Багряный декаданс

Светлые, почти белые, глаза моргнули, и девушка, стоящая неестественно прямо и глядящая строго в одну точку перед своим носом, проговорила:

— Моя илира, — низкий поклон в пол, такой, что она едва на поцеловала собственные ноги, выглядывающие из-под светло-бежевого платья, длинной до колен с открытыми плечами и вырезом, который в её случае был совершенно бесполезен. — Меня зовут Бехар. Я здесь, чтобы помочь вам.

Я обратила внимание, что девушка совершенно босая.

— А-а-а-а, — я ползком поднялась чуть повыше, прижала к груди подушку, чувствуя себя крайне неуютно в присутствии незнакомки, — а кто вы?

Девушка еще раз поклонилась, не менее низко, чем в первый раз.

— Я ваша прислужница, — и она все еще разговаривала, не глядя на меня и стоя боком. — Я должна помочь вам переодеться и сменить постель.

— Да? — неуверенно переспросила я. — Ладно, меняйте.

Корчась, подавляя рвущиеся из саднящего горла стонущие вздохи, я кое-как выползла из кровати, одновременно пытаясь утащить одеяло, чтобы прикрыться.

Но не успела ступить на пол, как девушка приобняла меня за талию и повела.

На выход.

— Э-э-э, а что происходит? Куда вы меня ведете? — занервничала я.

— Мне приказало отвести вас в Розовую комнату, — ответила девушка, ничуть не сбавляя темпа, а когда мои ноги запутались в одеяле, она фактически подняла меня над полом, переложив на себя весь мой вес, и понесла.

Это было настолько неожиданным, что я потеряла дар речи, а вместе с ним отступила и боль.

Она молча вынесла меня в коридор. Я также молча болтала в воздухе ногами.

И вновь дворец поражал пустотой. Я успела заметить лишь двух мужчин, затянутых во все черное, которые находились в конце коридора, оказавшегося тупиковым. Они стояли спинами к нам, перегородив собой единственный проход. Свободной рукой девушка толкнула другую дверь напротив, и мы оказались… в комнате, которая действительно оказалась розовой!

Все внутри было выполнено из слегка светящегося в темноте материала ягодного цвета, который мне напомнил непрозрачный горный хрусталь — огромная ванна, несколько раковин, похожих на раскрытые морские двустворчатые раковины, стены, потолок и даже приглушенно горящие светильники, вмонтированные непосредственно в пол и будто бы посадочная полоса для самолета, указывающие путь к ванной. Но больше всего меня поразили огромные зеркала, украшавшие половину стен, и на контрасте с ними — золотые птицы в миниатюре, установленные по периметру глубокой чаши, в которой предполагалось принимать водные процедуры, а также над каждой раковиной. Широко расправив золотые крылья, они замерли, выгнув шеи и распахнув длинные клювы.

Не дав в полной мере изучить обстановку, Бехар практически дотолкала меня до ванной и отобрала одеяло. Каждое её действие было почтительным, осторожным, строго выверенным, но не допускающим сопротивления.

— Что… что вы делаете? — все же попыталась остановить её я, но с одеялом пришлось расстаться.

— Наследник распорядился, чтобы для вас наполнили горячую ванну, — отшвыривая одеяло в сторону, сообщила девица.

— Но… я не хочу! — взвизгнула, ладошками прижимая к себе последнее, что осталось — тонкую ночную рубашку.

— Не спорьте, — повелительно прервала она меня. — Если илир так решил, значит, вам нужно подчиниться.

Я промямлила что-то невразумительно и даже сама не поняла, что хотела сказать, а после меня с какой-то почти цирковой ловкостью поместили внутрь розовой кристаллической чаши. Быстрое касание рукой одной из птиц и в ванну шумным потоком хлынула чуть голубоватая пузырящаяся и взбивающаяся в плотную пену вода. Я напряглась, сжавшись всем телом и ожидая какого-то подвоха, чувствуя, как к телу по мере заполнения водой прилипает рубашка. Но вскоре с удивлением осознала — мне становилось легче.

