Страница 38 из 42
Наконец, им встретился не гвардейский, а обычный патруль. Троица затянутых на все пуговки бравых вояк как по команде положила ладони на висящие у пояса шпаги. Однако, устав ничего не говорил о том, что делать в таких случаях. Павел решил было, что сможет просто проехать мимо, не вступая в переговоры, как вдруг из повозки послышалось:
— Тимофеич! Это я, Анфим! Спасай!
Глава стражников выхватил шпагу и направил остриё на Павла. Остальные последовали его примеру, а один дунул в свисток.
— Стоять!
Павел послушно натянул поводья. Обычные стражники, ничего страшного. Максимум что ему грозит — неприятная короткая беседа и небольшой урон кошельку.
— А ну, не баловать, — рявкнул стражник. Он заглянул в повозку и охнул.
— Это ж маги — заговорщики, что государя — императора сгубить пытались! — выдохнул он. В спину Павлу уперлось острие шпаги. Он неторопливо поднял руки. Как бы он не относился к стражникам, но попытайся сейчас сотворить заклинание — и его проткнут как куропатку, можно даже не сомневаться. Сейчас они скорее всего…
Додумать он не успел. Стражники поступила так, как обычные люди всегда поступают с магами, стоит им только дать волю, а именно — бьют по голове, да посильнее, что б злобный колдун потерял сознание, а вместе с ним и способность творить волшбу.
Он пришёл в себя от того, что кто — то облизывал ему палец. Павел открыл глаза и столкнулся с взглядом неказистого мужичка, зачем — то засунувшего себе в рот его палец и усилено его мусолящего.
— Ты чего делаешь, срамец? — выкрикнул он.
Мужичок тут же выпустил палец изо рта.
— Вы чего там? — услышал Павел смутно знакомый голос.
Он не без труда сфокусировал взгляд. Оказалось, он сидит в небольшой каморке казенного вида, прислонившись спиной к стене. Помимо него в комнате имеется стол, два стула, на одном из которых сидит глава задержавших его стражников. Павел повернул голову, пытаясь рассмотреть кто лежит на полу слева от него, в глазах полыхнуло красным, он застонал.
Мужичок обернулся на стражника.
— Да вот, как вы приказали, досматриваю содержимое карманов.
Речь его отчего — то была очень невнятной.
Стражник привстал и протянул руку ладонью вверх:
— Отдай.
Мужичок что — то сплюнул себе на руку, протянул стражнику. Тот отдернул брезгливо ладонь. Вынул из кармана тряпицу и уже в неё принял предмет. Поднёс к глазам, осмотрел. Глаза его расширились:
— Гаврила! — заорал он. Павел снова почувствовал как в голове что — то разорвалось. Приложили его, похоже, от души.
За дверью каморки послышался топот. В помещение влетел стражник и вытянулся в струнку.
— Толстопузого Анфима увезли домой, как я велел? — грозно насупив брови пророкотал главный стражник.
— Н — нет, — выдавил из себя второй. Он выглядел так, словно ожидал удара.
— Молодец! — неожиданно провозгласил главный, — Хвалю! В камеру его!
Стражник протянул было руку к Павлу.
— Не его, дурак! Анфмима!
— К — как, Анфима в камеру?
— Не рассуждать!
Стражник опрометью вылетел из каморки. Оставшийся посмотрел на любителя сосать пальцы, тот тоже ретировался.
— Прошу меня простить… — обратился он к Павлу совсем другим тоном, — если соблаговолите, предлагаю вам стул. С виду неказист, но надежен, как слободская стража.
Он помог Павлу подняться. Усадил его на стул.
— Вы уж извините, служба. Кто ж мог знать, что вы по поручению самого, — он многозначительно подмигнул Павлу и протянул ему платок.
Глава 20
Князь принял платок, развернул его и увидел перстень с гербом Друбецких. В голове снова щёлкнуло, но на этот раз не от боли. Все несуразности, случившиеся с ним сегодня в Александровской Слободе, объяснялись крайне просто.
Он слегка улыбнулся, распрямил плечи. Кольцо, однако, надевать не стал. Сейчас ему надо говорить так, как и положено человеку его положения. Благо, стражник похоже не знал его в лицо.
— Представьтесь, пожалуйста, — обратился он к стражнику.
Тот открыл рот, собираясь отрекомендоваться по форме, но Павел остановил его жестом:
— Хотя, пожалуй, это без надобности. Наше дело, как сами понимаете, пока не терпит огласки участвующих в нем.
Стражник со значением кивнул.
— Вы невольно прервали выполнение моей миссии. Что с Анфимом?
— Я хотел отпустить его, будучи осведомлен о его роли. Как я мог поступить иначе, ведь я принял вас…
— Нет нужды, нет нужды, — успокаивающим тоном сказал князь, — Он предал дело. Его надлежит содержать в надежной камере до дальнейших распоряжений. Вы поступили разумно. Догадливость ценное качество. Мы не забудем вас.
— Рад стараться!
— Я должен сейчас выехать в императорский дворец. Купец подвел нас, но мы ожидали этого и разработали план на этот случай. Вызовите сюда наряд императорских гвардейцев.
— Будет исполнено!
— И приведите в порядок моего слугу. Он поедет со мной. Мне тоже надо переодеться. У вас найдется что — нибудь подходящее?
Стражник пошевелил усами.
— Разве только свежий мундир стражи могу предложить…
— Сойдёт. Будьте добры распорядиться.
Пока Дилмурода приводили в чувство, пока Павел отмывался от грязи и облачался в парадный мундир стражи Александровской Слободы — весьма недурственный, следует заметить, прибыл отряд императорских гвардейцев. Павел встретил их на крыльце. Было уже темно, дождь прекратился. Потеплело. От луж и наполненных водой уличных канав поднимался туман.
— Велите привести купца, — бросил через плечо князь, — только велите заткнуть ему рот. У меня от его голоса несварение скоро сделается.
Пока купца вели из камеры. Запястья его были перехвачены прочной с виду верёвкой. Анфим зыркал по сторонам словно посаженный в клетку дикий зверь.
Павел подошел к спешившейся страже и продемонстрировал им перстень Друбецкого.
— У меня было ещё кое-что. Документ, но я отдал вашим коллегам у ворот.
— Мы знаем кто вы. Император ждет, — был ответ.
Павла, Дилмурода и купца Анфима усадили в карету с прочными решетками на окнах. С ними внутрь уселись двое гвардейцев. Карета снаружи выглядела обыкновенно, на таких разъезжали по служебным делам чиновники средней руки, не имевшие герба. В отличие от личных экипажей аристократов, соревновавшихся между собой за звание самой богато украшенной, служебные кареты выглядели скромно и функционально. Во всяком случае, снаружи, с внутренним же убранством этого вида транспорта Павел ранее не был знаком, возможности не представлялось, да и желания не возникало. Сейчас, с немалым любопытством рассматривая интерьер кареты, он решил для себя что эта конкретная карета не совсем обычна. Внутренняя поверхность была буквально изрисована странно выглядящими письменами, знаками, узорами и прочей мишурой.
— Любопытствуете? — поинтересовался у него один из гвардейцев. Второй, с пышными бакенбардами посмотрел на него неодобрительно, но вслух ничего не сказал.
— Да, неожиданно, — ответил Павел, — не могу назвать себя специалистом в области создания орденов и вообще предметной магии, но кое — какое образование имею.
— Кх — м, — стражник выразительно посмотрел на своего украшенного бакенбардами коллегу. Тот принял преувеличенно невозмутимый вид.
— Да ладно тебе, Кириллыч, барин вишь, интерес имеет. Давай, не стесняйся.
— Вы разбираетесь в предметной магии? — заинтересовался князь.
— Немного, — буркнул бакенбардоносец.
— Скажешь, немного! Не скромничай, Кириллыч. Он у нас по этому делу голова. К тому ж сам понимаешь… — с этими словами он указал на князь взглядом.
— Будет вам интересничать, — улыбнулся князь как можно благожелательней.
Стражник немного помялся, вытащил из кармана тонкую цепочку, накинул её Анфиму на голову, так что та легла вроде диадемы.
— Теперь не услышит ничего, не увидит да и болтать не будет, — объяснил он свои действия, — тут, князь, видите какая штука: ежели карету снаружи письменами покрывать, то она примелькается. Письмена срисуют, и тогда заблаговременно злоумышленники подобрать к ним могут ключик.