Страница 26 из 51
Я знал, потому что поставил себе цель узнать, кто такая Бейли, откуда родом, в каком выросла доме, кем были ее родители. Что угодно, лишь бы подтвердить ее рассказы и нарисовать подробную картину женщины, поселившейся в моем доме.
Мама Бейли редко писала посты, и последнему было уже больше месяца — фото, где она с Бейли уютно устроилась на постели. Милый снимок, и Бейли мне понравилась еще больше.
Проблема заключалась в том, что если без вести пропадет твой ребенок, разве ты не отошлешь объявления о розыске в каждую возможную инстанцию?
Я изучил страницу ее отца, опубликовавшего пару фотографий карбюратора, который он на данный момент чинил. Последний пост был на этой неделе. Из-за этого дерьма я всю ночь провел в душевных метаниях. Я просто не мог сказать Бейли, что никто ее не искал.
Только проклятый психопат Гейб.
Пройдя мимо меня, она привалилась бедром к стойке и, глубоко задумавшись, посмотрела в окно за кухонным столом, откуда открывался вид на мерцавший Тихий океан. Сегодня ее длинные волосы струились до середины спины, неопрятные и распущенные, что раньше вывело бы меня из себя. Тем не менее, с Бейли я хотел откуда-нибудь почерпнуть душевных сил, чтобы утешить ее объятиями и погладить по шелковистым локонам. Запустить в них пальцы и поцеловать ее так, словно завтра никогда не наступит.
Казалось бы, естественное поведение мужчины и женщины.
С ней я почти представлял себе нормальные жесты в нормальной жизни. В жизни, где Бейли могла стать моим доверенным лицом и любовницей. В жизни, где я мог найти счастье, и у нас было будущее. Некоторое время я так думал о своей школьной возлюбленной Лайле. Давным-давно.
До появления монстров.
До крови.
Перед страданиями, навечно прилипшими к моей душе.
Я позволил себе отвлечься от видения передо мной и мысленно вернулся в прошлое — в то самое, которое редко отпускал.
— Я не беременна.
В ожидании результата я целых три минуты мерил шагами спальню за дверью маленькой ванной. Когда Лайла сказала, что у нее задержка, я чуть не сошел с ума. Если бы я заделал ребенка, папа меня бы убил. И я даже не хотел представлять, что сделал бы со мной ее отец.
— Выходи, — позвал я.
Лайла приоткрыла дверь. Судя по мокрым покрасневшим щекам, она плакала. Протолкнувшись в маленькое помещение, я крепко обнял ее. Прижимая ее к себе, я взглянул на тест и вздохнул с облегчением, убедившись, что она не соврала. Мне еще не было восемнадцати, а Лайле только исполнилось шестнадцать. Если бы нам пришлось растить ребенка, на нашей жизни можно было поставить крест.
— Почему ты плачешь? — спросил я, гладя Лайлу по каштановым волосам.
— Не знаю, — всхлипнула она. — Можно сказать, я даже надеялась, что у нас будет ребенок. Что мы поженимся и станем семьей.
От ее слов я напрягся. Как бы я ни любил Лайлу, но не был готов становиться папочкой. Да, ее отец был чертовым засранцем, и я понимал, почему ей не терпелось сбежать из дома, чтобы создать собственную семью. Но мне-то нравились мои родители. Я не спешил взрослеть.
— Со временем, — пообещал я, — я заберу тебя отсюда.
Лайла ухватилась за мою черную футболку и начала стягивать ее с меня. Я был не в настроении, но стоило ей потереть мой член через джинсы, как он встал. Мы только что пережил страх возможной беременности, и вот я снова был готов оказаться внутри Лайлы. Только на этот раз я помнил о презервативах.
— Уоррен, займись со мной любовью, — взмолилась она.
Мы быстро сбросили одежду. Как только мой член был защищен резиной, я усадил Лайлу на тумбу, отбросил в сторону тест и с силой вошел в нее.
— Да, — взвизгнула она, и пока я вырывался в нее, откинула голову на зеркало. Припав ртом к ее горлу, я пососал его, наслаждаясь вкусом кожи.
— Вар, — сладкий незнакомый стон вырвал меня из далеких воспоминаний, и я замер.
