Страница 28 из 89
— Ты! Иуда!
Упс! А вот этого поворота я не ожидал. В гостиной находился ещё один человек. Хуже всего, что дама, стоявшая в углу, узнала меня даже в балаклаве. Скорее всего, по голосу, а может, моя фигура врезалась ей в память. Быстро прокручиваю в голове, где я мог видеть эту мадам. И сразу вспоминаю один из судов над мятежниками в Вильно.
— Здравствуйте, Камилла Викентьевна, — произношу как можно доброжелательнее, — Вас уже выпустили из сумасшедшего дома? Ах, простите… Это же было ещё до мятежа. Значит, вы с каторги добрались прямо до Парижа! Вашу целеустремлённость, да в мирное русло.
Замечаю, что один из мужчин сделал попытку сунуть руку в карман и бью его ногой. Тут же подскочивший Янка добавил товарищу рукояткой револьвера и начал укладывать на пол двух других террористов.
— Мне…Я… — лицо женщины исказила маска ненависти, и она явно собралась произнести чего-то пафосное, но пришлось её прервать.
— Сейчас ты ляжешь лицом в пол, и только попробуй вякнуть. Марш!
— Граф, а не слишком ли жестоко? — спросил Янка утром, когда мы уже ехали на поезде в Амстердам, — Всё-таки женщина, и вообще…
Несмотря на звериную ненависть к польской шляхте и жидам ростовщикам, Пырх никогда не преступал грани разумного. С детьми и женщинами он точно не воевал. Но периодически мой соратник проявлял редкое непонимание ситуации. Вот и приходилось проводить с ним уроки политинформации.
— Скажи мне, кого мы недавно накрыли на квартире в Париже?
— Верхушку террористического общества «Союз польских патриотов», — нахмурив брови и явно ожидая от меня какого-нибудь подвоха, ответил полешук.
— Тогда что среди господ Мерославского, Падлевского и Чеховича делала пани Гиллер, бывшая Марцинкевич? Её муж давно рассорился с радикальной частью повстанцев и занимается больше просветительской деятельностью. Жалко, что не было времени расспросить сию мадам с толком и расстановкой. Хотя, она единственная из всей этой троицы обладала яйцами и могла наплести всякой лжи, — отвечаю с усмешкой, — А пытать женщину ты бы не позволил. Но полученной информации хватает для вынесения смертного приговора. Считай, что сия мадам — одна из ключевых фигур уничтоженного нами тайного общества. А ещё она ненужный свидетель.
— Вы считаете, что дочка поэта состояла в руководстве «союза»?
— Именно так, хотя её папаша — обычный стихоплёт, ещё и жуткий прохвост, воровавший чужие произведения. Сама Камилла с молодости вела себя весьма активно. Не просто так её отправляли в сумасшедший дом, задолго до восстания. Добросердечные русские власти просто не понимали, за что их так ненавидят. Ибо не пристало девице организовывать покупку оружия и распространять прокламации с призывом убивать всех несогласных. Далее наша панночка активно помогала отряду известного тебе Калиновского, за что и отправилась на каторгу. Кому пришла в голову идея её помиловать, даже ума не приложу. Но в Париже она оказалась не просто так. Думаю, именно Камилла играла не последнюю роль в «союзе». Мерославский — обычный вояка без особого кругозора, бросавшийся во все заварушки, где обычно проигрывал сражения и сбегал, бросив своих солдат. Падлевский — персона совершенно ничтожная, не стоящая даже мизинца своего полоумного братца. Чехович — наивный идеалист, проваливший все дела, за которые брался. Хотя, последние весьма богаты и одержимы желанием отомстить, потому выгодны организации. А вот с нашей дамочкой не всё так просто. Особенно смущает её освобождение и разрешение покинуть Россию.
