Багряный декаданс

— Дай угадаю, — ехидно предложила я, но руки не убрала, сцепив пальцы в замок на его затылке. — Девицы поделились впечатлениями.

— Не было никаких девиц, — отрезал демон тоном, с которым не хотелось спорить.

— Что? — мне показалось, я ослышалась.

— Я никого никогда не носил на руках, — продолжил он, глядя перед собой. — Ты — первая.

Я замолчала, не зная, как реагировать на такое откровение.

Хорошо, что демон от меня ответа и не ждал.

Закусив губу, я отвернулась и встретилась взглядом с Каном, который чуть отстал от нас. Держась позади, он шел, сунув руки в карманы и глядя в спину Сатуса с такой распаленной свирепость, которая обжигала подобно раскаленному металлу. Заметив, что я смотрю на него, он улыбнулся. Это улыбка была такой обещающей, что я сжалась в комок. Что и кому он обещал — было непонятно, но одно я уяснила в этот момент четко — даже самые светлые чувства способны принимать самые порочные формы.

— Зачем тебе мадам Мелинда? — спросил Тай, внося меня в Академию с горделивой надменностью игнорируя ошарашенные взгляды редких студентов.

— Хочу спросить её кое о чем, — неопределенно ответила я, заерзав на руках у демона. Они сжались сильнее, ровно настолько, чтобы напомнить — они могут не только мягко удерживать, но и причинять боль.

— О чем? — Тай недовольно пожал губы. — И почему это не может подождать хотя бы пока ты не позавтракаешь?

— Потому что думаю, я знаю, что случилось с Феликсом. А еще я знаю, кто и зачем нападает на колдуний. Это твой дядя Луан. А еще… я думаю, что у нас есть шанс остановить его и не дать вмешаться в Битву. Ведь, вы боитесь именно этого, верно? По правилам, от каждой Семьи могут участвовать по два воина. У тебя нет ни братьев, ни сестер, следовательно, Луан вполне может заявиться в самый решающий момент и потребовать себе местечко на общей полянке по праву второго представителя от рода.

Сатус остановился, медленно перевел на меня бездонные черные глаза, взглянув из-под закрывавших лицо густых прядей и произнес упавшим до хриплого шепота голосом:

— Ты — мой дар небес.

А после он сорвался с места с такой скоростью, что у меня засвистело в ушах. В одно мгновение ока мы преодолели сплетение коридоров, домчали до лестницы и устремились вверх. Причем лестница, будто подчиняясь мысленному приказу принца, понеслась к дальним этажам с такой скоростью, словно вообразила себя экспрессом.

Мне стало немного дурно, и захотелось, чтобы этот демонский спринт закончился поскорее, иначе маячила неслабая такая перспектива испортить Сатусу рубашку. Но вот он со мной на руках выскочил на этаже боевиков, прошагал по знакомому пути, ногой выбил дверь в собственную спальню и швырнул меня на свою постель. Упершись руками в подушку по обе стороны от моей головы, парень навис сверху. Растрепавшиеся волосы падали на бледное, ничуть не вспотевшее лицо, образуя загадочные тени. Глаза сияли, отслеживая каждый мой вздох, а по губам блуждала предвкушающая улыбка, такая, что слаще меда и головокружительней карусели.

— Рассказывай, — потребовал демон и от тембра его голоса по телу пошла дрожь.

— Тай, — громом среди ясного небо раздался голос Кана. Спокойный, но желающий привлечь внимание. И собирающийся вмешиваться до тех пор, пока с его присутствием не начнут считаться. — Надо поговорить.

Его высокая фигура четкими резкими линиями прорисовывалась на фоне двери. Прислонившись плечом к косяку и сложив руки на груди, он наблюдал за нами.

— Не сейчас, — не поворачиваясь, бросил Тай.

— Нет, сейчас, — отрезал Кан.

Сатус тихонько зарычал и от этого звука завибрировало что-то глубоко внутри меня, от неожиданности я охнула и шумно глотнула воздуха, зажав рот руками.

Демон отреагировал странно.

Он, на миг помрачневший, улыбнулся. Довольной, все прекрасно понимающей улыбкой.

