Страница 17 из 18
Непроизвольно закрываю глаза и вдыхаю полной грудью. Нет, всё-таки пахнет от него обалденно. Меня аромат его одеколона почему-то успокаивает. Может, потому что он морской? Море всегда ассоциировалось у меня со спокойствием и умиротворением. Даже когда его штормит, оно всё равно источает уверенность…
— На, воды попей, — протягивает мне не пойми откуда взявшуюся бутылку минералки, которую я тут же хватаю и делаю несколько жадных глотков.
Прохладная жидкость стекает по горлу, опускается на дно пустого желудка, и меня постепенно начинает отпускать. Трясти перестаёт, чёрные точки перед глазами постепенно рассеиваются, и я, наконец, чётко вижу перед собой лицо Горского. В частности его глаза, впившиеся в моё лицо.
В этот момент в голове почему-то мелькает мысль, что и глаза у него тоже цвета моря. Как раз штормового… как и его одеколон… Боже, у меня от страха поехала крыша…
— И часто тебя так укачивает в машинах? — хмуро меня оглядывает.
— Постоянно, — тут же киваю.
Уж лучше пусть думает, что у меня слабый вестибулярный аппарат, чем считает сумасшедшей истеричкой. Я и сама в курсе, что панические атаки — это психическая проблема. А вот работодателю об этом знать не надо. Я и так чудом на эту работу устроилась. Не хватало ещё вылететь из-за подозрения в неадекватности.
— Понятно, — тянет медленно, продолжая смотреть мне в глаза. — Значит, надо тренировать твою вестибулярку.
Только сейчас до меня почему-то доходит, что Горский так и не убрал руки с моих коленей. Наверно, потому что как раз в этот момент, он начинает медленно вести по ним ладонями вниз и проталкивает большие пальцы под край моей юбки.
— Кирилл Сергеевич, а вы очень сильно хотите доехать до объекта? — спрашиваю как можно спокойнее.
— Странный вопрос, — усмехается, продолжая поглаживать мои колени под юбкой подушечками больших пальцев. — Ну, это моя работа. Так что да, хочу.
— Просто я пытаюсь понять, получится ли у вас это сделать без рук. Я конечно понимаю, что вы опытный гонщик и даже научились удерживать руль коленями. Но всё же, уверены ли вы, что осилите так всю трассу, — опускаю многозначительный взгляд на руки Горского, а потом снова смотрю в его ухмыляющееся лицо.
— Уделала, Елизавета Сергеевна, — усмехается. Ладони с моих ног тут же испаряются, и Горский встаёт с корточек. — Ты как, в себя пришла? Ехать можем?
Чёрт… в себя то я пришла. Только надолго ли? С ужасом думаю о том, что этот шумахер сейчас снова заведёт мотор и весь этот ужас начнётся по-новой…
— Мне… уже лучше. Кажется… — отвечаю уклончиво, прикусив губу.
— Ну вот и отлично. Тогда погнали.
«Погнали». Ну вот зачем он так сказал?! Моё сердце на это слово реагирует толчком адреналина в вены!
Однако, на моё счастье, оставшийся путь, который действительно оказывается недолгим, мужчина едет очень медленно. Даже ни разу никого не обогнав. Не скажу, что от этого поездка становится для меня комфортной. Всё равно очень страшно. Дышать трудно и голова кружится. Но, на медленной скорости хотя бы получается не терять рассудок. Хоть и с трудом.
В машине Горский больше не курит. Видимо, боится что от табачного дыма меня снова укачает…
Весь оставшийся день мы проводим на объектах. Успеваем объехать всего три, но на каждом из них задерживаемся подолгу. Горский надевает на мою голову каску, хотя сам мерами безопасности пренебрегает. Он и в машине, кстати, не пристёгивается. Совсем больной. Всё-таки у некоторых людей инстинкт самосохранения напрочь атрофирован.
Я везде следую за ним, как хвост, что в проклятой узкой юбке не так-то и просто. Записываю пометки под его диктовку. В общем-то пока что это всё, что он от меня требует.
По сути, для этого дела не нужно было тащить меня с собой. Можно было бы просто наговорить всё важное на диктофон, которым сейчас оснащён любой мобильный телефон. Но приказы начальства не обсуждаются. Мне в конце концов за это деньги платят.
Когда мы заканчиваем с третьим объектом, на улице становится уже совсем темно, и меня дико клонит в сон. Всё же нормально я не спала давно. Хорошо, что сегодня хотя бы не моя смена в баре. Я уже мысленно представляю, как дотащусь до дома, завалюсь в постель и тут же вырублюсь. Даже ужинать не буду. Хотя есть вообще-то хочется. Но спать — ещё больше. Правда я даже не в курсе, когда закончится мой рабочий день. Горский ведь сказал, что он не нормирован. А спросить я не решаюсь. Не хочу, чтобы он решил, что я лентяйка, которая торопится побыстрее закончить.
— Садись, Елизавета Алексеевна, чего ты плетёшься как черепаха? — сам открывает передо мной переднюю пассажирскую дверь.
— Просто мазоль туфлёй натёрла. Мне туда гравий со стройки попал.
— Не расстраивайся, Лизок, сейчас в машине снимешь свои лабутены китайского пошива и будет тебе счастье.
— Не называйте меня так, — передёргиваю плечами.
Залезаю в машину и падаю спиной на сидение. Я настолько сильно хочу спать, что даже страха в пути практически не испытываю. Возможно, потому что почти всю дорогу я дремлю. Но, надо отдать должное Горскому, едет он снова очень медленно.
Не знаю сколько времени мы проводим в пути, но спохватываюсь я только когда за окном начинают мелькать знакомые места.
— Подождите, а вы куда меня везёте? — приподнявшись на сидении, вопросительно смотрю на мужчину.
— К тебе домой. Рабочий день на сегодня закончился.
— А откуда вы знаете где я живу? Что-то не помню, чтобы я вам называла свой адрес.
— А я сумасшедший сталкер. Выяснил всю твою подноготную и теперь буду преследовать.
Глава 10
Кирилл
Смотрю на вытянувшееся лицо девчонки и усмехаюсь. В который раз ловлю себя на том, что её непосредственные реакции меня забавляют. Неужели она реально думает, что я под неё капал?
— В смысле? Вы что… наводили обо мне справки?
Ну точно. Так она и думает. Мда… надо постоянно напоминать себе, что имею дело с малолеткой.
— Не пучь так глаза, Елизавета Алексеевна. Лучше голову включи, говорят, это полезно. У тебя в паспорте листок лежал с временной регистрацией.
— А… понятно.
Девчонка тут же заметно расслабляется. Хотя я в принципе не понимаю, что её так напрягло. Думает я какой-нибудь на голову двинутый маньяк?
Хотя, по сути, это и так не далеко от правды. Вот нахрен она мне, спрашивается сдалась? На работу её ещё взял зачем-то. Хрен знает каким местом думал.
Точнее, известно каким. Не стану скрывать, девчонка меня зацепила. Сам не понимаю чем. Она вообще не похожа на тех женщин, которые вертятся в моём окружении.
И дело не только в возрасте. Хотя, чёрт, в нём-то как раз в первую очередь. Ну не вставляют меня малолетки. Никогда не вставляли. А эта курносая по ходу просто какая-то ведьма мелкая. Иначе мою заинтересованность её персоной никак не объяснить.
Смотрю на неё боковым зрением. Мелкого роста. Хотя ноги длинные. Худая, даже чрезмерно. Кажется, если я сожму её талию, то мои руки соединятся вместе. Хотя, грудь у Елизаветы Алексеевны всё же имеется. Небольшая, но аккуратная, если судить по тому, что я смог разглядеть на собеседовании…
Включив поворотник, заезжаю во двор и паркуюсь рядом с какой-то обшарпанной пятиэтажкой. Вначале даже мелькает мысль, что я ошибся, но навигатор упорно показывает эту точку. Да и адрес на панельной стене говорит о том, что жильё Лиза снимает именно здесь.
Кстати, непонятно почему у неё только временная регистрация, а постоянной прописки нет. Не то чтобы этот момент сильно меня волновал, но просто странно.
Наверняка, она приезжая. Какая-нибудь провинциалка, приехавшая покорять «большой город».
Во всяком случае, судя по её одежде это очень похоже на правду. И нет, она не ходит в лохмотьях. С опрятностью у курносой всё в полном порядке. А вот с качеством шмоток беда.
Юбка ей явно мала, что говорит о том, что девчонка носит её уже не первый, и, скорее всего, даже не третий год. А блузка явно сляпана китайцами в каком-нибудь подвале. С хреновым освещением, судя по тому, что пуговицы они пришить нормально не смогли.