В тени Алтополиса

Господин поднялся по ступенькам, и не глядя в сторону согнувшегося в поклоне швейцара, вошел внутрь. Так и запишем: «неизвестный У – номер такси такой-то, время прибытия 18-49». Буква «У» обозначала «уважаемый». Я специально выдумал шифр, чтобы при докладе ничего не забыть. Была еще и «Б» – бандит, и «Ч» – чиновник, и «С» - служивый, и «А» - аристократ. Зашедший в бар господин тянул сразу на несколько категорий, потому и отметил расплывчатой буквой.

Что же ты забыл в этаком месте, уважаемый? Я еще понимаю залетных мажоров, шныряющих по трущобам в поисках острых ощущений или простых горожан, не готовых переплачивать за дорогой сервис в верхнем городе. Но ты же явно не из таких будешь? И осанку привык держать, и гнущую спину челядь воспринимаешь за должное.

Не успел спрятать блокнот, как на улице показались три фигуры. Кепки скрывали лица, но я сумел опознать их – стригуны это, больше некому. И дело вовсе не в выбритых висках. Вернее, не только в них… Развязность движений выдавала бандитов с головой. Они даже когда спешили, умудрялись сохранять фирменную походочку на шарнирах: по-особому согнув ноги и засунув руки в карманы. А еще манера оглядывать улицу – нагловато так, по-хозяйски. Мол, только попробуй засомневаться в нашем праве.

Стригуны быстром шагом приблизились к «Трем медведям», но вместо того чтобы подняться по ступенькам, юркнули в темный проулок, заваленный коробками и прочим хламом. Если пройти по нему до самого конца, то можно оказаться с обратной стороны здания: в небольшом тупичке, где располагался черный вход. А это значит…

Догадка острой иглой кольнула сознание. Еще ничего не произошло, но я уже связал эту троицу с респектабельным господином, поднявшемся по крыльцу двумя минутами ранее. Не было никаких фактов, одна лишь интуиция.

Я продолжил наблюдать, рассчитывая найти подтверждение своим догадкам. То и дело к крыльцу подъезжали машины, клиенты заходили и выходили. А вскоре на улицах стало шумно - люди сплошной гомонящей толпой хлынули с праздничных гуляний. Накатывали волна за волной, оседая в баре, и занимая располагавшиеся по соседству лавочки – то еще удовольствие с учетом холодной погоды. Они допивали то, что не успели допить, закусывали на ходу, бросая бутылки и прочий мусор прямо под ноги. Один накушался до такой степени, что улетел под скамейку, откуда принялся горланить похабные песни. Орал до тех самых пор, пока пьяное тело не обнаружили приятели, не подняли и не потащили вниз по улице.

Один раз в людской поток въехало такси. Водитель мигал фарами, яростно сигналил, пытаясь развернуться на узкой улочке. А потом решил взять толпу на слабо, пару раз дернувшись в её сторону. Зря он это сделал… Живое море колыхнулось навстречу и в автомобиль полетели бутылки, свернутые пакеты, камни. Это таксисту еще повезло, что удалось вырваться невредимым: царапины и пара вмятин на капоте не в счет. Могли и перевернуть, поселковые – они такие.

Я отвлекся на пару минут, а когда повернул голову – увидел выскочившую из проулка троицу стригунов. Те были взвинчены до предела, и уже даже не шли – бежали. Рванули через улицу, отталкивая попавшихся навстречу людей. И вскоре скрылись за углом соседнего здания. Но где же респектабельный господин «У»?

Время шло, минуты тикали. Поток людей схлынул и с парковки один за другим стали разъезжаться автомобили. Последние посетители выходили из бара, но среди них не было того самого в дорогом пальто. Неужели просмотрел?

Я наблюдал до тех самых пор, пока усталый швейцар не повесил табличку «закрыто». Свет окон на первом этаже погас, погрузив крыльцо в густую тень. Дело сделано, теперь можно уходить. Спрятав блокнот с пометками в карман, я поднялся. Пробрался к противоположному краю крыши, и цепляясь за выступы принялся спускаться. Из-за ночного холода пальцы плохо слушались, то и дело норовя соскользнуть. Хвала небесам, земля оказалась близко.