Оттолкнувшись руками, он выпрямился и двое парней исчезли за дверью. Их не было достаточно долго. И пока они отсутствовали, я пыталась прийти в себя. Мне было душно, и жарко, и беспокойно, и вообще не по себе. Незнакомое чувство томления сковало тело. Словно, я чего-то хотела, но не понимала, чего именно. Что-то нужно было сделать, как-то все исправить, но я не понимала, что и почему. В том, что со мной это сделал Сатус, сделал намеренно, полностью осознавая собственные действия и их последствия, моя уверенность была непоколебима. Как и в том, что мои худшие опасения сбывались. Постепенно, шаг за шагом, день за днем он получал власть надо мной. Возможно, близок был тот час, когда крепость падет, и я окажусь на коленях.

Перед ним.

Мое природное чувство гордости всколыхнулось в груди, напоминая, что оно еще здесь, оно никуда не уходило. Напоминая, что надо бороться… Хотя бы ради того, чтобы не забыть, не потерять саму себя.

Дверь распахнулась и вошел Кан. Постояв некоторое время ко мне спиной, он медленно развернулся.

Когда я только вернулась из Аттеры по небу медленно ступал рассвет, разгоняя остатки ночи, но за всеми случившимися в это утро заботами я не успела заметить, как день расцвел в полной мере и теперь Академию постепенно наполнял её привычный будничный шум, от которого я была словно отгорожена незримой стеной и к которому не имела никакого отношения.

Возможно поэтому лицо демона показалось мне не только зловещим, но и каким-то злорадным.

Тихо, словно крадучись, он приблизился ко мне, сидящей в обнимку с собственными коленями. Сел рядом. Было в нем самом, в его позе, устремленном в стену взгляде и упрямо вздернутом подбородке что-то такое, отчего стало неуютно и холодно, словно температура в комнате змейкой поползла вниз.

Я непроизвольно передернула плечами.

— Почему? — спросил Кан.

— Что «почему»? — заморгала я, пытаясь скрыть тревогу.

— Почему ты всегда выбираешь его? — скрипнул он зубами.

В том, что под «его» он имел ввиду Сатуса сомнений не было. Другие, более яркие претенденты попросту отсутствовали, Тай затмевал их всех.

Всех, кого бы то ни было.

— Не думаю, что я вообще имею возможность выбирать, — ответила честно.

— Значит, свобода воли не имеет значения? — сделал свои, какие-то очень непонятные мне выводы демон. Лицо искривилось от безрадостной ухмылки. — Свобода воли только мешает.

Неизвестно, чем бы закончился этот диалог, если бы его не нарушила мадам Мелинда, появившаяся на пороге спальни Сатуса в длинном красном халате, накинутом поверх такой же длинной свободной ночнушки.

И это было самым странным, что я видела за все время в Академии.

— Мисс Мирослава, — строго начала она, сверкнув узкими очками в тончайшей золотой оправе. — Я надеюсь, что у вас ко мне действительно важный разговор. И вы не просто так выдернули меня из постели. Мистер Сатус очень настаивал и требовал, чтобы я пришла в его спальню, где вы, нарушая с десяток школьных правил, ожидаете беседы со мной.

— Нет, мадам Мелинда, — я встала, складывая руки за спиной. — Думаю, когда вы узнаете все, то поймете, почему мы так поступили.

— Мы? — колдунья оглянулась себе за плечо и как-то весьма поспешно переступила через порог, потянула за завязки халата, запахиваясь посильнее и присаживаясь на краешек стула. — Мы это кто?

— Мы это…, - замешкалась на мгновение, решая, а стоит ли приплетать к этой истории ребят, а потому решительно договорила: — Мы — это я.

— С каких пор вы говорите о себе во множественном числе? — сдержанно удивилась колдунья, закидывая ногу на ногу. — Хотя это не самое важное. О чем речь?

— Что хотел у вас узнать мистер Итан? — задала я встречный вопрос.

Глаза мадам Мелинды расширились, но на этом все. Больше никаких проявлений беспокойства или изумления, ничего.

— С чего вы взяли, что он от меня что-то хотел?

— Мы так предположили, — попыталась улыбнуться я, но все мои порывы были пресечены холодным взглядом преподавательницы. — И когда я говорю «мы», то имею ввиду и Сократа тоже.

— То есть, вы в своем безумии не одиноки? Отрадно это знать, — хмыкнула колдунья.