати и уставилась в одну точку. Весь ее мир разрушился. Все, что она считала правильным, больше таковым не являлось.

— Как такое могло случиться? — холодно спросила она.

— Максат решил, что пора отходить от аренды и начал искать помещение под кафе. Он его нашел, оно подошло. Только пришлось брать кредит под залог дома. Но Максат загорелся самой идее своего помещения. Он перевел деньги владельцу, а потом оказалось, что…Максат не единственный покупатель. Их таких трое, и у всех с виду все в порядке с документами купли-продажи, вот только настоящий хозяин был не в курсе этой схемы. Мы так попали на деньги! Ни помещения, ни накоплений. Он все туда вложил. Ясмина слушала и не могла поверить, что все это — о ее отце. Он же всегда был осторожным и щепетильным. Он бы все проверил и не стал бы доверять. А мачеха, между тем, продолжала ранить ее страшной правдой.

— Максат начал выплачивать кредит, но последние месяцы не тянул. Злой рок будто. Он просрочил платеж и…банк заявил, что наложит арест. А мы…куда мы пойдём? У нас дети маленькие! — Гуля всхлипывала и вытирала слезы платком.

— И соседи были в курсе?

— Я не понимаю, как они узнали. Мы никому не говорили, даже Нагиме. Но отец Нурика — Мурат-ага сказал, что может нам помочь оплатить долг, если мы не будем писать заявление и… — мачеха вдруг осеклась и посмотрела на Ясмину. По ее взгляду девушка поняла, что еще сказал отец Нурлана.

— Он заявил, что поможет, если ты останешься и выйдешь замуж за его сына. Потому что и на их семью ляжет позор.

— Нет, — Яся замотала головой. — Я не выйду за него. Я не могу. Нет, должен быть другой способ. Мы найдем деньги.

Внезапно мачеха бросилась на колени и схватила ладони падчерицы.

— Мы искали! Аллах свидетель, где мы только не искали! Но никто сразу столько занять не может. А Мурат-ага сказал, что отдаст их в качестве калыма за тебя. Ясмина, умоляю тебя! Спаси нас. Подумай о детях. Они могут оказаться на улице. Это же дом дедушки. Максат из-за этого сильно сдал. Но новость о твоем похищении тебя добила. Если бы ты только слышала, что говорят соседи.

— Мне все равно! Я не хочу это слушать! — девушка закрыла уши ладонями и зажмурилась.

— Мне уже с утра доложили, что про тебя говорят. Что мы тебя неправильно воспитали, что ты ходила с одним, а как он ушел в армию, переключилась на Нурлана.

— Нет! Замолчите!

— Я отбивалась от этих обвинений, говорила, что он сам тебя украл. Но что мы теперь будем делать? Ты уже провела здесь ночь. По обычаю, ты уже его. И если уйдешь, это будет позором для всей семьи. Папа этого не переживет.

— Вы мне предлагаете взять папин долг на себя? — процедила Яся.

— Нет, Яся, — громко всхлипнула Гуля. — Я не могу о таком просить. Просто подумай об отце и его сердце. Большего позора оно не переживет.

Яся молчала, обдумывая сказанное. Какое бы решение она не приняла, все равно оно будет неправильным.

— Уходите, — тихое требование звучало громче и тяжелее грома.

— Что? — растерялась женщина.

— Уходите! Просто уйдите отсюда, из этого дома и из моей жизни!

Гуля такого не ожидала. Она поджала губу и, не сказав больше ни слова, вышла из комнаты. Когда дверь за ней закрылась, Яся дала волю эмоциям. Она свернулась в клубочек и тихо застонала, удивляясь тому, что больше не может плакать. Куда делись ее слезы? Они испарились, высохли, как лужи на солнце. Наверное, это к лучшему. Слезы- это слабость, а надо быть сильной. Да, какое бы решение она не приняла, оно будет неправильным. И дело не в подмоченной репутации хорошей девочки Яси. Дело в том, что на одной чаше весов — ее свобода и любовь к Артему. На другой — сердце родного отца и страх, что он останется на улице.

Все должно было быть по-другому. Оставалось чуть меньше года до встречи с любимым. Но цепь роковых событий: долг отца, настойчивость Нурлана, смерть родственника дяди Ильшата и, наконец, дождь — переписала сценарий ее жизни. И сейчас, лежа на чужой, опостылевшей ей кровати, она забивала один за другим гвозди в свое хрупкое сердце, снова и снова прощаясь со своей единственной любовью и разбившимися надеждами. Чтобы принять решение, надо просто перестать чувствовать.

Когда через час дверь открылась и вошла Эля с подносом в руках, Яся села на кровати и совершенно бесцветным голосом сказала:

— Передайте им, что я согласна.

Глава 16

Последующие два дня прошли как в тумане. Когда Ясмина вышла к родне Нурлана, на нее надели белый платок. Она больше не брыкалась и тетки, кто одобрительно, кто язвительно говорили: «Молодец. Приняла свою судьбу». Значит, это ее судьба? Она вымученно улыбалась, а внутри сгорала, билась в предсмертной агонии.

Молодой жених сиял от счастья, его старший брат не скрывал своей злости, а его жена пыталась сглаживать углы, мило улыбалась и подбадривала невесту поневоле. И Дамир, и Эля понимали, что Яся ломает себя. Вот только ни Нурлан, ни его родители этого не замечали. Или не хотели замечать. В этот же день объявилась мать Нурика, Айман. Она ахала-охала и говорила, что еще тогда, в кафе, поняла, что хочет такую невестку, как Ясмина. И да, она тоже заметила, что между ней и Нурлана пробежала искра. Ясмина про себя думала: «она либо слепая, либо видит то, что хочет видеть».

Со стороны Ясмины были двоюродная тетя и дядя — Дария и Шарип. Они увели Ясмину в комнату и допытывались, точно ли она согласна на свадьбу. Девушка отвечала уже заученную фразу: «Готова. Все будет хорошо». Но она не могла не спросить о тете Нагиме. Удалось ли выйти с ней на связь. Дария отрицательно покачала головой и ответила, что в горном ауле очень плохая связь, и уезжая Нагима предупредила, что дня три точно будет недоступна. Яся горько подумала, что будь она в городе, ничего бы этого сейчас не было.

На следующий день Ясмину и Нурлана повезли в мечеть, чтобы провести «никах» — мусульманский обряд бракосочетания. И снова ей пришлось надеть маску и играть на людях улыбающуюся невесту. Но все это время она думала только об отце и об Артёме. Ее страшила неизвестность: что он сделает, когда узнает, что она предала его и вышла замуж за другого. Не иначе как предательницей она себя не чувствовала. Ей было больно даже представить, что он подумает и скажет. Пока мулла говорил ей о семейных ценностях, она тихо умирала от осознания, что теперь не Тёма будет рядом с ней, а совершенно чужой человек.