Спрыгнув на твердую поверхность, я по привычке осмотрелся. В дальнем проулке мелькнула тень – слишком маленькая для кошки и вполне подходящая для евражки. Степные грызуны давно облюбовали городские помойки, копошась в мусоре наравне с крысами. Они даже в спячку не впадали, нарушая заложенный природой цикл. Дед Пахом утверждал, что мясо в городских сусликах порченное, потому и ловить их нельзя, если только не хочешь промаяться с животом или того хуже, подцепить какую-нибудь заразу. Другое дело их дикий собрат, живущий в степи и питающийся чистым зерном.

Хлюпая грязью, я выбрался на улицу адмирала. Света кругом хватало, как и причудливых теней. Они двигались - плясали, словно отыгрывая роли в неведомом спектакле. Вон та напоминала безголового великана, другая - дракона или птицу с уродливо раздувшейся головой, а вон те три – стриг, спешащих вниз по улице.

Я стоял и разглядывал трепещущие тени, не в силах заставить себя пошевелиться. Казалось, что может быть проще – вернуться в тепло, набить пузо и улечься спать на поскрипывающую раскладушку. Но я не мог… я чувствовал, что здесь что-то не так.

В памяти всплыл образ поднимающегося по ступенькам крыльца респектабельного господина. Неужели он незаметно покинул заведение и отправился гулять по округе? С какой целью? Наслаждаться красотами трущоб будучи одетым в дорогое пальто? Сильно сомневаюсь… Про таких обычно говорят: на такси приехал – на такси и уехал. Но в том-то и дело, что никакого такси не было. Номера подъезжавших к бару машин я фиксировал, и не в одну из них господин «У» не садился. Тогда что остается?

Темный закоулок подсказывал один из вариантов ответа. Что-то нехорошее там случилось… Чуйка буквально вопила об этом, но я всё же решился: пересек улицу и нырнул в пахнущую сыростью темноту.

Проход между домами оказался слишком узким даже для ребенка. Куртка шуршала, то и дело касаясь стен, но я шел и шел, до тех самых пор, пока не уперся в забор. Проволочная сетка лязгнула под весом тела – прогнулась, но дальше не пустила. Неужели тупик? Тогда что все это время здесь делали стриги? Стояли рядком, прижавшись друг к дружке? Сильно сомневаюсь…

Присев на корточки, я принялся шарить в темноте. Сослепу напоролся на конец торчащей проволоки. Ойкнул больше от неожиданности, чем от боли. Поднес саднящую ладонь ко рту, почувствовав тяжелый привкус крови. Пустяки – всего лишь царапина. Куда больше меня заинтересовала дыра, проделанная в заборе. Острые края сетки торчали в разные стороны, открывая приличных размеров лаз. Здесь и взрослый легко проберется, чего уж говорить про пацана. Недолго думая, я пригнулся и оказался по ту сторону забора - на небольшом пяточке, окруженном сплошными стенами.

Над дверью с надписью «вход для персонала», мигала тусклая лампочка. Она была здесь единственным источником света, вполне достаточным, чтобы разглядеть усыпанную бычками землю, груду деревянных ящиков, и остроносые ботинки. Я не сразу сообразил, что торчавшая из мусора обувь валялась не сама по себе. Она… она была…

В дрожащем полусумраке удалось разглядеть силуэт человека. Полы дорогого пальто были распахнуты, демонстрируя пиджак с золотистыми пуговицами и выбившийся наружу красный галстук. Мне пришлось сделать шаг в сторону, чтобы разглядеть бледное лицо человека. Это был он – бесследно испарившийся господин «У», столь важно вышедший из такси, а нынче валяющийся в грязи наравне с мусором. Он был один, такой беспомощный и безмолвный.

- Эй, как вы там? – прошептал я в полной уверенности, что не услышу ответа. Потому сильно удивился, разобрав едва слышный стон. – В-вы живы?

Вместо ответа господин дернул прижатой к боку ладонью. На некогда белоснежной рубашке проступило чернильное пятно. Незнакомец словно стеснялся этого беспорядка, пытался прикрыть рукой, цепляясь скрюченными пальцами за ткань.

- Вы ранены?

Я сделал шаг и вздрогнул от неожиданности. Чужой взгляд был направлен в мою сторону. На удивление ясный для лежащего на заднем дворе человека, да еще и с дыркой в боку.

- Помоги.