Страница 47 из 80
Я машинально остановился. Из памяти всплыло знание: ловушки — их здесь в изобилии, причем везде, начиная от ванных комнат и спален, и заканчивая подвалами с кладовыми. Где-то простые, в виде переворачивающихся плит, где-то с магической составляющей.
Самые сложные и экзотичные играли с временем. Разные временные потоки текли по-разному в разных местах. Сделал неосторожный шаг — и застыл на мгновение, за это время снаружи пробежали столетия. Или наоборот — свернул не туда и попал в замкнутый водоворот, где все повторялось. Самая страшное — ускоренное течение, когда для человека за долю секунды проходят века, и вот уже на пол осыпается трухлявый скелет, искусственно состаренного тела.
Где-то существовали провалы в иные области бытия, незримые даже для сильных магов. Ты заходишь за угол, делаешь шаг — и перед тобой открывается бесконечная равнина с низкими серыми тучами, — ты провалился в Астрал, откуда нет выхода.
Мещерские любили свой дом и с удовольствием оснащали его сюрпризами для нежданных гостей.
Имелись и не столь очевидные ловушки, когда человек переставал понимать, где явь, а где реальность. Разум запутывался, возникал эффект бесконечного лабиринта, где сознание могло блуждать до скончания веков.
И это, не считая более грубых поделок, основанных на физических принципах, вроде заморозки, сжигания заживо, обращения в пыль.
— В гости к ним явно не слишком охотно ходили, — я хмыкнул.
В родовом поместье действительно редко устраивали приемы, не желая пускать посторонних в святая святых. Для этого существовали загородные дворцы, охотничьи домики (которые лишь так назывались, по сути являясь теми же дворцовыми комплексами, но расположенными в лесу) и другие владения, коих у Мещерских на пике могущества хватало с избытком.
Я начал медленно подниматься по лестнице, мельком отметив, что несмотря на проведенное время в Астрале, убранство сохранилось в неприкосновенности, словно хозяева уехали лишь вчера.
При взгляде на интерьер на ум приходило лишь одно — утонченная роскошь. Гобелены, статуи, лепнины, отделка — все выполнено на высочайшем уровне, показывая хороший вкус владельцев. И вместе с тем во всем виднелась аристократичность, четко показывая, что это родовое гнездо очень древней семьи.
На втором этаже началась картинная галерея. Эпические битвы, эпизоды из истории рода, знаменательные события, одиночные поединки и масштабные батальные сцены.
Фамильные портреты шли отдельной полосой. Сходство предков с Тимофеем было налицо. Те же хищные заостренные черты, те же светлые волосы, тот же волевой подбородок и жесткий взгляд. Каждый смотрит с холста на зрителя с превосходством, с толикой высокомерного равнодушия.
Здесь и Бронислав, и другие персонажи из моих видений прошлого. Все они смотрят на меня, ожидая великих свершений…
В конце коридора показалась металлическая дверь. Я здесь ни разу не был, но знал, что за ней оружейная.
Просторное помещение заставлено оружием под завязку. На стенах, на специальных подставках — мечи, щиты, алебарды, луки, сабли, булавы и секиры. На манекенах отдельные панцири и сплошные доспехи в полный рост. С потолка свисают штандарты с уже знакомым геральдическим символом — зловещая когтистая лапа и солнечный шар.
Все оружие боевое, готово к применению, как и броня. При взгляде на это великолепие, мелькает мысль, что надо обязательно отвести место под современное оружие. Мечи это конечно хорошо, но штурмовая винтовка лучше. А значит арсеналу обязательно быть.
Но не изобилие колюще и режущего железа привлекает внимание в первую очередь. В центр комнаты стоит монумент из черного камня, на особой подставке длинный клинок с двумя изогнутыми лезвиями.
— Саджак, — тихо прошелестело из глубин памяти. Руки сами не заметили, как потянулись вперед.
Необычно длинная рукоять отзывается холодом. Следует укол, и рука инстинктивно отдергивается. Поздно, на кончике пальца выступает кровь, капелька падает на ребристую поверхность металла и сразу же впитывается.
В ту же секунду клинок словно оживает, его энергетическая структура тянется ко мне, признав одного из носителей крови. На этот раз ладонь сжимается на рукояти без последствий.
Я поднимаю двусторонний меч в воздух и происходит невероятное. Рука сама делает финт привычным движением, пришедшим из глубин памяти. Меч рассыпается веером сверкающих лезвий. Кто-то из предков предпочитал именно такой тип меча и виртуозно им убивал.
Но это не все, саджак полиморфное оружие и может принимать другие формы. Стоило об этом подумать, как длинный меч задрожал, втягиваясь и изменяясь, на глазах превращаясь в мощную железную секиру.
Творение на стыке алхимии и метаморфических свойств астрального плана, оружие, ставшее прямым продолжением своего хозяина.
— Жаль в гранатомет ты превращаться не умеешь, — с сожалением проронил я, возвращая колдовской клинок обратно на стенд.
В старые времена от него может и был толк, но наука и техника шагнула далеко вперед. Каким бы мощным не являлся меч, какими бы свойствами не обладал, сейчас появились мехи и КИБы, ставшие новым прямым продолжением воинов.
Я постоял, любуясь на великолепную коллекцию оружия, но вынужденно развернулся в коридор. Пришла пора возвращаться и говорить с Карлом. Появление домена не могло остаться незамеченным для других одаренных, а значит скоро к нам пожалуют гости.
Не уверен, что все закончится мирно, но точно знаю, что никому не отдам свой домен. Потому что именно здесь у меня пожалуй впервые появилось чувство, что я обрел дом.