Страница 68 из 80
Банальные грабежи быстро надоели русским кланам, и они включились в локальную борьбу на местном уровне, выступая иногда в качестве наемников, иногда на собственной стороне, напрямую влияя на облик южнополитического лица Европы.
Они даже в Испании отметились, выступив на стороне инфанты Филиппы, когда закачался трон под испанским королем.
Закончилось все ожидаемо — взбешенные наглым вмешательством русов в регионе, который до этого считали полностью своей вотчиной, франки организовали огромный поход, собрав под свои знамена внушительные силы. Кровью лягушатники конечно умылись, потеряв почти половину флота, но Мещерских и союзников из Туниса выбили, дав беспрепятственно уйти через Босфор.
Все это молнией пронеслось у меня в голове. События далеких дней, случившиеся задолго до моего рождения, по идее не могли быть причиной нынешней ситуации. Все так, если бы речь шла об обычных людях. Аристократы же, особенно из Старых семей, совсем по другому смотрели на время. Их вражда могла длиться столетиями. Долг крови мог передаваться по наследству вместе с родовым гнездом и бушующим в венах урагане силы.
— Война за наследие семьи Боргезе? — произнес я. И получил реакцию — ядовитую ненависть.
Вот так — деяния предков дотянулись до потомка сквозь века. Кровная месть, передававшаяся из поколения в поколения, от отца к сыну, в одном из италийских родов.
Любого другого бы подобная перспектива могла испугать, если не хуже — привести в ужас. Знать, что тебя преследуют лишь за то, что в твоих жилах течет кровь именно этой семьи, могла ужаснуть обычного человека, далекого от клановых разборок, длившихся веками. Я же лишь усмехнулся.
— Вы похоже плохо усвоили урок, — прошелестели тихим шепотом мои слова.
Я наклонился вперед и тени в заклинательном зале, похожем на склеп, зажили собственной жизнью, наливаясь объемом.
— А-а-а-а!!! — пронзительным эхом заметались крики в эмоциональном фоне.
Это было сродни пытки, без физической боли, но при этом доставляющей невообразимые страдания.
Майю ко мне подвели не просто так. Чезаре хотели насладиться изысканной местью, растянув удовольствие, сделав так, чтобы последний представитель ненавистного рода умирал долго, не зная причин, но почувствовав на себе всю тяжесть страданий. В конце, мне бы обязательно сказали из-за чего все случилось, подробно объяснив и поведав о давней вражде.
Понятия не имею, что могло быть изначальной причиной: убитые в огромных количестве родственники на одном из перехваченных торговых судов, сорванная интрига, ослабившая венецианский род или погибший наследник клана. Логика подсказывала, что верен последний вариант — Тимофей тоже являлся наследником угасшего рода, его гибель могла стать красивым завершением истории мести благородных Чезаре, чьи потомки могли бы с гордостью говорить о возмездии, пережившей века.
Они долго ждали, выжидая подходящего момента. Примитивное убийство банально. Нужна красота, изысканность, как бокал хорошо выдержанного вина. Утонченная месть подобно завершающему штриху на полотне кровной мести, растянутой на столетия. Об этом будут говорить долго, и вспоминать, отдавая должное элегантному вкусу рода Чезаре, знающими толк в наказании своих кровных врагов.
Но мне было наплевать. На причины, на самих Чезаре, на их бестолкового мстителя, и на всю ситуацию в целом. Хотят воевать? Что-же, почему бы и нет, память предков с удовольствием откликнулась на брошенный вызов. Мещерские обожали воевать и никогда не уклонялись от боя.
— Пожалуй я не убью тебя, — неспешно растягивая слова произнес я, когда вопли истязаемого мага затихли. Заключенный в каменную крипту, он ничем не мог противопоставить давлению извне. — Тебя ждет другая участь.
И поймав отголосок проскользнувшей в моем разуме мысли, связанной через барьер, Чезаре Фархат вновь закричал, потому что уловил, что ему уготовил пленивший его враг, выглядевший столь молодо, но при этом обладающий памятью сотни поколений жестоких прародителей.