Багряный декаданс

Услышав голос главаря наемников, старушка вздрогнула и подняла веки, на которых не осталось ресниц. Брови также отсутствовали, что лишь усиливало жуткое впечатление.

— Ша-Сур, — проговорила она скрипучим голосом. — Ты здесь…

— Я привел к тебе ту, которую ты ждала, — опустившись на колени перед топчаном, он широким жестом указал на меня. Я вопросительно глянула на Инсара, не зная, следует ли нам последовать примеру бородача. Но тот не спешил падать женщине в ноги, возвышаясь позади меня, а когда я попыталась присесть, решительным жестом вернул меня обратно, вынудив избежать коленопреклонения.

Женщина медленно растянула тонкие морщинистые губы в беззубой, демонстрирующей бледные десна, улыбке и перевела взгляд водянистых глаз на меня.

В этот момент стало очевидно.

Она не видела.

Абсолютно ничего.

Шай-Лея была полностью слепой.

— Наконец-то, — с облегчением выдохнула она. — Я ждала… Я так долго тебя ждала.

И потянула ко мне морщинистую конечность, такую хрупкую, что мне стало страшно. Вдруг она сломается под собственной тяжестью?

— Дай ей руку, — приказал Ша-Сур.

Преодолевая внутреннее сопротивление, я аккуратно прикоснулась к пальцам женщины. Они были узловатыми, тонкими и сухими. Я будто трогала опавшую листву, сброшенную деревьями в преддверии затяжной, суровой и мглистой зимы.

Но старушка оказалась неожиданно сильной, она вцепилась в мою ладонь с рвением борца, решившего во что бы то ни стало повалить своего противника на спину и упасть сверху.

Я не успела ничего сделать — ни возмутиться, ни заорать, ни попытаться вырваться. Потому что нагрянуло оно.

Это ощущение.

Я уже не я.

А нечто большее, всеобъемлющее. И одновременно — нечто меньшее, что-то, что неспособно сопротивляться, оказавшись перед лицом судьбы…

…Я стояла на взгорке, а передо мной расстилались нескончаемые в своей широте неведомые дали. Справа чернела сырая, рыхлая земля, совсем недавно вскопанная. Эта земля показалась мне неожиданно прекрасной, она будто бы манила к себе, приглашая погрузить руки в податливую почву, которая только и ждала, когда же её засеют. Чтобы под согревающим ласковым солнцем заколосились богатые колосья, тяжелые и полноцветные. Напитанные той силой, что была первозданной, порождающей и созидающей. Эта земля была символом всего того, за что стоило бороться — плодородия, спокойствия, свободы, будущего.

Слева все было усеяно исполинскими камнями, чьи острые вытянутые края создавали впечатление каменного леса. Преодолевая все препятствия, справляясь с почти невозможным, сквозь камни пробивалась, тянулась к солнцу, редкая трава и совсем уж неприглядные растения, которые использовали каждую трещинку, лишь бы увидеть свет. Эти бледно-зеленые побеги были тонюсенькими, чахлыми, но в них было самое главное — в них была жизнь.

Позади нас, где-то очень далеко, у самой линии горизонта блестела синяя гладь, над которой периодически поднимались пенные гребни волн. И если прислушаться, можно было расслышать протяжный глубинный рокот, задорный переплеск, шум прибоя у подножия неприступного утеса, шепот свежего бриза и скрип корабельных снастей.

— Там, — проскрипел старческий голос, и рядом со мной проступил образ старушки-вещуньи, которая указала в противоположную от моря сторону.

Туда, где полыхал пожар, окрашивая небо в багрово-оранжевые оттенки, венчающиеся густым черным дымом. Неистово горел город, пылал буквально каждый дом, каждый задворок, из каждого окна вырывались прожорливые языки пламени. Я не знала, что это был за город и почему мне вдруг стало так тоскливо, что защипало в носу, но была уверена в одном — там, в огне и в дыму погибали мирные жители.

Глядя на масштаб катастрофы с безопасного расстояния я понимала, с ужасом и болью… погибнут почти все.

— Ты все правильно поняла, — проговорила Шай-Лея.

— Это вы? — сорвался у меня с губ вопрос, который вертелся на языке долгое время. — Это вы были той служанкой, которая помогла моей маме спастись из замка Луана?

