До включения

Кроме наработок Фестиваль взяла с собой что-то в переносном холодильнике. Точнее я знал, что это мой биоматериал.

— Может, я всё-таки поеду с тобой сам? — спросил я её, стоя около такси.

— Нет.

— Почему ты против того, чтобы я лично всё объяснил Долине?

— Ты должен быть здесь.

— Да найдётся кому меня подменить. В крайнем случае, создай дубля.

— Нет.

— Тогда просто оставь мне дубля.

— Слишком далеко, — соврала она мне, кажется. — Я для твоих процедур не должна нервничать. А ты меня нервируешь! В столице как минимум шесть вертихвосток, которые могут прийти по твою душу. Так что сиди тут. Рожу — приедешь.

— Тц. Вот зачем я все расчёты и инструкции заранее передал? Ладно. Кстати, я слышал после совещания, что наше начальство обсуждало, что дочь Судьи лежит на сохранении в городском роддоме. Ты что-то об этом знаешь?

— Да, есть такое, правда я её помню только пятиклашкой. Мелкой девчонкой, повёрнутой на одном деле. Не парься, её способность аналогична твоему «байкалу-3» с парой отличий в её пользу, не взорвёт тут всего, максимум пара сверхов станут временно людьми.

— Я не про это. Точно ты не можешь после процедуры приехать назад?

— Без понятия. Но лучше поберечься. Всё, пока, удачи! — Сказала девушка с двумя огромными косами по бокам головы и залезла в такси. Я послал скворца за ней, и, кажется, услышал ещё кое-что. — Прощай, мой Яр.

В ту же секунду на душе стало паршиво. А когда мои птички по ходу следования передали фото, где она плачет, то стало вообще депрессивно.

Фестиваль никогда не проявляла слабостей. Даже о сёстрах или о случае с их смертью говорила без грусти. Хотя с учётом того, что Фестиваль считает себя коллективом трёх, то это логично.

Похоже, я видел её в последний раз.

Очередная сверхдевушка меня бросила.

Ну, что же, за работу.

Я вернулся в свой кабинет. Никаких ЧП и даже шпионов в последнее время не было.

Как и намёков на завершение проекта «Немейский лев» по созданию реакторов с лунным грунтом или какой-то его частью. Меня так особо в суть и не окунули. Зато куча свободного времени пошла на мои хобби: медицина, роботы, чип и безуспешные предложения руки и сердца Фестивалю.

Забавно, но коллективный разум, Ева и Саша отказались, а вот Женя была за свадьбу. Но, конечно, это наш внутренний дружеский юморок, который сложился за годы.

Шутки шутками, но при этом, когда Фестиваль уехала, то население городка с пятидесяти семи тысяч упало на полторы тысячи. Причём как мужчин, так и женщин.

Количество её дублей просто удивляло, когда я спросил об этом несколько лет назад. Потом уточнил:

— А зачем тебе это?

— Ты дурачок? Деньги. Это очень много денег. Да и вакансии всё равно не заполнились бы, сейчас в стране большая нехватка из-за строек по расширению городов-академий. Только наш не расширяется.

— Этот не мой. Мне привычней другой Белозёрск.

— Ага, там и купол климатический, и солнце ярче, и птицы прекрасней, проходили.

— Так все-таки, зачем на самом деле ты создала столько? Изменяешь? — спросил я с ухмылкой.

Ровно три минуты сорок две секунды Фестиваль душил смех.

— Если бы я не знала тебя, то подумала бы, что ты не просто интересуешься, а ревнуешь. Умора. Большая часть старички учёные да пары из мужа и жены. Так что я высокоморальный манипулятор! Иначе бы легко заметили пропажу, когда поеду в Москву.

— Ну, так ты не ответила.

После очередного приступа хохота:

— Ну, пару барышень я присмотрела, да и один такой спортивный мужичок тут есть.

— Ясно, значит, не изменяешь. А что так?

— Э? Я об этом не задумывалась. Я их личной жизнью-то и не занималась, они возникают по моему сигналу или вообще автоматически включаются только на рабочее время. Но идея мне нравится. Хочешь, устрою тебе со мной сказочное мероприятие?

— Уже много лет говорю один ответ: нет.

