В тени Алтополиса

Улица Тополиная по меркам трущоб считалась спокойной. Она располагалась вдалеке от питейных заведений и прочих притонов. И люди здесь жили мастеровые, все больше занятые работой, чем желанием выклянчить лишнюю копеечку на опохмел. Многие содержали лавки на первых этажах, а неиспользуемые помещения сдавали в аренду: с газовой плитой и нормальной канализацией, не нуждающейся в еженедельной чистке от засоров. В одном из таких домов и жила Мари.

Стоило постучать, как за дверью послышался знакомый голос:

- Иду-иду.

Несколько раз щелкнул замок и на пороге показалась Мари. Раскрасневшаяся девушка выглядела мило в белом передничке, куда милее того наряда, что довелось увидеть утром. Кухонная варежка с изображением кошки была заткнута за пояс, а специальная шапочка удерживала копну светлых волос.

- Ой мамочки, опять чумазый, - всплеснула она руками, - и щеки, и лоб… Ты где так извозюкаться сумел?

Я хотел было объяснить, но слушать меня не стали: тут же отправили умываться, а сами вернулись к плите. С кухни долетел шкворчащей аромат жарящихся оладушек.

В крохотном санузле царил уют - умеют девушки, что и говорить… Не то что в доме бобыля с потрескавшейся плиткой, да живущими под ванной мокрицами.

Полочка над раковиной оказалась уставлена разноцветными тюбиками. Душистое мыло вкусно пахло клубникой, и я не удержался – лизнул, а после долго полоскал рот, пытаясь избавиться от едкой горечи.

- Не крутись под ногами, - прикрикнула Мари, стоило мне зайти на кухню, - лучше помоги накрыть стол.

А чего там накрывать? Белая скатерть есть, ложки и блюдца имеются, укутанный в полотенце чайник – в наличии. По центру обнаружились две вазочки с абрикосовым вареньем. Янтарная жидкость звала, манила окунуть в неё палец. И я почти решился, но тут снова раздался голос Мари:

- Кавалер, достань кружки! Верхняя полка в шкафу!

Старинная мебель занимала противоположную сторону комнаты. Я подошел и принялся разглядывать прозрачные дверцы. Обыкновенно девушки любили вставлять за стекло фотографии избранников, родителей или известных актеров. Но у Мари ничего такого не было, лишь тряпичная кукла выглядывала из-за стопки тарелок.

Взяв кружки, поспешил обратно к столу. Не успел толком усесться, как появилась полная оладий тарелка. Она плыла величественной каравеллой по воздушным волнам, оставляя следы клубящегося пара. Разумеется, плыла не сама по себе. Но я настолько был поглощен видом покрытых хрустящей корочкой оладий, что ничего другого не замечал.

Мари о чем-то спрашивала, болтала о пустяк, а я все ел и ел. Ел до тех самых пор, пока в переполненном желудке не заболело, но даже тогда умудрился закинуть парочку сверху. Откинулся на спинку стула и застыл, боясь пошевелиться.

- Может еще чаю? – поинтересовалась Мари.

Я лишь сдавленно хрюкнул, пытаясь удержать рвущийся наружу комок.

- Или еще оладушек?

В моих глаза было столько мольбы, что девушка смилостивилась:

- Ну хорошо-хорошо… Могу предложить таблетку от тяжести в животе. Почему сразу нет? Что за странное суеверие перед лекарствами? Это абсолютно безвредная химия, ускоряющая процесс пищеварения. Не веришь? А хочешь прямо перед тобой одну выпью?

Я издал полустон, больше похожий на протяжное «не-а».

- Тогда извини, ничем помочь не могу, - Мари развела руками. - Остается только ходьба. Говорят, движение способствует перевариванию пищи.

Я слышал про такое, поэтому спустил переполненное тело со стула, и осторожно, чтобы ничего не расплескать, двинулся в сторону выхода.

- Ты куда это собрался? – раздался возмущенный голос хозяйки. – Я значит старалась, готовила, порядок в кои-то веки навела, а он даже поговорить не удосужился. Все вы мужики одинаковые – отвели душу и бегом за порог.

От подобного сравнения внутри аж закипело. Никогда не стану таким как батя! Не брошу жену с ребенком, не оставлю их выживать одних в целом мире, чтобы они питались хлебом с полусгнившей картошкой. Никогда!