— Да, — медленно кивнула женщина, рассматривая горящий город.

Нас окружал вполне мирный пейзаж, который вступал в такой резкий диссонанс с происходящим там, в далеком городе, почти скрытом от нас занавесью черного зловещего марева, что замирало сердце.

— Но почему вы выглядите… так? — я не смогла подобрать правильных слов. — Вам же не так много лет, чтобы…

— …чтобы быть развалиной? — договорила за меня старушка и неприятно, как-то квакающе, рассмеялась. — Ничего, называй вещи своими именами, девочка, я — практически ходячий мертвец. Это, — она указала на свое дряхлое тело, — плата за дар, который я обрела вопреки правилам. Потому что за все приходится платить…

— Что это? — задала я следующий вопрос, потому сама Шай-Лея, погрузилась в молчание. — Что это горит там?

— Это горит… Аттера, — проговорила женщина. Ей было тяжело дышать, каждый подъем впалой старческой груди сопровождался подозрительным тихим свистом, что вызывало тревогу. Выглядела она очень плохо и дела её становились только хуже.

— Аттера? — переспросила я.

Суть сказанного дошла до меня со значительным опозданием.

— Но… как же так… там же демоны… И парни. Как они допустили? Что вообще случилось? — мысли метались, обрывались и выталкивали одна другую, такими же были и слова. — Они сейчас там?!

— Мы видим не настоящее, а будущее, — женщина задышала еще тяжелее. На меня она не смотрела, и казалось, что Шай-Лея собиралась с силами. С теми, что еще остались после долгого пути, который должен был вот-вот окончиться. — Луан вернулся домой. И начал мстить.

— Вернулся? Но как это возможно?

Мое невнятно блеяние перебил неожиданно твердый голос старушки:

— Если ты хочешь спасти своих демонов, Битва не должна состояться. Помешай этому. Любым путем.

— Как? — оторопела я. Направление разговора менялось с каждой произнесенной фразой, а я понимала все меньше. — И зачем?

— Они все погибнут. Все демоны, которых ты знаешь, полягут в том сражении. И твоя помощь ничего не изменит. Ты попытаешься их спасти. А они попытаются спасти тебя. Но в итоге…

— …никто никого не спасет, — прошептала я с я ужасом.

Вещунья кивнула.

— Смотри, — и она провела сухой рукой в воздухе, будто приподнимая невидимую завесу.

Он был красивым. Очень красивым, что было замечено мною не сразу. И чем-то напоминал Сатуса — возможно чертами, а возможно повадками того, кто знал о себе всё и принимал себя полностью. А, возможно, и тем, и другим.

Луан, уверенно вышагивая, медленно шел через поле сражения. Финального сражения, которое развернулось прямо на том месте, где еще секунду назад не было ничего, кроме камней и черной земли.

— Он убил их всех, — проскрипела Шай-Лея вместе со мной рассматривая Луана, который повернулся к нам спиной и двинулся вдоль неподвижно лежащих тел. Изломанные позы, окровавленные лица, разорванная одежда, неподвижные широко распахнутые глаза, уже увидевшие смерть. — Так много трупов, так много смерти. Куда бы я ни глянула — везде они. Везде вонь и гниение. Но только ты можешь это остановить. Только ты.

Я зажала сама себе рот, потому что первым, кого увидела среди мертвецов был… Инсар. Серые глаза глядели прямо на меня, рот исказила боль, но лицо осталось таким же, каким было при жизни — невыразимо красивым, излучающим беспощадный шарм. Но если раньше это очарование было влекущим, непостижимым, затемненным, со знаком минус. То теперь время будто бы остановилось, стрелки часов замерли, а сам Инсар начал напоминать картину — безумно красивое, но плоское полотно.

Следующим, за кого зацепился взгляд стал Кан. Его поза, поза сурового воина, буквально кричала о том, что даже погибая, парень сражался. Демон также, как и раньше крепко держал свой смертоносный меч, готовый дать новый бой. Его лица я не видела, голова с волосами пепельного цвета, кончики которых пропитались багряными оттенками, безвольно покоилась на груди, шея и грудь были залиты кровью. Его закололи в спину.