Боль в животе постепенно затихала, будто укрощенный хищник, который больше не пытался сгрызть меня изнутри. Теперь он возмущенно ворочался, терся зубастой мордой, будто слегка бодаясь, скреб острыми лапами, но с каждой секундой, проведенной в воде, становился все менее клыкастым и когтистым. Он не ушел полностью, боль все еще была со мной, но теперь я хотя бы могла дышать без стонов.

Облегченно откинувшись на спину, я с наслаждением вытянула руки и ноги, запрокинув голову и прикрыв глаза. Прошло еще немного времени, хищник затаился внутри, но я была рада даже этой кратковременной передышке.

Внутри царила пустота, будто ураган прошелся и вымел вообще все — мысли, эмоции, слова, оставив лишь желание никогда не покидать эту чудесную воду, которая достигнув края ванной остановилась. Моя персональная реальность, скукожившаяся до размеров кристаллической чаши, погрузилась в безмолвие, которое сперва радовало, но через некоторое время начало тревожить. Приподняв голову, я увидела, что нахожусь в комнате совсем одна. Служанка исчезла еще незаметнее, чем появилась.

Одиночество и тишина поспособствовали сну, который навалился на меня и которому я не стала сопротивляться.

Ласковое поглаживание я ощутила сквозь дрему и не сразу поняла, что происходит. Мозг не желал пробуждаться, цепляясь за остатки сна. Заворочавшись, я услышала всплеск воды, покачнувшейся вокруг меня и окончательно проснулась, распахнув глаза.

Он сидел напротив, обнаженный, по грудь погруженный в белую пену. Руки его были широко раскинуты по краям чаши, а черные глаза наблюдали за мной. Каким-то загадочным образом мои ноги, лежащие в воде, оказались закинуты на его и кончиками пальцев ног я касалась жёсткого живота.

Взвизгнув, подскочила. Хотела выпрыгнуть из ванной, но вовремя вспомнила, что на мне лишь тонкая, насквозь мокрая рубашка, а под ней ничего.

Села, прикрыв руками все, что было выше пояса, и заорала:

— Какого черта ты тут делаешь!

— Я? — в притворном удивлении взмахнул ресницами Сатус. — Я принимаю водные процедуры.

— Но почему именно здесь? — чуть менее воинственно спросила я, отступая под непримиримой аурой демона, которая кругами начала расходиться вокруг, затрагивая что-то внутри меня.

— Потому что это мой дворец, а ты — моя принцесса, — и вновь он делал это, направляя на меня свою магию, окутывая ею, напоминая о способности одним словом рушить всё.

— Я не твоя…, - по привычке начала спорить я, но почти сразу умолкла, вспомнив о недавнем разговоре. И моей клятве.

Сатус, все это время наблюдавший за мной со смесью насмешки и удовлетворения, кивнул, принимая моё поражение, а после заметил:

— Твоего друга вылечили и вернули обратно, — мокрыми руками он потянулся к голове и, запуская пальцы в черные волосы, провел назад, зачесывая.

Я как завороженная проследила за его движением, задержав дыхание. Осознанная часть меня ухватилась за мысль о том, что теперь с Тимом все в порядке, а вот интуиция была не согласна и шепнула на ухо: «Все, кого ты любишь, теперь будут заложниками. Его заложниками».

— Привыкай думать обо мне, как о своей паре.

— А ты привыкай, что я начну портить тебе жизнь! — огрызнулась я, вновь почувствовав себя смелой.

— Мышка, — обольстительно улыбнулся Сатус, — глядя на тебя я думаю, что до сих пор и не жил вовсе.

Сердце ёкнуло и забилось сильнее, но я собиралась игнорировать любые реакции тела.

С трудом отведя взгляд, который вновь и вновь возвращался к гладкой, блестящей от воды груди, изгибы и контуры которой влага подчеркивала лишь еще ярче, я покусала губы, а после спросила:

— Что значит «илир» и «илира»?

— Где ты это услышала? — помрачнел демон.

— Девушка, Бехар, которая меня сюда привела, назвала тебя так. И меня.

— Я приказал использовать упрощенный язык, чтобы тебе все было понятно, — он недовольно качнул головой, а я поняла, что кому-то сегодня влетит. — Но раз уж ты спросила… Илир — дословно означает «преемник», в обиходе так обращаются к наследнику действующего императора. Титул может быть применен и к тебе, потому что теперь мы связаны.

А я кое-что вспомнила.