— Так многие повстанцы получили помилование. Это старая забава наших царей, — хохотнул Пырх, — Сначала мятежников холят и лелеют, позволяя им заканчивать военные академии и получать чины. То же самое касается гражданской службы. Затем те восстают против России, но снова начинаются странности — вместо смертного приговора наши герои едут на каторгу. Потом бессрочная каторга вдруг сокращается до нескольких лет с возможностью перейти на более лёгкие работы, а некоторым дозволяют отправиться на поселение. Проходит ещё пара лет — и бывшие враги вполне себе спокойно занимают государственные должности, кто-то уезжает за границу и гадит оттуда. Вы же сами об этом всегда говорите, чего я здесь распинаюсь? И вообще, поспать бы надобно часа три.
Пока Янка пытался разместиться на неудобном диванчике, я ещё раз быстро обдумывал произошедшее. Если брать краткий итог недолгой встречи с террористами, то он неудовлетворительный. Плохо, что не удалось расспросить их более детально. Дело в том, что к особняку подъехало несколько экипажей, из которых выбралась достаточно большая компания мужчин и женщин. Поэтому мы забрали обнаруженный саквояж с деньгами, какие-то документы и быстро покинули квартиру. Хоть на этот раз полешук помог отправить поляков в ад. Только горло мадам Гиллер, дочку неудавшегося классика белорусской поэзии этого мира, я перерезал собственноручно. Брать пленника с собой не было никакого смысла. Мы просто не готовились к долгой акции, и уже через несколько часов нам надо быть на вокзале.
После экспресс-допроса, террористы поняли, что шутки закончились. Правда, Мерославский пытался чего-то верещать про его благородное происхождение, когда ему вынули кляп. Странный он какой-то. Наверняка до последнего не мог поверить, что мы пришли убивать. Затем после нескольких процедур что-то в его голове прояснилось. Этот профессиональный повстанец, замаравшийся во многих революционных событиях, вывалил целый воз информации. К сожалению, половину я уже знал, а остальная практической ценности не имеет.
Пан Людвик действительно был одним из организаторов тайного общества. Вернее, он в это искренне верил. Для него это не первый опыт, он уже основывал эмигрантскую группу «Польский Круг» и возглавлял польско-итальянскую военную школу в Генуе. Вот только не похож товарищ на грамотного интригана и манипулятора. Это известная фигура в мятежных кругах, но не особо уважаемая. Сейчас у поляков нет лидера уровня Домбровского, Калиновского или Сераковского, да и многие фигуры помельче давно кормят червей. Поэтому выход на первые роли персонажей вроде Мерославского я воспринимаю нормально. Он даже особо не скрывал, что лично готовил боевиков, отправленных в Питер убивать меня и Шувалова. Но была во всём этом определённая неправильность. И ещё — откуда они взяли столько денег и агентов в России? Пожертвований эмигрантских кругов на это явно недостаточно. В нынешней Европе хватает польских обществ — и не все они радикальные — которым также помогают богатые беглецы.
Падлевский стойкого партизана из себя не строил. Немного плевался и шипел угрозы в мой адрес, но на вопросы отвечал. Дяденька из профессиональной семьи мятежников, так что его ненависть к России вполне закономерна. Здесь ещё сыграла свою роль новость о смерти его любимого младшего братца Зыгмунта и моём участии в этом богоугодном деле. Пан с гордостью заявил, что именно он выбрал первоочередную цель для нападения боевиков «союза». К Шувалову у эмигрантов тоже хватает претензий, уж очень неплохо тот руководил Северо-Западным Краем. Фон Кауфман сейчас на Кавказе, и достать его проблематично.
Чехович нёс такую лютую ахинею, что я засомневался в его адекватности. Он производил впечатление одержимого бесами. Только роль потусторонних посланцев выполнял набор бредовых идей. Если борьбу за независимость Польши я могу понять, но вот остальное! Ощущение, что человек понадёргал идей у разных революционных проповедников типа Маркса, Прудона, Дежака и подобной погани. В итоге у Зыгмунда в голове образовался полный винегрет, и он толком не может объяснить, за что борется и в какие идеалы верит. При этом у пана достаточно средств, которые тот загодя вывез из России и грамотно вложил во Франции. Спрашивается, зачем ты опять лезешь в политику? Тебя уже один раз взяли в плен, по очередной дурости наших властей простили и даже разрешили уехать из страны. Тем более, что вступать в откровенно террористическую организацию — весьма опасное и неблаговидное дело.