— Какой же ты скучный.

— У нас за веселье отвечает Фестиваль, а не Ярополк.

— Ага. Я весёлая, а ты сухарь.

— Нет, я нормальный.

Как обычно, после этих слов девушка насоздавала гогочущую толпу своих копий, которые ржали, катались по полу от смеха, заливисто смеялись, пока я ел котлетки.

Обычное утро.

Место, где я жил было в двух шагах от работы.

Спустя сутки после отъезда гражданской жены и моего, наверно, первого друга в жизни, я вышел из своего дома и отправился на работу. Нужно было пройти всего сотни две шагов.

Солнце светит, птички поют, насекомые стрекочут.

— Красота-ааа, — и тут около меня шлёпнулась птица. Немного дальше ещё. Я нервно дёрнулся проверить часы, которыми управлял ближайшими «скворцами», но они потухли.

А я надеялся, что падают не роботы, а живые птицы.

Электромагнитный импульс? Только что источник?

Сверхчеловек, машина или явление?

Я быстро побежал в сторону своего кабинета. Кроме электроники там была аналоговая линия слежения и сбора данных, которую я заменил цифровой, но втихаря оставил и оригинал.

Но ворваться, туда не удалось. Электрические замки вырубило.

– *Зашибись*, — сказал я и поплёлся к аварийным выходам.

Где есть выход, там и вход.

Недаром же, я периодически разгонял работников НИИ, которые стремились его захламить списанной мебелью.

Мой ключ не подошёл. А вот мастер-ключ гэбиста без проблем.

— Слава унификации СССР! — пробормотал я и двинулся по тёмному коридору.

Фонарик на ПТ, как и сам аппарат сдох.

Странно, у меня защищённая модель, которая при атомной бомбардировке выжила бы, в отличие от меня.

Ну, хоть фонарик-брелок пашет.

Я кое-как попал в свой кабинет. Он оказался вскрыт то ли топором, то ли ломом. Все мониторы были побиты, а в стене показалась пара следов от пуль?

Но следов борьбы или крови нет.

Что за дегенерат тут устроил погром?

Я отодвинул стену с новенькими мониторами и зашёл в потайное помещение.

Когда я узнал, что мне тут куковать долго, то я с «Владимиром Макаровым» обсудил многое. В итоге ремонтом занимались мои люди из «Белозёрска-93» и роботы, так что беспорядок дело рук кого-то местного, скорее всего. Всё-таки кабинет слежения известен малому количеству персонала. Ну, либо у них местный информатор.

Но стрелять в стены? Не профессионально для шпиона или диверсанта.

Однако стихия отметается, как источник поломки электроники.

Да и сверх, скорее всего, тоже. По крайней мере, не боевик.

Пока главный вывод: это неумелый саботаж с доступом к мощному излучающему оружию.

Ну, я пробрался к аналоговому пункту записи, здесь попеременно менялись кассеты, стирая устаревшие данные, заменяя новыми.

Да уж, отсмотреть пришлось много, в итоге результат дало три камеры: в моём кабинете, поблизости от помещения с образцом реактора и на крыше.

Погром устроил Крапивин, неизвестный мне мужчина и сам Борис Ларионович Церн, каждый с пистолетом. Сначала они пробовали что-то обнаружить по камерам и в моём терминале управления. Но предсказуемо, что без паролей психанули и всё уничтожили. Вот только это случилось до времени падения птиц.

Сигнала о взломе не пришло из-за того, что их доступ в этом НИИ абсолютен, а вот к моим данным нет.

Около самого тестового образца они прошли за семь минут до падения скворцов и вышли за две минуты.

И вот в последние две минуты крыша частично обвалилась, и оттуда показалось странное свечение, которое спустя какое-то время скопилось и вызвало вспышку, направленную в небо. При этом время совпало с падением моей электроники.

Вообще непонятно, что это было.

Точнее-то понятно, что это саботаж и использование проекта, как оружия. Но вот природа явления, словно сверхчеловек, понять последствия можно, а вот механизм действия, пока нет.

Ладно, думать буду потом.

Нужно найти защитный костюм и попробовать пройти к реактору, чтобы затушить его. Не поверю, что комиссия могла бы принять любой проект без системы аварийного отключения.