Я прижимался к Бейли, вдавливая член ей в живот и кусая ее нижнюю губу. Она запустила пальцы мне в волосы и отчаянно вцепилась в них. На краткую секунду я смог насладиться близостью Бейли — хотя бы ненадолго — прежде чем задремавшие монстры разбушевались.
Вдруг я потерял контроль и впился зубами в ее губу?
Забрызгала ли кровь мою белую кухню?
Потекла ли она на плитку? Перепачкала ли Бейли все на своем пути?
Вот черт!
Зажмурившись, я отшатнулся, не обращая внимания на жжение кожи в том месте, где Бейли держала меня за волосы. Мой член болезненно пульсировал, но это сражение выиграла другая голова.
Я прикоснулся к Бейли.
Поцеловал ее.
Попробовал.
Чуть не трахнул прямо через одежду на столе посреди кухни.
Намокли ли ее трусики?
— Черт, — прошипел я, потерев ладонями щеки. — Твою мать!
Сквозь тьму в моей голове пытался прорваться голос, но когда он зазвучал ближе, я замахал рукой в воздухе перед собой.
— Д-держись от меня подальше!
Спотыкаясь, я отступал, пока не налетел на плиту. Моя одержимость требовала, чтобы я побежал в ванную и вымыл рот, руки, член. Я бы вымыл даже свою душу, если бы мог.
Какого черта я натворил?
Вар. Вар. Вар.
Меня снова и снова встревожено звали на кухне, но я в ответ лишь кричал. Отбивался. Угрожал. С каждым вдохом выходил из себя. Просто слетал с катушек.
Рыдания Бейли только питали тьму во мне. Я не понимал, почему она плакала, тем самым сводя меня с ума. Слишком сильно. Я должен был уйти.
Прочь.
Прочь.
Я бежал, пока не принял горячий душ, смывая с себя следы Бейли. Во всех местах, которыми соприкасался с ней. В местах, до которых она дотрагивалась. Я хотел, чтобы не осталось ни намека.
Черная буря улеглась лишь после того, как я переоделся. В замешательстве моргая, я удивлялся тому, что натворил. Я соприкоснулся губами с женщиной, которой грезил всю последнюю неделю, но был слишком сумасшедшим, чтобы смириться. Чтобы вести себя нормально. Чтобы поцелуями унять ее боль. Я лишь причинил Бейли еще больше страданий. Нанес эмоциональные удары, чего она не заслуживала и не понимала. Черт, я сам с трудом понимал.
Вот дерьмо.
С раздражением и нараставшей решимостью я пошел к спальне Бейли. Из-за двери то и дело доносилось сопение. Рыкнув, я толкнул дверь, готовый встретиться с Бейли лицом к лицу и извиниться. Но при виде нее я чуть не позабыл обо всем и не толкнул ее на кровать.
Полностью обнаженная, она стояла у кровати рядом с одеждой, кучей сброшенной на пол. Бейли заплетала свои светлые локоны. Наши взгляды встретились, и время будто остановилось.
Я ожидал, что она отступит или назовет меня по имени.
Ожидал, что прикроется или прикажет мне уйти.
Но Бейли лишь провела пальцами по волосам, разделив их на три равные пряди, и тихо заговорила со мной.
— Что сейчас было? — болезненная отверженность в ее глазах и слезы были для меня ударом.
— Господи, — застонал я, запустив пятерню в волосы. — Я не знаю.
Я не соврал. Я понятия не имел, что на меня нашло. Почему я блокировал свои неизменные мучения и увлекся идеальным поцелуем. Наверное, ретроспекция о Лайле пробудила мою смелость — напоминание о временах, когда я был способен на близость — и я поцеловал Бейли в губы.
Идеальные.
Розовые.
Полные.
— Ты хочешь меня.
Отведя взгляд ото рта Бейли, я свел брови и посмотрел в ее заплаканные глаза. Боже, я был готов убить ради еще одного поцелуя. Лишь бы почувствовать, как нежно ее губы ласкали меня. Как ее язык, горячий и скользкий, ощущался внутри моего рта.
Не дав себе совершить какую-нибудь глупость, я отвернулся и прислонился лбом к косяку.
— Ты даже не представляешь насколько, — прорычал я.
— Вар, я в замешательстве, — Бейли сглотнула. — Тогда почему ты от меня убежал? Мой поцелуй был таким ужасным? Я кажусь тебе отталкивающей?
Да.