Багряный декаданс

Далеко вытягивая длинную шею, разминая затекшие лапы, которые буквально только что были ножками мебели, разгибая спину, с которой посыпались бумаги, свитки, книги и письменные принадлежности, дракон дернул хвостом, пробив в полу дыру и пригнулся. Миг — и безупречная колдунья вспрыгнула на дракона, чтобы вылететь на нем верхом и броситься в схватку. Дракон с рычащим наслаждением развернув крылья, которые заслонили продолжающее пылать небо, отбросив на него густую тень. А после он был атакован… посыпавшимися на него сверху мутантами.

Я оглянулась вокруг, весь двор был усеян телами студентов. Девушками и парнями, теми, кто бросились защищать Академию и теми, кто просто пытался спастись, потому что драться не умели — целители, алхимики, артефакторы. Были среди них и некроманты, которые пытались поднять мертвецов и отправить в бой вместо себя, но они не учли одну проблему — трудно сражаться, когда тело собрано из кусков как дешевый конструктор. Поэтому некроманты полегли также быстро, как и проклятийники, чьи старания были бессмысленны против мутантов, невосприимчивых к столь узконаправленной магии. Среди общей груди тел виднелись и те, которые были в красной форме, студентки с факультета колдовства. Они тоже не справились, хотя и бесстрашно сражались, порой образуя достойный тандем с боевиками.

— Тата! — вспомнила я, подхватилась и начала оглядываться. Но практически невозможно было что-либо рассмотреть в общей суматохе битвы, которая с каждой минутой становилась все более непредсказуемой и беспорядочной, когда уже не понятно, где свой, а где чужой, где раненные, а где мертвые, потому что кричат, стонут, бьют и режут со всех сторон. И единственное желание, которое в этот момент владеет разумом — выбраться живой.

Но Тата… Она защитила меня. Я не могла сбежать, оставив её здесь одну.

— Тата! — кричала я, пытаясь перекрыть все остальные звуки. — Тата!

Поняла, что зря привлекаю к себе внимание только в тот момент, когда один из эцитонов, вынув окровавленные клешни из развороченной спины распростертого на земле студента-боевика, медленно развернулся ко мне.

— Ой, — выдохнула я и попятилась.

Шаг, и я бросаюсь бежать, сломя голову, но, конечно же, мутант быстрее. Настигнув в один прыжок, мохнатая лапа перехватывает меня поперек живота. Над ухом я слышу приближающиеся клацающие звуки и сжимаюсь, но… последнего удара не случилось. Никто не вгрызся в меня, как в кусок говядины. Отвратная морда приблизилась, обнюхала мою голову с одной стороны, потом с другой, потом клацнула как-то уж очень довольно и потащила прочь. Кажется, он захотел сожрать меня в одиночестве, и чтобы никто не отвлекал от трапезы.

Но до обеда не дожил.

Что-то сильное с разбегу врезалось в держащего меня эциотона, я вылетела из его захвата, пролетела дугой и грохнулась на землю, ударившись головой о камень. Перед глазами рассыпались искры, сквозь которые я рассмотрела громадное туловище… Даркера.

— Хааашшшш, — выдохнул демон, недвусмысленно разводя шире плечи в воинственной демонстрации собственной силы.

Короткая заминка, а потом эти двое сошлись в схватке. Не успел Даркер выхваченным из пустоты мечом порубить того, что пытался утащить меня, как ему на смену прыгнул второй, потом подоспел третий, за ним четвертый. Мутанты в мгновение ока облепили демона со всех сторон, будто облепившие соты пчелы. Уже очень скоро я перестала его видеть, лишь слышала ритмичные рубящие звуки, свист меча, рассекающего воздух, и тяжелые вздохи.

Пристав, попыталась сесть, получилось не сразу, но получилось. Потом я поползла, потому что поняла, что оказалась на границе с лесом и решила искать временно укрытие там. Добравшись до ближайшего дерева, я заползла за его широкий ствол и обессиленно откинулась на него спиной. Дыхание было сбитым, ненадежным, лицо и шея мокрыми от пота, а в голове стоял церковный перезвон. Почти сразу меня стошнило. Из-за того, что давно не ела тошнило водой, а потом и её не осталось, лишь желудочный сок, разъедающий рот, настойчиво полз вверх. Так плохо мне не было… да, наверное, никогда!