- Эй, кавалер, с тобой все в порядке? – всполошилась хозяйка, заметив резкие перепады в моем настроении.

- Я не кавалер, у меня вообще-то имя есть.

- Да? И какое?

- Лёшка я… Алексей Чижов.

- Алексей, - задумчиво повторила девушка, - что же, приятно познакомится, Алексей Чижов.

- А твое имя какое? Я знаю про Мари, но оно же не настоящее?

На щеках девушки проступил легкий румянец, словно речь зашла о чем-то очень личном. Я сто раз успел пожалеть о том, что спросил, когда услышал в ответ очень тихое:

- Меня Ариной зовут.

Мы два часа просидели, болтая о всяком. В основном говорил я, а Мари…точнее Арина спрашивала: про детство, про мать, про деда Пахома с бабушкой Лизаветой и про то, как меня угораздило очутиться на улице.

Желудок к тому времени успел освободиться. Девушка долила в вазочку абрикосового варения, и я прикончил вторую порцию оладий. А когда вскипел чайник, зашел разговор про настоящее.

- Мадам Камилла сегодня сама не своя. Собрала всех девочек и во всеуслышание объявила, что тебе запрещено появляться в заведении. Нельзя пускать, нельзя подкармливать, нельзя разговаривать, а любого, кто посмеет нарушить запрет, будут нещадно наказывать. Ты бы видел её – голос срывается, руки трясутся. Пришлось маме Розе налить рюмочку успокоительной настойки… Может объяснишь, в чем дело?

Передо мною сидела одна из немногих, кому еще мог доверять, потому и выложил все без остатка. Весь наш разговор с мадам Камиллой.

- Назвал старой каргой? – не поверила девушка. – Теперь понятно, почему хозяйка взбеленилась. Она терпеть не может, когда указывают на её возраст.

- Но она же старая?

- И это повод оскорблять? А если я через слово стану называть тебя мелким, понравится?

- Я не мелкий! Мне четырнадцать в этом году исполнится.

- А мне девятнадцать, поэтому для меня ты мелочь пузатая.

Я попытался сыскать ответ - такой, чтобы одновременно достойным и остроумным вышел. Но увы, с фактами не поспоришь.

- Надо же додуматься - оскорбить хозяйку в личном кабинете. В месте, где она царь и бог, - девушка покачала головой, и светлая прядь непослушных волос упала на глаза.

- А нечего было меня увольнять! – выпалил я зло. Даже не знаю отчего было обиднее: от того, что Арина отказывалась становиться на мою сторону или от того, что заканчивались контраргументы.

- Её можно понять.

- С чего это?! – возмутился я.

- А с того, что Желтые Фонари – рассадник сплетен и слухов. У пьяных мужиков и без того языки развязаны, а если под боком находится женщина готовая слушать и восхищенно кивать… Иногда такое болтают, что уши в трубочку заворачиваются. И про то какие они важные и крутые, и как дела обстряпывают. Прямо не люди - боги Олимпа… Конечно, большая часть из сказанного мусор, но иногда попадается и действительно ценная информация. Вот она и не должна покинуть пределы заведения, иначе быть беде. Стригуны заинтересованы в этом особенно. Ведь бордель располагается на их территории, и именно их ребятки чаще всего появляются в стенах заведения – треплют языком направо и налево. Если случится утечка информации, знаешь куда они первым делом придут? Правильно, к мадам Камилле. Начнут проверять данные о сотрудниках, кто кем работает, какие имеет связи. Вот тут и всплывет фамилия некоего мальчишки, живущего у Лукича. Это я впервые о нем услышала, а стригуны – будь уверен, прекрасно осведомлены, кто он и чем занимается. Как думаешь, что они сделают?

- Поймают меня и изобьют?

Девушка покачала головой

- Убьют?

- Глупостей не говори. С тобой ничего не случится, как и с Лукичем. Вы люди атамана Малажского и находитесь под его защитой, а мы…, - Арина грустно улыбнулась, – мы виноваты во всем. В том что они не умеют пить, а выпив, хвастаются без меры. Что в постели только и способны пердеть. Что в кутеже своем неудержимы, а на утро тычут кошельками в лицо, требуя вернуть деньги. Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать…