Страница 16 из 16
Дверь приоткрыл осторожно, ожидая подвоха. Но темный коридор встретил меня тишиной и запахом сырости. Мерцающее пятно света от эмберитовой лампы виднелось только в самом его конце, выхватывая из полумрака незамысловатый рисунок на крупной шестиугольной плитке, которой были выложены стены.
И алое размазанное пятно на ней.
Сладковатый железистый запах крови ударил в ноздри сразу же, как я открыл дверь. Он был такой густой, что его можно было почуять и без звериного нюха. Я невольно замер, обратившись в слух.
По-прежнему тихо. Если за углом кто-то и притаился, то сделал это настолько мастерски, что даже дышать перестал. А вот откуда-то сверху, со второго этажа, доносятся негромкие голоса.
Я двинул дальше по коридору. Толстая ковровая дорожка гасила звуки шагов так, что я даже сам их не слышал.
На первый труп наткнулся сразу же, повернув в конце коридора направо, к лестнице. Это был грузный широкоплечий мужчина, одетый довольно прилично — клетчатый костюм-тройка, лакированные туфли. На месте правой глазницы у него зияла глубокая дыра, ещё не загустевшая кровь заливала всё лицо бугристой влажной плёнкой. Рубашка на груди тоже была залита кровью так, что промокла насквозь — там было еще не меньше десятка колотых ран. Или огнестрел? Нет, всё же, похоже, колотые. Края не обожжены, пороховыми газами в коридоре не воняет. Скорее всего, что-то вроде шпаги или чуть толще…
Обычному человеку хватило бы и пары таких ран. Или даже одной — в глаз. Так что, похоже, упырь. Но эдры в нём не осталось. Грачёв выпил?
Странно… Когда он успел-то? Труп судя, по состоянию крови, совсем свежий. Но я не слышал звуков борьбы. А должен бы! Этот здоровяк точно бился не на жизнь, а на смерть — все стены в кровавых отпечатках, недалеко от трупа валяется короткая дубинка, окованная железными кольцами, и массивный короткоствольный револьвер.
Следующий охранник распластался прямо на ступенях лестницы, лицом вниз. Тоже в клетчатом костюме, но без пиджака, в одной жилетке. Из-под него растеклась обширная лужа крови, не сразу заметная на красном ковре. Правая рука сломана, из раны торчит обломок кости, на спине несколько колотых ран. Похоже, сквозных. Умирал бедолага тоже тяжело.
Я поднялся выше, брезгливо морщась — напитавшийся кровью ковер под сапогами противно хлюпал.
Третий обнаружился пролетом выше. Сидел, прислонившись спиной к стене, и на плитке над ним алело вертикально размазанное пятно крови. Этот, кстати, был обычным человеком — ему хватило одного удара в грудину.
Следующего тоже вырубили одним ударом — что-то длинное и острое, войдя под подбородок, пробило голову насквозь и на выходе вышибло мозги с кусками черепа. Но, что самое жуткое — несмотря на чудовищную рану, тело ещё дергалось и шевелило пальцами, царапая пол длинными чёрными ногтями. Упырь. Даже аура еще сохранилась, хоть уже и не окрашенная Аспектом.
Ну и живучий же!
Я добил его, не прикасаясь — просто вытянул остатки эдры. Труп, наконец, обмяк и затих, напоследок издав отчётливый шипящий звук, выпуская остатки воздуха из лёгких. Поглощенная эдра впиталась в меня почти мгновенно, насытив узлы, и даже в физическом теле вызвала волну распирающей изнутри силы.
Хм, занятно… А та эдра, что вытягиваешь из окружающего мира, переваривается гораздо медленнее, и эффект даёт во много раз слабее. А тут — будто волшебного эликсира хлебнул. Видимо, не все йогурты одинаковы…
Стоп, откуда эта фраза? Почему не одинаковы? И что вообще за йогурты⁈ Слово-то какое дурацкое…
Я отмахнулся от невовремя лезущих в голову флэшбеков из прошлой жизни. Припомнил подсказки Велесова и, поднявшись по лестнице на второй этаж, не пошел дальше по коридору, а свернул направо, в неприметную дверь в подсобные помещения.
Если здесь кто-то и был из прислуги, то уже сбежал, когда в коридоре и на лестнице разразилась бойня. Времени у них было достаточно — убил охранников точно не Грач. Но тоже вампир или другая разновидность нефилимов, умеющих поглощать эдру из трупов. Если не считать того типа с пробитой башкой, остальные все выпиты досуха.
Почему, кстати, убийца оставил последнего? Торопился? Или просто грудной Узел уже наполнил под завязку?
Переходя из одной тесной полутёмной комнатки в другую, я пробрался к чёрному ходу в кабинет Барсука. Чем глубже пробирался, тем чаще приходилось утирать пот со лба — воздух здесь был влажный и жаркий.
Голоса за стеной становились всё ближе и отчётливей, и я начал уже разбирать отдельные фразы. Говорили, кстати, спокойно, без повышенных тонов. Будто в десятке шагов от кабинета не валяется несколько свежих трупов.
— Да, да, вы правы, Филипп Александрович, — вальяжно произнёс некто. — Я зашёл слишком далеко. Я нарушил Кодекс Стаи. И вообще я щенок, выскочка и… как вы там сказали? Сопляк? Сосунок?
— Д-давайте все сейчас успокоимся, — отозвался другой голос — заметно дрожащий. — Питирим, ну а ты-то что молчишь?
Я, затаив дыхание, осторожно ступал по покрытому ковром полу через узкий тёмный коридорчик. Это было что-то вроде незаметного прохода для прислуги — от говоривших меня отделяла лишь тонкая фанерная стенка, оклеенная вздувшимися от влаги обоям. И в нескольких шагах впереди в ней было несколько узких продольных щелей, через которые падал свет.
— Он и правда наглец и выскочка, — хрипло прокаркал третий участник беседы. — Хотя, надо признать, в его словах тоже есть доля правды. Мне с самого начала не нравилась вся эта работа на Орлова…
— Да плевать мне на этого щенка из Охранки! — огрызнулся второй. — И вообще на все эти ваши делишки в Демидове. Зачем вы тащите всё это в мой город? И без того хватает хлопот!
Я, наконец, добрался до смотровых щелей и осторожно заглянул в комнату. Обзор был не ахти, но главное я ухватил сразу.
Номер был шикарно обставлен — кожаная мебель, узорная плитка на стенах, витиеватые бронзовые светильники, круглый резной столик, заставленный закусками в хрустальной посуде. Чуть дальше в углу — выложенная мелкой плиткой купель с журчащей водой, каскадами падающей из сложной скульптурной композиции не очень приличного содержания. Всё смешалось — нимфы, фавны… За купелью, судя по всему, дверь в парилку, причем неплотно закрытая — пар оттуда до сих выходит явно различимыми облачками, и в номере влажно и жарковато.
Конец ознакомительного фрагмента.