Усиливалось ощущение, что я заболеваю. Это напоминало грипп, которым довелось переболеть лет в восемь, только сейчас состояние было хуже в миллион раз. Ныла каждая косточка, выворачивало каждый сустав, ломило каждую мышцу, трещала голова. Я поняла, что согласна на что угодно, лишь бы все это прекратилось.

Просто прекратилось.

А потом сознание взорвалось, словно где-то там, внутри, давным-давно была заложена отсчитывавшая время бомба. И перед закатывающимися под череп глазами полетел вихрь сцен, каждая из которых была со звуком, но один кадр накладывался на другой, создавая какую-то парализующую галлюцинацию, превращающуюся в неразборчивый ретроспективный поток, почти сразу же распадающийся на отдельные частицы.

— Шейн, не надо! Ты же не хочешь этого делать! Ты лучше, чем он…, - убеждала мадам Мелинда, отступая под натиском надвигающегося на неё демона. Парень глядел на женщину из-под низко опущенного лба, который прикрывали блестящие пряди волос. Глядел смело и беспощадно. Кривая ухмылка опровергала все утверждения колдуньи — он хочет. И сделает.

Еще шаг, длинные сильные ноги переступили через маленькое скрюченное тело женщины на полу.

Вспышка, срывающаяся с ладоней колдуньи. Но демон легко отразил полетевшее в него заклятье, чтобы почти в тот же момент сорваться. Толчок. Замах. Удар. Лезвие вонзилось тело, вырывая стон, а вместе с ним и жизнь. Не только из неё, но и из меня тоже.

Крик. Кто-то закричал. Отчаянно, слезно. Это был вопль потери.

Я чувствовала, как мадам Мелинда… умирает, медленно сползая по стенке и оставляя за собой густой смазанный кровавый след.

Вместе с ней умирала та, другая, на полу.

Не успела я попытаться справиться с их болью, как в меня ударило новой.

Знакомые стены заставы. Девушка, сидящая на стуле очень-очень ровно. И длинный меч, входящий от предплечья вниз в несопротивляющееся тело, будто нанизывая его на лезвие, дробя позвонки и косточки. Широко распахнувшиеся глаза и адские невыносимые муки, отразившееся в брызгах слез. Но она не могла ни пошевелиться, ни закричать, скованная магическими путами и с залепленным ртом. Вместо неё кричал кто-то другой, из чужого рта рвалась её боль нескончаемыми задыхающимися воплями на пределе легких. Неистово, исступленно, без возможности вдохнуть.

И прощальный шепот демона ей на ухо:

— Не надо было тебе лезть во все это… А так, ты мне даже понравилась… Роль злодейки тебе очень подошла. Вот только… во всех сказках злодейки проигрывают. Ты пыталась пройти путь Миры, но оказалась слишком слаба для этого.

И тело, теперь уже мертвое, но все еще замкнутое в одной позе, кулем свалилось со стула к ногам Феликса.

Стул зашатался, а после боком упал и он…

— Я бы не хотел этого делать, — спокойно сообщил Кан, вставая с кресла, для которого он был слишком крупным. И так было со многими вещами, из-за чего демон воспринимался постоянной угрозой. Хрупкость окружающих его людей лишь подчеркивала его силу, будто бы явственнее очерчивая контуры его мощи. — Ты одной с ней крови, но… у нас нет выбора.

— Делай то, что решил, демон, — смело заявил женский голос. Высокий, незнакомый. Она стояла у окна, не просто маленькая, крохотная. Лицо скрадывала темнота комнаты, похожая на наброшенную вуаль, а сзади неё лился свет из окна, подсвечивая тонкий силуэт. — Моя жизнь прожита до конца, и я ни о чем не жалею. С легким сердцем я ухожу и надеюсь никогда не возвращаться.

Кто-то заскулил, слабо дыша.

Кан подошел, навис молчаливой горой. А потом приставил нож к горлу, которое она податливо обнажила, медленно запрокинув голову. Кровь брызнула насыщенным красным веером, когда нежная кожа была перерезана от уха до уха. И девушка со слабым стоном упала, сложившись пополам. Некоторое время Кан стоял неподвижно, рассматривая ту, которую убил без сожаления, а после поднял глаза и встретился со мной взглядом, будто видела меня сквозь покровы всех разделявших нас миров: