Могущество

Убить их всех сейчас было бы бессмысленной тратой жизни, но если они достаточно глупы, чтобы обмануть меня, то я так и сделаю.

— Мы ждем вестей от Вайлорен. Если она вернет свое яйцо целым и невредимым, тогда я, возможно, не стану вас убивать. Вы все знаете, что я могу уничтожить вас в одно мгновение, если захочу. Не испытывайте меня.

Не дав Джеру даже вздохнуть, чтобы ответить, я ухожу, направляясь к тусклому свету в дальнем конце туннеля. Пологий уклон вверх подсказывает мне, что я иду в правильном направлении: к нижним уровням цитадели.

Нельзя терять время.

Это продолжалось достаточно долго, и теперь я должен придумать, как добраться до Даймары как можно быстрее.

Возможно, Вайлорен сможет быть мне полезна там.

Я иду, Амали. Жди меня. Те, кто плохо с тобой обращаются, окажутся в холодных глубинах вечных адов моего отца.

По мере того, как ускоряю шаг и перехожу на бег, мне приходит в голову, что я совершенно голый. Этот извращенец Хелион хотел, чтобы я был голым во время его маленького ритуала.

Как смешно.

Это еще одно, что мне понадобится.

Полный набор ассасина.

«Вернись ко мне, Кайм.

Торопись».

Хорошо, что я в том месте, где возможно замедлить время.

Почему позволяю времени ускользать? Вайлорен получит свое яйцо, что бы я ни делал. Покачав головой, заставил время снова замедлиться, используя свою вновь обретенную силу. По сравнению с тем, сколько усилий мне потребовалось раньше, это до смешного легко.

Я могу делать это целую вечность.

Конечно, у такой силы должен быть какой-то подвох?

Мне все равно.

Сейчас для меня в мире важно лишь одно.

Я иду, любовь моя.

Глава 25

Амали

Удар.

— Сорок три.

Удар.

— Сорок четыре.

Удар.

— Сорок пять.

Бесстрастный голос Триза звучит над порывами океанского ветра и мягким рокотом волн.

Солнце садится, заливая нежно-розовым румянцем суровые скалы и мрачные облака.

На закате это место кажется нереальным.

Очень живописно.

— Сорок шесть.

Триз снова хлещет меня, вкладывая в свои удары больше силы. Хочет, чтобы я закричала.

Я не сделаю этого.

Вглядываюсь в густые серые облака. Похоже, назревает новая буря.

— Она обычная сука, — ворчит Триз, обращаясь к своим людям и матросам. — Кровоточит так же, как и все остальные. Но если люди верят, что она невеста Лока, то пусть. Это будет отличное зрелище.

Пошел ты, Триз.

Слезы текут из моих глаз. Сжимаю зубы как можно крепче, не желая, чтобы они услышали мой крик.

Сорок шесть ударов плетью из пятидесяти, и я выдержала их все без единого крика. Толстая кожаная плеть впилась в мою голую спину, пуская кровь, вырезая на коже гобелен боли.

Закрываю глаза, уплывая в бессознательное состояние.

— Осталось еще три, — сообщает Триз. — Удалить гордость и высокомерие из ее души. Ни один гражданин не может думать, что он выше императора на этой земле. Он — свет Элара, ставший плотью.

Удар.

Какая чушь.

Боль охватывает меня.

Кто-то опрокидывает на меня ведро соленой воды, обжигая раны чистым огнем.

— А-а-а. — Наконец, самообладание покидает меня, и я испускаю тихий, надтреснутый вой.

Проваливаюсь в темноту…

Приземляюсь среди кучи листьев, не издавая ни звука, поднимаюсь на ноги.

Оглядываюсь. Я снова в бесцветном лесу, вглядываюсь в небольшую рощу безлистных деревьев. Воздух здесь холодный, и легкий туман окутывает деревья, покрывая все белой пеленой.

Ах. Я здесь.

Это место Кайма; место, где я могу встретить его, но он не может увидеть меня.

— Кайм? — кричу я, отчаянно пытаясь обхватить его своими невидимыми руками. — Ты здесь? Мне нужно поговорить с тобой.

Ответа нет.

Чувство разочарования охватывает меня, наряду со страхом.

С ним случилось что-то ужасное?

— Нет, дитя мое. Каймениэль здоров.

Голос, который приветствует меня, — это голос миллиарда душ, слившихся в одну и ставших темнее и громче.

Дрожь пронизывает меня насквозь, по коже бегут мурашки.

Оборачиваюсь. — Кто здесь?

— Только я. — Мужчина выходит на поляну.

В замешательстве смотрю на него. Он высокий и бледный, в черных одеждах и с глазами чернее и глубже полуночи.

Он похож на Кайма, только черты его лица более резкие и менее человеческие. У него длинные заостренные уши, тонкие руки и кисти. Ниспадающие края его одеяния развеваются в тумане, превращаясь в темный пар и становясь единым целым с окружающей обстановкой.

— Ты Лок, — вздыхаю я. Откуда я знаю это наверняка, понятия не имею.

Просто знаю.

— Да, это так.

Странно, но я не боюсь. Он так похож на Кайма, что не могу бояться. — Где он?

— Он идет за тобой. — Голос Лока обретает мягкость — настолько нежную, насколько вообще может звучать голос бога. — Дитя мое, мне жаль, что тебе приходится так страдать, но помни, что это состояние лишь временное. Мой сын глубоко любит тебя и ни перед чем не остановится, чтобы вернуться к тебе.

Мой сын…

Значит, это правда. Кайм действительно сын бога смерти.

Я даже не удивлена.

— Ты бог, — озадаченно восклицаю я. — Разве ты не можешь просто прекратить все это?

— Если бы я только мог. Моя власть за завесой безгранична, но в мире живых…

— Ты ничего не можешь сделать?

— Каймениэль избрал себе достойную пару. Моя сила в смерти, а не в жизни. Но ты сильна, Амали из Тига. Достойная пара для моего сына. — Слабая улыбка мелькает на губах бога смерти. — Все будет хорошо, Амали. Те, кто мучает тебя сейчас, будут сокрушены в небесную пыль его силой. — Смерть подходит ближе. Он тянется вперед и берет мою руку в свою. Его пальцы холодны, как лед, но прикосновение к ним не неприятно. Его кожа гладкая, как стекло.

Его прикосновение похоже на Кайма, но там, где у любимого есть тепло, мозоли и мягкость, этот бог абсолютно холоден.

Совершенно бесчеловечный.

Дыхание перехватывает в груди.

Смерть держит меня за руку.

Внезапно меня охватывает чистый ужас, лишающий меня всех здравых мыслей.

Я не могу дышать.

Вот истинная сила смерти. Это…

— Ты здесь, у входа в мое царство, потому что твое смертное тело ранено. Но не бойся, девочка. Я не позволю тебе пройти в мои владения. Твое время еще не пришло. — Быстрым, бесшумным движением Лок подносит мою руку к своим губам и целует. — Я дарую тебе дар. Теперь ты можешь говорить с Каймениэлем посредством одного лишь сознания, силой своего разума и свободной воли.

Поцелуй смерти посылает приятное, ледяное покалывание по моему телу. Он завораживает и вселяет ужас. Я больше не могу смотреть на него. Это слишком.

— Теперь ты должна покинуть это место, невеста моего драгоценного сына и мое любимое дитя, ибо тебе не следует находиться здесь. Знай, что я люблю тебя, а он любит тебя больше всех. Иди и скажи ему, чтобы он прекратил бездельничать в этой несчастной Черной горе. Достопочтенные могут подождать. Ты гораздо важнее.

Неужели смерть только что продемонстрировала мне проблеск странного чувства юмора?

— Я… — Прежде чем успеваю сказать еще хоть слово, мир затуманивается, и перед моим взором проплывают нити непроглядной черноты, клубящиеся, исчезающие в небытии.

И вдруг я снова на корабле, и разорванная кожа на моей спине горит с яростью тысячи костров.

Корабль раскачивается взад-вперед, и мне становится плохо.

Холодный ветер обдувает спину, на мгновение успокаивая боль.

Триз удовлетворенно хмыкает. — Пусть это будет тебе уроком, ведьма. Больше не пытайся пугать моих моряков.

С пепельными лицами, моряки смотрят на меня с приглушенным ужасом.

— Пятьдесят, — бесстрастно сообщает Триз. — И смотрите, она снова вернулась в мир живых.

О, вы даже не представляете.

По крайней мере, я избавилась от боли этих трех последних ударов.

И познакомилась с отцом Кайма.